Книга Калифорнийская славянка - Александр Грязев

Иван нынче в Устюге не в первый раз. Когда-то, будучи ещё в отрочестве он приезжал, вернее, приплывал сюда по Сухоне с отцом своим да старшим братом Митяем на их малом судёнышке-дощанике с каким-то мелочным товаром.

От той поездки остались в памяти яркие картины речной глади в разное время дня среди покрытых густым лесом берегов и незабываемое и теперь зрелище высоченных Опок — места, где Сухона несёт свои воды как бы в глубоком горном ущельи.

Да и город Устюг поразил его тогда величиной и многолюдием, своей набережной со множеством церквей и домов на ней, речных судов возле её причалов. На целых три версты растянулась та городская набережная и все, кто приплывал к Устюгу рекою, дивились необычной и дивной красотой, какая являлась перед их глазами. Одних храмов, говорят, в городе было более тридцати.

Видно совсем не зря, а от чувства любви ещё в стародавние времена сложили устюжане про свой город то ли песню, то ли приговорку:

Подьте, подьте все окрестны горожане,

Холмогоры, Вятчане и вы, Вологжане!

Взгляните, завистники, на сей город глазами!

Подивитесь ему и признайтесь сами,

Что нет такой красоты у вас в градах ваших,

Как Устюг веселит сердца граждан наших!

Иван знал, что и в те далёкие времена стоял град Устюг на перекрёстке многих торговых дорог. Шли к нему сухим путём и по рекам торговые люди из Москвы и Ярославля через Вологду, а потом по Сухоне до слияния её с Юг-рекою, а от него Северной Двиной, родившейся от этого слияния, в Беломорье до Архангельского города и далее в заморские страны.

Через Устюг шла дорога и в Сибирь, а к нему тянулись пути из Вятки, Казани, Костромы, Галича Мерьского, многих волжских городов.

Говорят, что торговать в Устюг или меняться товарами приезжали купцы голландские, шведские, английские, норвежские. То место, где они жили, и сейчас зовётся немецкой слободой на Немчиновом ручье. Вот тогда-то, видно, и стали называть сей город Устюг Великим…

…Успенский храм Иван нашёл скоро. Он отличался от других на Соборном дворище своими золочёными крестами на всех пяти его главах, огромностью и был, по рассказам отца Галактиона, одним из самых древних храмов города. В этом же соборе, только тогда деревянном, начинал свою святую жизнь преподобный Стефан Пермский.

Сейчас, когда в храм зашёл Иван Кусков, служили обедню, и он успел ещё помолиться да возблагодарить Господа за благополучный путь от Тотьмы до Устюга, приложиться к чудотворной иконе Божией Матери, увешанной драгоценными каменьями в благодарность Путеводительнице и Спасительнице грешных, болящих, недужных, путешествующих и попросить её молитвенной помощи в своем хождении в сибирскую сторону.

Отца Алексея показала Ивану Кускову одна пожилая прихожанка, когда молящиеся стали подходить ко кресту, который отец Алексей подносил каждому для лобзания. А когда на этом служба закончилась, и отец Алексей, разоблачившись в алтаре, остался в простой чёрной рясе, Иван подошёл к батюшке под благословение и, представившись, подал ему перевязанную тонкой тесёмкой грамотку, которую дал для своего сродника отец Галактион.

Отец Алексей прочёл письмо и пригласил гостя идти за ним. Иван заметил, что отец Алексей был намного моложе отца Галактиона, но лицом своим очень походил на того: те же светлые волосы, такая же небольшая русая бородка и синие, не по возрасту мудрые глаза.

— Как там в Тотьме мой дядюшка отче Галактион поживает? — спросил отец Алексей, когда они вышли из собора и направились к низенькой избёнке с маленькими решетчатыми слюдяными оконцами, стоящей в ряд с такими же домишками напротив храма.

— А всё слава Богу, отец Алексей. Он лишь просил кланяться тебе и твоей матушке.

— Спаси Господи, брат Иван. В грамоте отца Галактиона писано о тебе только. А не собирался ли он к нам сюда побывать на родину свою?

— Того не ведаю, отец Алексей. Но слышал я от него много хороших слов о его родных здешних местах и о городе сем — Устюге Великом. А собирался он будто бы навестить могилки родителей своих, но когда — того не ведаю.

— Обычаем у него бывать здесь на Успенье Пресвятой Богородицы. Даст Бог, и в этот раз приплывёт по Сухоне. Отец Галактион любит сей храм. Он ведь при нём и вырос. Батюшка его, а мой дед Василий был тут протоиереем и знатным иконописцем. Здесь у храма родители его и лежат в вечном покое… А в жизнь монашескую он ещё раньше ушёл, отроком.

В избе их встретила матушка Елизавета, как представил её гостю отец Алексей. Она, кажется, была ещё моложе своего супруга, хотя покрывавший её голову и подвязанный под подбородком тёмный платок почти скрывал лицо. И только глаза молодой матушки смотрели на гостя скромно и ласково.

— Лизонька, — сказал отец Алексей, — сотвори нам с гостем нашим Иваном что-нибудь потрапезовать. Он с дальней дороги из самой Тотьмы пришёл и поклон принёс нам от сродника нашего отца Галактиона. Далее путь его лежит в сибирскую сторону. Вот и поживёт у нас, пока оказии на ярмарке не сыщет.

— У меня и так всё готово, отче, — ответила матушка Елизавета и перед тем, как стала собирать на стол, поклонилась гостю. — Милости просим.

А пока матушка готовила трапезу, отец Алексей продолжал разговор с гостем.

— Стало быть, брат Иван, ты хочешь добраться до самого Иркутска?

— Да, отче… Так надобно мне…

— Ну, раз надо, то с Божией помощью и доберёшься. Правда, на скорую дорогу не рассчитывай. Она будет долгой.

— Да я об этом знаю. Может где-то наверняка и перезимовать придётся на пути моём в Иркутск.

— Это так… На нашу Прокопьевскую ярмарку летом приезжает не так и много торговых людей с той стороны сибирской, а особенно из-за Камня. Они сюда всё больше норовят на пушные ярмарки да торжки, какие бывают здесь по поздней осени и особенно зимой.

— Сие мне ведомо, но зимнего пути ждать резону у меня нет. Так уж всё сложилось.

— Понимаю, брат Иван. Походишь ты сегодня-завтра по торговищу ярмарочному, посмотришь, поговоришь с кем надо, да, глядишь, найдёшь себе попутчика. С ним и сговоришься. Из самого Иркутска ты вряд ли кого встретишь, но вот из Тобольска или Койгородка люди на летней ярмарке бывают.

— Сегодня же пойду искать тех людей.

— После трапезы отдохнёшь в горенке, где жить у нас будешь, пока дело не сделаешь, а после вечерней службы мы ещё с тобой потолкуем.

— Я не только ярмарку, но и город хочу посмотреть. Давно не бывал тут.

— Вот тогда и расскажешь мне, как походишь, и у меня тоже найдётся что тебе рассказать … Ну, а теперь помолимся перед трапезой…

После краткого послеобеденного отдыха Иван Кусков вышел на Соборное дворище и направился к берегу Сухоны. Народу на улицах города было много, но, выйдя на набережную, Иван ещё больше поразился суетой на волнах широкой реки. В разные стороны вдоль и поперёк её русла сновали десятки разных лодок, барок, насадов, дощаников, больших и малых, с парусами на невысоких мачтах и без парусов с гребцами. У береговых причалов теснилось множество судов, с которых грузчики и судовые ярыжки сносили по сходням товар в мешках, кипах и тюках, нагружая стоящие тут же подводы, а извозчики везли всё это добро к таможне да ярмарочным лавкам.