Книга Кольцо Луизы - Николай Вирта

«Одна из основных задач немецкой политики, рассчитанной на длительный срок, — остановить всеми средствами плодовитость славян…»

Это сказал на днях фюрер. Будет меньше славян, больше мяса, сала, хлеба попадет бюргеру.

Крупп, Стиннес и Сименс снова завалены правительственными военными заказами…

Полтора миллиона чехов, миллион поляков, сотни тысяч датчан, норвежцев, югославов, греков работают на заводах и шахтах.

Гиммлер поставляет из концлагерей миллионы рабочих рук для Круппа, Стиннеса и других. «Фарбениндустри» наладила производство смертоносных газов для уничтожения «противников наци». Техника уничтожения, как нам стало известно, поставлена исключительно высоко.

Е. Шифр Б6—18.

Михаэль сообщает, что в районе Панемюнде строится особо секретный военный завод. Есть сведения, что здесь будут изготовлять самоуправляемые снаряды огромной разрушительной силы.

Глава десятая.

ИОГАНН ШЛЮСТЕР СНОВА ВСПОМИНАЕТ…

1

Жена с утра ушла в магазин. Иоганн знал, что вернется она не скоро: продовольственные магазины вдруг опустели, у их дверей вытягивались длинные хвосты. Сам Шлюстер еще накануне почувствовал, что ему неможется, и решил на работу не идти. Он сидел в крошечном кабинетике и сортировал, марки.

Все здесь чисто прямо-таки до умопомрачения! Вещи занимали места, определенные для них раз и навсегда. Ни соринки, ни, как говорится, пылинки. Паркет натерт, словно зеркало, а зеркало отполировано до немыслимого блеска.

Эмма — заботливая хозяйка, ничего не скажешь! Весь день в хлопотах. Шлюстеру кажется, что больше нечего ни полировать, ни натирать. Эмма полирует и натирает уже натертое и отполированное.

В это утро на Шлюстере — аккуратно выглаженный халат. Волосы аккуратно причесаны. Он — воплощение немецкой аккуратности, этот добрейший старик.

На улице теплый дождь. Он начался еще на рассвете; и вроде бы ему не будет конца: июнь в Берлине выдался не очень удачный.

С удовольствием рассмотрев в лупу недавно приобретенные ценные и редкие экземпляры, Шлюстер аккуратнейшим образом распределил марки по странам, захлопнул альбом и взял «Фелькишер Беобахтер».

Почтальон принес газету очень рано. В глаза ему бросилась статья Геббельса под огромным заголовком: «Крит как пример вторжения».

Шлюстер углубился в чтение. У двери раздался звонок. «Кто бы это мог быть?» — подумал Шлюстер, направляясь в переднюю. Он посмотрел в дверной глазок; на площадке переговаривались Ганс и Марта.

«Странно! Почему Ганс ушел с работы так рано?»

Шлюстер открыл дверь, впустил молодых людей и сразу же заметил, что у обоих подавленное настроение.

— В чем дело, дети? — Шлюстер чмокнул Марту в щеку, Мокрую то ли от дождя, то ли от слез. — Ганс, почему ты так рано явился домой? И почему ты, Марта, без своей сумки?

— Я отпросилась.

— Мама дома? — спросил Ганс, помогая Марте снять дождевик.

Потом разделся сам.

— Нам надо поговорить с тобой, отец, — мрачно сказал Ганс. — Мама помешала бы.

— Господи, что случилось? — Жестом Шлюстер пригласил Марту и Ганса в свой кабинет. — Мать придет не скоро, она стоит в очереди. Почему вы такие печальные?

Ганс сел, вынул портсигар и закурил. Марта присела на диван; ее обычно веселое лицо было хмурым.

— Нехорошие вести, папа, — затянувшись, проговорил Ганс. — Меня и еще кое-кого из нашего управления отправляют в Яссы.

— Яссы? Где эти Яссы?

— В Румынии. На границе с Россией.

— Тебя посылают в командировку в Румынию?

— Сказали, что это надолго и чтобы я попрощался с родителями. Там формируется абвер-штелле.

— Вот как? — Тревога постепенно вползала в сердце Шлюстера. — В Румынии формируют отдел абвера? Тебя посылают надолго и приказали попрощаться с родителями… Гм! Что это значит, Ганс?

— Это значит война, папа, — вместо Ганса ответила Марта.

— Бог с вами!

— Это война, отец, и бог тут совершенно ни при чем, — раздраженно заметил Ганс.

— Почему ни при чем? — с кислой улыбкой вмешалась Марта. — Он, конечно, благословит фюрера и его орду.

— Тсс! — прошипел Шлюстер, — Не забывай, девочка, что…

— Оставь! Уж я бы знал, есть у нас тут штучки для подслушивания или нет, — хмуро вставил Ганс. — Не беспокойся, ты отец добропорядочного нациста и офицера фюрера.

Ганс, докурив сигарету, ткнул окурок в цветочный горшок. Шлюстер осторожно взял остаток сигареты и выбросил в пепельницу.

— Сколько раз тебе говорили, чтобы ты не смел… Впрочем, к черту! — Шлюстер махнул рукой. — Значит, война?…

— С Россией… Это точно, отец. Так же точно, как мы сидим с Мартой здесь.

Все долго молчали.

— Когда ты уезжаешь?

— Сегодня в восемнадцать.

Снова долгое молчание. Было слышно, как капли дождя тихо и мерно стучали по окну. Прервала молчание Марта:

— Он не имеет права сражаться с русскими. Он не может и не должен участвовать в чудовищной авантюре Гитлера.

Это было сказано тихо, с непреклонной твердостью.

2

Шлюстер и Ганс вздохнули.

Шлюстер думал: «Давно уже сбылось пророчество, и вот я помогаю народу и его друзьям. Но что я могу сделать сейчас, сию минуту? Геббельс в своей статье прямо намекает на вторжение в Англию… Что я могу сообщить Петеру? Все это ему известно. Передать слова Ганса? Но чем он может подтвердить свои выводы? Что ему приказали попрощаться со мной, Мартой и Эммой? Конечно, это сильный довод, но ведь может быть и так, что Гансу просто предстоит долгая работа в Румынии? »

Он обратился к сыну и спросил, действительно ли речь идет о войне. Или это только кажется Гансу?

Ганс передернул плечами.

— Наше управление расширено в три раза. Нас снабдили самой совершенной военной радиотехникой. Мы прошли инструктаж в условиях, близких к боевым. Правда, мы не знаем, да и кто это знает, кроме фюрера и еще десятка его приближенных, когда начнется поход. Но что он начнется, и очень скоро, в этом ни у кого из нас сомнений нет.

— Но, может, это опять очередная «утка»? Ты читал сегодняшний номер «Фелькишер Беобахтер»? — Шлюстер взял газету.

— Как? Он есть у вас? — удивилась Марта. — Но этот номер конфискован! Его вытаскивали прямо из наших сумок!

— Вот видишь, Ганс! Значит, Геббельс проболтался, действительно они готовят вторжение в Англию, а ваши перемещения — для отвода глаз.

— Нет! — решительно тряхнул головой Ганс. — На этот раз, отец, мы едем в Румынию, чтобы оттуда…