Книга Арденны - Михель Гавен

— Нет еще. Он пока у Хергета, — ответил Раух. — А тот американец из Чикаго? Он выжил?

— Да, потерял много крови, но все-таки мне удалось вытащить его. И санитара. Они одни из немногих, кто хоть как-то будет свидетельствовать в нашу пользу.

— Благодаря тебе. Я понимаю, тебе было непросто один на один с разъяренными бойцами. Устала?

— Я испугалась, Фриц. Был момент, когда я поняла со всей очевидностью, что меня вот-вот убьют свои. Такого прежде не случалось. Никогда. Ни на Восточном фронте, ни на Западном. Я всегда могла рассчитывать на тех, кто носит такую же форму, как и я. А здесь, только дай я малейшую слабину, покажи немного неуверенности, и он пристрелил бы меня вместе с этими американцами. Несмотря на мой мундир, на погоны, я уж не говорю — несмотря на то, что я женщина. Что-то происходит. Что-то страшное, Фриц. Если это в элитных частях СС, что тогда говорить об остальных? Слово старшего офицера скоро потеряет свою силу, дисциплина держится на волоске.

— Не думаю, что дело обстоит именно так, — Фриц покачал головой. — Просто нервы у всех на пределе. Этот Флепс из «Лейбштандарта Адольф Гитлер», элита из элит, но их так отутюжили осенью в Белоруссии и Польше, что, конечно, это не может не сказаться на общем настроении. Наверное, сейчас не время для милосердия.

— А когда бывает время для милосердия? — она посмотрела ему в лицо. — Ты знаешь такое время? Милосердие всегда не вовремя.

— Наверное, ты права, — он вздохнул и добавил: — Оказывается, здесь есть местечко, где можно провести время с большим комфортом.

— Что ты имеешь в виду? — она удивилась.

— Недалеко усадьба, весьма приличный дом, я посылал солдат, там пусто, американцев нет, а хозяева, видимо, уехали от войны. Причем совсем недавно.

— Но дом наверняка заперт, — предположила она.

— На первом этаже от артподготовки «Фау» вылетело несколько стекол.

— Ты хочешь предложить мне влезть в окно? — Маренн с грустной улыбкой покачала головой. — После всего, что мне пришлось пережить сегодня, у меня не хватит сил.

— Тебе не придется. Влезу я, а потом открою тебе дверь изнутри. Там тихо, затопим камин, будет тепло.

— Я бы с удовольствием посидела у камина, — она вытащила заколку, волосы тяжелой волной опустились на плечи. — И что-нибудь поела.

— Я приказал подготовить все необходимое. Поужинаем там, — предложил Раух.

— Но кто там будет готовить? Я? — Маренн посмотрела на него с укоризной.

— Я все сделаю сам, — успокоил ее Раух. — Тем более, что и делать-то особо нечего, в основном полуфабрикат, а мясо пожарим в камине. Мы там будем одни. Всю ночь, — он пристально посмотрел на нее.

Маренн отвела глаза.

— Отто наверняка вернется скоро, — произнесла она негромко. — Он будет нас искать.

— Я скажу гауптштурмфюреру Цилле, где мы. Если он захочет, то сможет присоединиться к нам.

Раух произнес это как-то вяло, без особого настроения, и Маренн с сомнением покачала головой. Она была уверена, Фриц, конечно, скажет гауптштурмфюреру Цилле, где они будут, но не ради того, чтобы Отто к ним присоединился, а для того, чтобы знали, где его искать на случай военной необходимости. В это она поверит.

Она понимала, что должна отказаться, но почему-то промолчала. Он принял ее молчание за согласие — да и как иначе?

— Сейчас я дам знать Цилле, и идем, — решил он. — Это близко.

— Хорошо, — она кивнула, стараясь, чтобы он не прочел в ее взгляде больше, чем ей самой хотелось бы.

То, что Раух называл «приличным домом», на деле оказалось почти замком, отстроенным в стиле барокко, весьма строгим на вид. Его окружал парк, к парадному входу вела широкая аллея, по обеим сторонам которой возвышались старинные вековые платаны.

— Кому принадлежал этот дом? — Маренн не скрывала удивления. — Аристократической семье?

— Да, мне сказали, одному из нынешних потомков принцев де Линьи, — ответил Раух. — Но он уехал в Швецию еще в тридцать девятом, когда война только началась. А до недавнего времени в доме обитала его двоюродная сестра с компаньонкой. Они бежали в Амстердам.

По узкой тропинке, протоптанной солдатами, которых Раух посылал обследовать дом, они подошли к флигелю.

— Неужели американцев здесь не было? — спросила Маренн, отряхивая снег. — Они любят расположиться с комфортом.

— Можно сказать, этому дому повезло. Здесь должен был располагаться штаб 7-й бронетанковой дивизии, той самой, которую опрокинула группа Пайпера. Так что они просто сюда не дошли. И обстановка осталась не тронутой. Во всяком случае портреты принцев де Линьи в картинной галерее оказались избавлены от участи наблюдать, как янки будут усаживаться на старинные диваны, обитые шелком, и класть на золоченые столы ноги в военных ботинках.

— Почему сюда не пришли наши?

— Пайпер ушел далеко вперед. А нам, согласно условиям операции, вообще запрещено останавливаться в подобного рода строениях, чтобы не привлекать излишнего внимания, мы можем так легко растерять всякую секретность.

— Понятно, — Маренн кивнула. — Наше место — в лесу. Подальше от американских разведчиков.

— Верно.

Они поднялись по засыпанной снегом лестнице к старинным, дубовым дверям флигеля. Рядом несколько окон выходило на опоясанную балюстрадой террасу. Маренн сразу заметила, что в них не было стекол.

— Подожди здесь.

Раух скрылся в одном из оконных проемов. А через несколько мгновений замок заскрипел, двери открылись.

— Прошу, фрау, входите, — Раух пригласил Маренн внутрь.

За дверью сразу почувствовался сладковатый аромат увядших цветов, какой обычно можно уловить в самом конце осени, перед тем как выпадает снег и природа засыпает. Раух зажег свет — они находились в небольшой полукруглой прихожей, обитой темно-синим бархатом. Прямо напротив себя Маренн увидела зеркало — перед ним в корзине на подставке склонили поблекшие головки увядшие розовые герберы. Это от них исходил запах.

— Действительно, хозяйка покинула это место недавно, — негромко произнесла она. — Цветы завяли не более чем сутки назад. Я полагаю, она любила цветы. Во всяком случае, эти подобраны со вкусом. Может быть, мы напрасно зажигаем свет? — спросила она Рауха. — Заметив такую иллюминацию, американцы могут догадаться о нашем местонахождении, ведь вся группа практически находится на территории поместья, в перелеске.

— Конечно, свет — это лишнее, — Раух вошел в гостиную. — Мы зажжем только камин. Этого достаточно. Зачем нам свет?

Маренн взглянула ему в лицо и промолчала. Выключила лампы. Вслед за Фрицем прошла в комнату. Раух зажег три свечи над камином. В их неярком свете Маренн заметила, что гостиная напоминает Лаковый кабинет в Шенбруннском дворце австрийских императоров, только значительно больше по размеру. Та же обшивка красным деревом, лаковые панно восточной тематики с позолоченным рисунком в декоре, та же изысканная мебель, обтянутая ярко-желтым полосатым шелком. Впрочем, в этом не было ничего удивительного — аристократы де Линьи близки ко многим европейским дворам, в том числе и к австрийскому. И часто старались копировать условия жизни монархов. Тем более во времена императрицы Марии-Терезии, когда, как догадалась Маренн, этот дом и был построен. В те годы красоты Шенбрунна вызывали у состоятельных людей восторг и служили предметом всеобщей зависти.