Книга Минеральный джаз - Заза Бурчуладзе

Ну так вслед за произведенной выше рокировкой по окольным вопросам воротимся к магистральным. И когда уж пропасть актуальнейших проблем нами разрешена, то не станем откладывать в долгий ящик оставшиеся и поднимем-таки, как давно уже собираемся, из инвалидной коляски старую каргу Евгению Очигава. Душеполезней и богоугоднее дела даже нам трудно представить. Правда, вам, степенным и застоялым, этот трюк может показаться перегибом и крайним немилосердием (а на фоне нынешней всеохватывающей демократии вы еще чего доброго вздумаете квалифицировать излечение Евгении как грубое вмешательство в ее права и личную жизнь, а то и, кто знает, антиконституционный и антигуманный акт). Возможно, вполне возможно, что без этого не обойдется, однако же, какой бы гнев вы на меня ни обрушили, я возьмусь-таки за исцеление старухи и, невзирая на ваше противостояние и протесты, вызволю ее из коляски. И к тому же так ловко, что вы даже подивитесь, из рода каких крепкоствольных она происходит. Нельзя забывать и того, что автору всегда надлежит прибегать ко всему, что полезно для его опуса, даже — когда в этом окажется необходимость — к жестокостям и перегибам. Учитывая, что в Евгении склонности к строчению диссертаций и составлению философских концепций не наблюдается, я просто-напросто употреблю повелительное наклонение: встаньте, госпожа Евгения, на ноги! — и, уверяю вас, она тотчас же вскочит, будто бы никогда в жизни не испытывала ни малейшего недомогания. Несложность дела, замечу, отнюдь не понуждает нас отложить его на будущее, напротив того — вменяет в долг торопиться, не поспешая, тем более, что легких дел не существует вообще. Так что не станем затягивать и этого. Помните, как некогда Али-Баба восклицал: «Сезам, откройся!», и скала, подобно покорной зверушке, незамедлительно раздвигалась? Но до того как усвоить этот призыв или, обращаясь к современному лексикону, распознать код, вспомните, мои эрудиты, что приключилось с этим сопляком. Так что приходим мы к выводу, важно не то, что и как говорится, а то, кем говорится. И если оборванец Баба мог столь мощно воздействовать на скалу, отчего бы и нам не добиться того же применительно к своему персонажу? Отчего старухе не встать, если последует повеление? Ну а когда сие отступление-аллюзия не облегчает ваших душевных ран и когда вам неймется соотнести чудо, свершившееся в действительности (впрочем, между нами, мне и самому невдомек, что реальнее, сия ли моя книга или кристаллизующиеся вокруг меня фантомы), с затеянным нами деянием, то чтоб не забираться слишком уж далеко и не прибегать к апофтегмам и библейским сказаниям, то и закруглим его по-простецки, без опоры на вышеупомянутые тексты. Ну а искусного в дрессировке кошек Куклачева помните? Стало быть, не забыли, как котята по мановению его руки вставали в струнку, точно рабы перед фараоном, преисполненные покорности, послушания и любви. Когда же вы не приемлете даже и такой параллели, то напомню вам реальнейшего товарища Кашпировского, не далее как вчера выдававшего с экрана телевизора такое, что немыслимо бывало не почесть за чудеса. Неужто и после этого вы сомневаетесь, что поднять хромоножку с инвалидной коляски ему совсем ничего бы не стоило? Нет? Наконец-то! Что греха таить, я и сам думаю так же. И особенно после того, как собственными глазами видел, как он ловко оживлял мертвецов и наповал сокрушал живехоньких. Что? Вам и это не по вкусу? Столь кляузных, как вы, собеседников, видит Бог, я не встречал никогда в жизни. Хоть вверх тормашками встань, с вами каши не сваришь. Сиречь не вотрешься вам в доверие. Вам претит решительно все, вы упрямитесь, раздражаетесь, злитесь, капризничаете. Назовите мне что-нибудь, что вам по нраву, а уж потом хоть убейте, я хотел уточнить — хоть четвертуйте. Или признайтесь, в чем могли бы со мной согласиться?

Усекли, чего это я так разлетелся, распространился? Нет еще? По простейшему побуждению уклониться от ответа на вопрос № 6. И по жалчайшей причине того, что вопроса № 6 не существует, больше того, никогда не существовало. Я, признаться, рассчитывал, что как-нибудь его вылеплю, изваяю. Однако же, как вы сами, дражайшие, можете засвидетельствовать, ничего, кроме горьких филиппик, из себя выжать не в силах. Удивительно ли, что на протяжении всего этого времени я бы мог извлекать больше смысла из метания гороха об стену, нежели вложил его во все эти словопрения, точней словоблудие. Глотку во всяком случае не сорвал бы. Это да, но того, что написано пером, уже не вырубишь топором, сколько ни трать на это усилий. Так что единственное, что при таком раскладе нам остается, это дождаться лучших времен, положив, что они расставят все по местам несравненно толковей, чем это спроворим мы сами под горячую руку. Короче, я поставил вас, господа, в известность, что вопроса № 6 в природе не существует. Ну и бог с ним, с этим вопросом, есть о чем горевать! Так-таки и не обойтись без сакраментального сего вопроса для того, дабы без препятствий продолжить предпринятую затею? Как бы не так, почтенные. Обойтись! И великолепно. И что это бесспорно так, а не иначе, мы незамедлительно убедимся воочию. Главное, привести себя в сколько можно возвышенное состояние духа (и если в нынешние горькие времена это представляется несколько затруднительным, то рекомендую вам следовать примеру нашего святейшего, патриарха всея Грузии Илии II. Прибегните к нему, и вас никто впредь не разубедит, что какое бы вкруг него ни завихрялось верченье, несмотря на самое дерьмовое состояние духа, чело его гладко, а лик не скупится на улыбки). Запасемся, однако, любезные, выдержкой и терпением и распахнем врата глав своих перед грядущею трезвой, здоровой мыслью, ибо предлежащее требует безусловной, без сучка, без задоринки прямоты, и кому, как не вам, знать, мои горячие головы, что прямота, как правило, оборачивается дерзостью, точней она и есть сама дерзость. Итак, мы констатировали, что жизнь… А вообще, что она такое — жизнь, как вы думаете? По мне, плевок, дерьмо и ничего более. Но ведь я могу ошибаться, и для подобных вам высокодостойных гробов повапленных мир, породивший Библию, Феллини и зубную пасту в полоску, прекрасен? Но покамест вы будете ломать головы над глубоко философическими вопросами, быть может, поделитесь ответами на вопросы простые, детские, верю, вам совершенно доступные? Например, знаете ли вы, сколько весит Земля? Какова температура поверхности Солнца? Сколько колец опоясывает Сатурн? Как называется чаша, в коей готовят еду китайцы? Что? Что вы сказали? С чего это я принялся за кроссворды? Что вы, собственно, против них имеете? Легко ли найти достойнейший приют и убежище разуму? Льщусь надеждой, что вы не поставите мне в профессиональное хвастовство или в защиту чести мундира, если я объявлю себя лучшим из отгадчиков кроссвордов? Или… погодите… отбросим шуточки в сторону, вот он, долгожданный вопрос № 6, могущий украсить собой самый головоломный кроссворд: «Что есть жизнь?» Каково? Знаю, тотчас сбегутся мудрецы и яйцеголовые, мастера тайное сделать явным, дабы отрицать, возражать, настаивать на том, что вопрос № 6 поставлен неточно, что ему должно звучать не так, а по-иному и т. д., и т. п. Ну их, что нам до этого вздора! По мне, так при всех коловращениях мира, во все мрачные времена, во всякую смуту, в самом жалком народе, во взятом наудачу горячечном, неукротимом мозгу вопрос № 6 звучал именно так, так звучит ныне и будет впредь звучать не иначе, как: «Что есть жизнь?» О нет, не было и не будет вопроса больней и свободней! Беспорочнее, тверже, выносливей, безответнее, неувядаемее, неподкупнее… Над ним стоит, сомыслители мои, ломать голову. Что вы скажете? Ну так ломайте, бейтесь над ним, почтите за домашнее себе, если угодно, задание. Мы же тем временем, дабы не терять его, драгоценного, добавим для точности, что шальная сия часть на этом кончается.