Книга Страж зари - Сергей Куприянов

Ему очень захотелось сесть. Ноги просто не держали. Как ватные. Все же устал. И адреналина не хватало. Коньячку бы сейчас. Грамм сто. И в ванну.

Стоять! Стоять, маг! Держись. Это все скоро закончится. Должно закончиться. Ну не может же бесконечно продолжаться весь этот бред?! Неужели Любка ей поверила?

— Кто-то вас укусил. Серьезно. Я пока не знаю, намеренно или нет. Походя. Я вижу силуэт. Так тоже бывает. В моей практике такое встречалось. Случай сложный. При этом я не хочу вас пугать или обманывать, но только вы должны знать: это происходило неоднократно. Уверена, что вы знаете этого человека. Даже, похоже, неплохо к нему относитесь. Если не сказать больше.

Любка заговорила четкими, короткими фразами, сразу закладывающимися в сознание. Частные уроки со специалистом не прошли для нее даром. Ой, да бред же, бред! Тяжелые бусины четок стали падать медленнее.

— Да… Наверное.

— Вам нужно настроиться на долгое восстановление. Это не год, конечно, но несколько сеансов мы с вами проведем. Правда, обязана предупредить: ощущения не всегда будут приятными. Не болезненными, но…

Наращивание ауры, тем более двух, это не шутка. Это как мышцы нарастить. Вы ходите на фитнес?

— Естественно.

— Раз, два в неделю?

— Три.

— Тогда вспомните, как вы в первый раз были на тренажерах. Ощущения, наверное, были не самые приятные?

— Пожалуй.

А неплохо Любка работает. Речь все замедляется, тональность понижается, четки, завораживая, работают в такт метроному.

— Рассматривайте то, что мы с вами сейчас делаем, как гимнастику. Как обычную физкультуру, призванную сделать вас здоровее. Вздохните поглубже. Давайте, не надо стесняться.

Женщина вздохнула, но Павел видел, что делает она это не в полную силу, потому что чувствует за собой его присутствие. Так что это? Шутка? Или…

Боже! Только не это!

— Еще раз. Не торопитесь. Я вам помогаю.

Госпожа Люба поставила перед собой открытые ладони, потом как будто толкнула ими что-то, лицо ее с глубоко прорисованными тенями вокруг глаз замерло, глаза остекленели, затем ладонями она принялась делать пассы, на расстоянии очерчивая контуры тела женщины.

Та, несколько опьяненная большой порцией кислорода, начала отклоняться назад.

— Помогайте мне, — замогильным голосом провозгласила чародейка.

Павел даже на расстоянии чувствовал, как от нее исходит жар. Любка — все же Любка! — всегда была жаркой, горячей женщиной. Многие это чувствовали, но он считал, что это всего лишь способность организма на некоторое время менять температуру. Ну или что-то в этом роде. К настоящей магии это не имело никакого отношения.

Любка быстро посмотрела не него и сделала едва уловимое движение головой: мол, хрен ли ты стоишь просто так? Работай!

На самом деле работать он не мог. Но, чтобы не обижать, выставил вперед ладони, не то защищаясь, не то создавая экран для энергии магистра магии. Ну какая чушь! Стоит тут дурак дураком.

В спертой атмосфере закрытой комнаты появился новый запах. Сначала даже тень его, намек. Павел даже не очень-то обратил на него внимание. Мало ли что может почудиться с устатку? Коньячку бы. Специально для него, а может, и не только, Любка в шкафчике держала бутылочку, а то и не одну, после приема содержимого которой секс получался просто изумительный.

До чего же спать охота.

— О-о-о… — простонала женщина, откидываясь на спинку кресла.

Бредит она, что ли? Или спит уже? Ну дает госпожа Люба!

— О-ох…

Вдруг у него все соединилось. И запах этот знакомый, и стоны.

Несколько секунд ничего не происходило. Просто статическая группа — одна вытянула перед собой руки, другая спит или еще что, а он тоже лапы тянет, словно в прическу хочет вцепиться. А потом женщина шевельнулась.

Павел не видел ее лица, но был уверен, что она открыла глаза и вообще приходит в себя. Побыстрее б уж. Еще секунда — и она выпрямилась в кресле.

— Спасибо. Большое спасибо. Я завтра к вам приду в то же время.

Клиентка потянулась к сумочке, но госпожа Люба остановила ее барственно-неспешным жестом:

— Нет-нет. Прошу вас — к моему секретарю. Думаю, что…

— Тысяча… — …евро.

— Именно это я и имела в виду. Спасибо. До завтра. Встала и царственно вышла, бросив в сторону Павла заинтересованный взгляд. Или это ему показалось? Он был никакой.

В три шага доплелся до кресла и уже чуть было не упал в него, когда заметил на его плюшевой обивке мокрое пятно.

— Ё-о-о! — вырвалось у него.

— Ты чего? — спросила Любка, поддергивая широкие рукава своей хламиды.

— Да она тут кончила!

— А чего ты хотел? У министров на своих жен сил не хватает, они других имеют. А как у тебя? — игриво поинтересовалась она.

— Люба… — больше промычал, чем сказал, он.

— А что такое? — продолжила она в том же тоне. — Сейчас по граммулечке примем. Мне вчера классный «Мартель» принесли. Как ты?

— Сто пятьдесят. Слушай, пошли отсюда.

— Пойдем, Пашенька.

Она двинулась к нему с совершенно определенным настроем, ответить на который у него не было ни сил, ни желания. Может, поэтому, а может, еще почему он сказал то, чего говорить не собирался, по крайней мере сегодня:

— Я от Горнина ушел.

Нет, что там ни говори, а Любка — свой человек. Со всеми ее недостатками, с нападающим на нее половым бешенством, с жаждой удовольствий, со всей ее неумеренностью — она может понять человека. Экстрасенс же, что тут еще скажешь.

Трех минут не прошло, как она все устроила.

Павел сидел в комнате отдыха с пузатой рюмкой в руке, секретарша, усохшая девица с лицом человека, редко бывающего на свежем воздухе, и в очках с толстенными стеклами, энергично обзванивала клиентов, передвигая даты посещений целительницы и ворожеи как минимум на завтра, сама Любка, скинув производственный халат, энергично принялась готовить закуску из холодильника, а охранник, обычно скучающий у двери перед телевизором, выскочил на улицу, прихватив с собой толстую, тяжелую на вид куртку. Какие указания он получил от хозяйки, Павел не слышал. Он пьянел быстро и катастрофически.

— Покушаешь?

Любка, уже в нормальном платье, если не считать того, что оно обтягивало ее так, что не столько что-то там скрывало, а больше выставляло напоказ, поставила перед ним большую тарелку с мясной нарезкой. Судя по ассортименту, дела ее уверенно шли в гору.

— Ты чего меня сдернула?

— А что такое? Тебе не понравилось?

Здесь было светло, свежий воздух и мягкие кресла по обе стороны так называемого журнального столика, внушительно увенчанного литровой бутылкой мутного зеленого стекла. А в двух шагах — вполне удобная тахта. Госпожа Люба не хотела отказывать себе в радостях жизни.