Книга Черт-те что и сбоку бантик - Екатерина Вильмонт

– Наталья Алексеевна, что с вами?

– А что со мной?

– Вам нездоровится?

– Да нет, все в порядке. А вот Аська приболела, в школу я ее не пустила, пусть полежит…

– А что, простыла?

– Да вроде. Температура небольшая и куксится…

– Ничего, я присмотрю, полечу, старыми методами без этой химии, в три дня все пройдет.

– Я ей клюквенный морс сварила.

– Вот и умничка. А вы сегодня дома?

– Да если бы, у меня сегодня тяжелый день. Через полчаса уже надо выходить.

– Идите, и не волнуйтесь.

– Спасибо, Нина Филипповна.

…Дела так закрутили Наташу, что и подумать о сегодняшнем происшествии некогда было. Ну и хорошо. О чем там думать?

Вечером, когда она вернулась, уже едва живая, Артура еще не было. Она заглянула к дочке.

– Как ты тут?

– Мам, смотри, что папа мне купил вместо зайца!

Аська прижимала к груди большого вязаного кота, черного и прекрасного.

– Ух ты, какой! – восхитилась Наташа.

– Он мне даже больше нравится чем тот, рыжий. И чем заяц! Мам, а что там было в этих пакетиках? Наркотики?

– Да нет, что ты! Это была… китайская жвачка, она ужасно вредная, ее запретили продавать у нас… – вдохновенно врала Наташа. Эту версию она придумала по дороге домой на случай, если дочка спросит.

– А она вкусная, эта жвачка?

– Нет, ужасная гадость.

– А ты пробовала?

– Давно еще, один раз… Фу, даже вспоминать противно. Смотри-ка, а у тебя температуры нет.

– Меня Нина Филипповна тут лечила… Но завтра я в школу ведь еще не пойду?

– Конечно нет. Будешь лежать.

– Вот прямо лежать?

– Вот прямо лежать! А папа не сказал, когда вернется?

– Сказал, что не поздно, он с дядей Сережей пошел в баню.

– В баню? Ну-ну, – усмехнулась Наташа. Грех смывать пошел, подумала она. Отпустив Нину Филипповну, она пошла на кухню, выпила стакан кефира, съела два крекера. Странно, я не испытываю ни злости, ни ненависти. Кажется, я сумела с честью выйти из этой гадкой ситуации. Ненавижу скандалы и семейные сцены. А какая супружеская жизнь обходится без мужских измен? Но зато муж будет ценить меня еще больше.

Она приняла душ, положила на лицо крем и уже собралась лечь, когда явился Артур.

– Наташка, я был в бане…

– Грех смывал?

– Не просто смывал, а выпаривал.

– Да не поможет!

– Почему?

– Все слишком запущено. Радикально может помочь только кастрация.

– Наташка! – расхохотался муж. – А тебе самой-то нужен муж-кастрат?

– Да не очень. Только если у тебя вдруг прорежется контр-тенор.

– Ну это вряд ли, – рассмеялся Артур.

Мир был восстановлен.

Глеб Витальевич был страшно занят, но в редкие свободные минуты он закрывал глаза и видел лицо Наташи. Уж не влюбился ли я? Неужто такое еще возможно? И как с этим жить? Я ей, похоже, совершенно не нужен, а она мне нужна просто позарез… Но что же делать? Это как-то совсем нерационально… глупо, наконец! У меня семья, у нее тоже… Ну и что? Не обязательно ведь жениться. Можно закрутить роман, тайный, волнующий… Да нет, разве такой роман удастся сохранить в тайне? Да с чего ты, Глебушка, взял, что она захочет крутить с тобой роман? Ну, может, из благодарности? Фу, Глеб, самому-то не противно? Что за радость от такого романа, даже если она согласится? Глеб, а ты ведь когда-то был неистощим на выдумки всякого рода, неужто этот бизнес превратил тебя в скучного старого воротилу? Может, надо что-то придумать, как-то развлечь, развеселить ее, чтобы она смотрела на тебя не как на босса, а просто как на еще не совсем старого и неожиданного мужика? Смотрела совсем другими глазами. Но что придумать? Надо пораскинуть мозгами и не торопиться. Если она тебе на роду написана, значит, никуда не денется. А если нет… Значит… Да ничего это не значит! И потом, если я когда-нибудь ставил себе цель, то я ее и добивался.

– Люба, скажи, кто в пятницу будет у Завьяловой?

– Сейчас посмотрю. Ага, вот, Матюхина, Чулков, Розанов и Шпигель.

– Какой Шпигель? Матвей?

– Ну да.

– Он, значит, в Москве? А я не знал. Сто лет его не видел.

– Вы с ним знакомы?

– Мы когда-то жили в одной коммуналке. А в котором часу он будет?

– В четыре.

– Подъеду туда, сделаю Мотьке сюрприз! Вот он удивится! Я-то о нем много знаю, а он обо мне вряд ли.

Матвей Шпигель был знаменитым тренером по фигурному катанию и много лет работал в Америке. В свое время он выиграл чемпионат мира в одиночном катании, но потом получил серьезную травму и сошел с дистанции. Уехал в Америку и воспитал много чемпионов.

Вот здорово, такой прекрасный повод повидать Наташу. Не придерешься! – ликовал Глеб Витальевич, сам себе удивляясь.

– Глеб Витальич! – встретили его на студии. – Давно вы к нам не заглядывали! Вы по поводу просьбы Завьяловой?

– Нет. А что за просьба?

– Она должна вывезти дочку в Юрмалу и просит освободить ей недельку. То есть на следующей неделе сделать два съемочных дня.

– Не возражаю. Если она потянет…

– Потянет. Сделаем съемки в среду и в пятницу. И тогда она сможет в воскресенье смотаться. А заодно и передохнет маленько.

– Превосходно! А кто сейчас у нее?

– Шпигель!

– Отлично! Из-за него и приехал. Мы старые друзья. Я посмотрю?

– Ну конечно!

Наташа в огненно-красном платье с белым шелковым шарфом выглядела ослепительно. А Матвей в элегантном твидовом пиджаке выглядел респектабельным иностранцем. И с плохо скрываемым восторгом смотрел на Наташу. Старый кобель, раздраженно подумал Кузьмин. А ведь он говорит по-русски уже с какой-то нерусской интонацией.

– А скажите мне, Матвей Ильич…

– Лучше просто Матвей, я как-то отвык от отчества.

– Но мы же все-таки в России, – мягко улыбнулась Наташа. – Итак, Матвей Ильич, что привело вас в Москву после стольких лет? И вы как-то говорили, что не хотите возвращаться…

– Я говорил это давно. Но сейчас мне вдруг захотелось посмотреть Москву, к тому же меня пригласили поучаствовать в одном телепроекте, так что…

– А как вы считаете, ситуация с фигурным катанием в России изменилась к лучшему?

– О, несомненно, и это отнюдь не случайность, а тенденция.

– А с чем это связано по-вашему?