Книга Зиккурат - Юрий Максимов

Я развернулся и пошел дальше, оставив Суня одного. Ничего. Может, я несколько переборщил, но это пойдет ему на пользу.

За поворотом я увидел остальных. Тези Ябубу сидел на скатанном в рулон спальнике. Бонго стоял и молча кивал, слушая, как что-то рассказывает Зеберг, увлеченно размахивая руками. Следом за мной подошел Сунь, и Зеберг повел нас в технический закуток.

Здесь была обычная металлическая лестница, по которой пришлось долго топать пешком, пыхтя друг другу вслед. Спальник идущего передо мной Зеберга то и дело хлестал меня концом по лицу, но я терпел, дабы не испортить торжественности момента. Наконец, мы вышли на обшивку, в ночную свежесть.

И тут небо Агана поразило нас второй раз. Мы застыли, задрав головы. Наверное, что-то подобное испытали ведомые Моисеем израильтяне, видя, как на их глазах разверзается морская бездна, обнажая дно.

– Что же это такое… – пробормотал Зеберг. – Так не может быть! Большая Медведица… Телец… Близнецы… Кассиопея… Орион… Сириус… Невозможно! Вы видите?

– Да, – выдавил я из себя.

– Это так, – подтвердил Бонго.

Если дневное небо было интригующе чужим, то ночное выглядело пугающе родным, как если, придя на незнакомый фильм, вдруг увидишь вместо лица актера свое собственное.

– Земных созвездий не может быть в небе другой планеты! – закричал Зеберг.

Мы долго молчали, вглядываясь в белые россыпи созвездий. Наконец немец взволнованно сказал:

– Я схожу вниз и наложу изображение на земные карты звездного неба. Это не может быть Земля!

Последние слова отдались эхом от стен люка, в котором исчез потрясенный скептик. А мы все стояли, не в силах оторвать взгляда от раскинувшегося звездного покрова.

Ночь крепчала. Воздух свежел. Поползли скорпионы холода. На мгновение каждого из нас, как и Зеберга, коснулась жуткая мысль, что сангнхиты каким-то таинственным образом переправили нас в прошлое, и мы оказались на древней Земле…

– Это не Земля, – произнес наконец Бонго, садясь на спальник. – Луны нет.

Не сговариваясь, мы разбрелись по обшивке, подыскивая каждый себе место – так, чтобы не слишком далеко и не слишком близко было к остальным. Из темноты едва выступала статная фигура с длинными волосами. Индеец стоял лицом к мерцающим вдали огням сангнхитского города. Я подошел и тихо заговорил:

– Тези Ябубу! Что сегодня произошло у вас с сангнхитами?

– Я не хочу об этом говорить, большой брат, – ответил он.

– Но мне нужно знать! Я ведь не просто спрашиваю. Я же один веду переговоры с этими тварями. Я должен знать, что здесь творится. Кхо-ла’, o’-ма-ки-я йо![4]

Тези Ябубу скользнул по мне тусклым взглядом и отвернулся.

– Мы делали то, что не хотели. Вернее, мы делали то, что хотели, но мы не хотели того, что хотели, и не могли противостоять тому, что хотели. Когда мы делали, это было приятно, когда это кончилось, стало очень неприятно. Каждый перенес по-своему. Муса – тяжелее всех.

– Я разговаривал с ним. Он подавлен и чего-то боится. Похоже, капитан на грани… помутнения рассудка.

– Не думаю. Муса сильный человек. Он сможет прийти в себя.

– Что же случилось? Сангнхиты заставляли вас делать что-то против воли?

Тези Ябубу сел на спальник, по-прежнему не глядя на меня.

– Нет. Не так. Мы делали все вроде как по своей воле, но с нашей волей что-то стало. Я не знаю, что это. Может, сангнхиты здесь ни при чем. Может, просто какая-то болезнь. Временное помешательство. Скоро мы поймем. Но сейчас я хочу спать. Прости, мне тяжело говорить. Лишь пустота и тьма внутри. Надеюсь, завтра наступит день, когда моя плоть станет пищей волков. Потом еще, Вася.

И Тези Ябубу, положив у изголовья обруч с плетеной паутинкой, разукрашенной висячими перышками, завалился на бок, ловить сны. Пожелав и ему доброй ночи, я вернулся к своему спальнику и, нагнувшись, раскрыл. Послышался гул шагов по металлическим ступенькам.

– Это не Земля! – выкрикнул Зеберг, едва голова показалась над люком. – Положение многих звезд совпадает, но не всех! Должно быть, неизвестный оптический эффект!

– Не говори ерунды, – произнес один из спальников голосом Бонго. – Ни совпадения, ни эффекты такие невозможны.

– А что же это, по-твоему? – запальчиво крикнул Зеберг, уже выбравшись наружу.

– Друзья, может, оставим дебаты на потом? – попросил другой спальник голосом Суня. – Думы – днем, ночью – сны. А ночи здесь короткие. Все равно ведь ничего сейчас не решим…

Зеберг что-то буркнул, а потом угомонился. Все умолкли и улеглись. Залез в спальник и я, оставив открытым верх и глядя в пугающий ночной небосвод. Кто-то слева захрапел.

Что же сегодня с ними произошло? Может, сангнхиты, как и Набу-наид со своим «тщаем», хотели устроить что-нибудь «земное», а вышла такая же гадость, но в куда большем размере?

Скорее всего, да. Но ведь я же от этого «тщая» не впал в уныние. Хотя, с другой стороны, я так и не стал пить… Ладно, утро вечера мудренее. Кажется, я собирался все как следует обдумать перед сном, но спать хочется неимоверно. В теплом, шуршащем спальнике я перевернулся на живот и закрыл глаза.

Я начал куда-то проваливать, успевая заметить всплывающие передо мной массивные фигуры «искателей» за стеклом, перламутровое небо Агана, скрывающее чей-то огненный взгляд, белую пиалу с мутным, дымящимся варевом, шнур без кольца, обтягивающий шею Набу-наида, уходящие за горизонт пирамиды, исписанный пометками электроблокнот, «считальник» Суня, морские волны, накатывающие на песчаный берег, и улыбку Анны…

День выдался еще мрачнее, чем мог ожидать Энмеркар, найдя Магану спящим. Встреча с Нинли тоже оставила неприятный осадок. Было, правда, одно яркое впечатление, несколько развеявшее эту тяжесть: прибытие пришельцев с Далекого Дома. Он наблюдал его, сидя на шестом ярусе Дома Молчания, свесив со стены ноги и стиснув взмокшими от волнения пальцами жестяной кубик.

Еще не успел грохочущий темно-синий корабль опуститься на Гостевой Круг, как в ту сторону пронеслись два летателя с тремя фигурами, сверкнуло золото торжественных облачений.

Дальше долго ничего нельзя было разглядеть, с какой бы стороны ни встать. Но Энмеркар не терял надежды хотя бы издали увидеть пришельцев, когда их повезут в город. Наконец вдалеке в воздух поднялись два летателя и понеслись обратно. На одном стояло много людей, на другом – мало. Летатели разделились, расходясь в стороны. На мгновение Энмеркар забеспокоился, что обе группы могут пролететь далеко от него. Но это было бы слишком жестоко. Поэтому мальчик воспринял как должное то, что один из летателей – как раз тот самый, где много пассажиров, – несся прямо на Дом Молчания.

В широко раскрытых глазах мальчика стремительно росла тень. Дух перехватило. И вот летатель с группой пришельцев пронесся рядом с башней, на высоте пятого яруса, так что несколько мгновений все были видны как на ладони.