Книга От часа тьмы до рассвета - Вольфганг Хольбайн

— Неужели вы и вправду так глупы, что верите ей? — заговорщическим тоном прошептал он, украдкой оглядываясь на дверь, как будто боялся, что в любую секунду докторша может появиться за его спиной, хотя было слышно, что шум воды еще не прекратился. — По сравнению с нами она выглядела как огурчик и вовсе не нуждалась в душе. Зачем же она пошла туда?

Он помолчал несколько секунд, как будто ожидая ответа на свой вопрос, и затем сразу продолжил свою речь, прежде чем Юдифь успела набрать воздуха, чтобы ответить ему.

— Спорим, она сумасшедшая и прячется сейчас где-то в крепости, чтобы выждать удобный момент, чтобы покончить с нами по одному. Или у нее есть сообщник, с которым она сейчас встречается, чтобы решить, кого убить следующим.

— Умолкни, — сердито зашипела на него Юдифь. — Если кто-то здесь и сумасшедший, то это ты. Ну зачем ей зашивать мне рану, если она собирается меня убить? В этом нет никакого смысла.

Хозяин гостиницы всплеснул руками.

— Да в том-то и дело, что она хотела проявить милосердие специально, чтобы вы почувствовали себя в безопасности, — рассуждал он. — И ее план удался, во всяком случае, в отношении тебя.

«Не то, что твой, нацеленный на то, чтобы поссорить всех нас друг с другом», — презрительно подумал я про себя, но не решился высказать это вслух. Хотя бы один из нас должен сохранять выдержку.

— Я думаю, здесь есть разумное и простое объяснение, — спокойно произнес я. — Все-таки она женщина, более того хирург. И это совершенно нормально принять после операции душ и иметь небольшой пунктик по части чистоты. Так сказать, сила привычки. И одежда у нее промокла. Кроме того, все мы слышали, что она именно в душе, поэтому не вижу причины впадать в панику. Мы услышим, когда она остановится.

— Мы лишь знаем, что кто-то стоит под душем, — придирчиво возразил хозяин гостиницы.

Собственно говоря, он был прав, фактически мы слышали только, что вода падала на пол неравномерно, из чего можно было заключить, что под душем кто-то двигался. То и дело шум воды ненадолго прерывался, затем снова слышался. Конечно, это мог быть кто-то еще, ведь Элен мы не видели (о чем явно сожалел тот низменный подлец, с которым в последнее время мне часто приходилось сталкиваться в моих внутренних баталиях). В какое-то мгновение я уже был склонен последовать за жеманной докторшей, чтобы убедиться, что она исполняет загадочный для нас, мужчин, женский ритуал очищения, но удержался от этого. Если Карл ошибается, то я буду просто стоять, как слабоумный крестьянин, который тайком разглядывает голую женщину в бане, и единственный, кто от этого выиграет, так это тот любопытный, что скрывается в каждом мужчине. Я не должен был впадать в детство и не хотел подыгрывать Карлу.

Ну и кроме всего прочего, был другой способ выяснить, где находится Элен.

— Элен? — громко крикнул я.

Никто не ответил. Я почувствовал, как у меня в животе замер ледяной комок.

— Она уже далеко! — торжествующе улыбнулся хозяин гостиницы.

— Вздор! — воскликнула Юдифь и решительно покачала головой. — Она просто нас не слышит. Она же под душем стоит, черт возьми! Кончайте болтовню и прекратите развивать свои теории тайных заговоров!

— Теории? — вызывающе проговорил Карл с противной улыбкой. — Неужели нападки Элен на меня окончательно запудрили тебе мозги? Да и кто из нас был способен так умело перерезать горло Эду, чтобы не запачкаться ни одной капелькой крови? Кроме того, у Элен была такая возможность уже потому, что вы оба были в это время еще в подвале. Может быть, она уже убила Марию, а теперь выжидает удобного момента, чтобы покончить с нами.

Я почувствовал, как слова Карла по капле вливают яд в мои уши и мои мысли. До сих пор он был моим единственным подозреваемым, первым кандидатом на вылет в моем списке, кроме того, после ужасной кончины Эдуарда он был наиболее противным для меня из всех оставшихся. И, тем не менее, я почувствовал, что я уже почти готов поверить ему. Аргументы Юдифи были как минимум столь же убедительны, как и его, и в его вину в двух предыдущих смертях мне верилось гораздо легче, чем в вину Элен, которую он пытался ей сейчас приписать. И, несмотря на это, мне вдруг живо представилось, что вовсе не Элен, а кто-то другой стоял сейчас под душем, тот, кто заодно с Элен пытается играть с нами в какую-то страшную смертельную игру. Тем временем смолк шум падающей на кафельный пол воды, и воцарилась зловещая тишина, которая в сочетании с русскими горками моих мыслей привела к тому, что у меня на спине и руках выступили мурашки и я покрылся ледяным потом.

— Вместо того чтобы нагнетать паранойю, нам лучше предпринять что-то осмысленное и хотя бы осмотреть вещи Марии, — раздался трезвый голос Юдифи. Я был благодарен ей зато, что она отвлекла меня от этой абсурдной, сумасбродной идеи хозяина гостиницы, и я почувствовал себя дураком, что позволил ему увлечь себя хотя бы на несколько секунд. — Она знает о крепости больше, чем все мы. И, прежде всего, о том, что происходило здесь во времена Третьего рейха. И она притащила с собой целую кучу книг.

— Паранойя! — возмущенно фыркнул Карл. — Может быть, это игра моего воображения, что всего в нескольких шагах от меня зарезали Эда и его кровь брызнула мне в лицо? И Стефан с кинжалом в спине мне только приснился? Ну так разбуди меня, дорогуша! Я уже убедился, что все, что здесь происходит, тебя совершенно не волнует. Ты стонешь, как кошка во весь голос, развлекаясь в душе, при том что там, внизу, лежат два трупа, а где-то в подвале рыскает убийца! Потаскушка! Я бы на твоем месте…

Это было уже слишком. Я со всей силы вонзил кухонный нож в столешницу рядом с собой, с воинственным криком бросился к хозяину гостиницы и схватил его за воротник темно-голубого спортивного костюма. В сильном порыве агрессивного чувства я потерял равновесие и в ту же секунду наскочил прямо на его жирное тело, он с криком ужаса отшатнулся и с треском ударился о дверной косяк. Раздался тупой удар, и я услышал, как ударились друг о друга его зубы, но я нисколько не сожалел о той огромной шишке, которая, наверняка, у него после этого вскочит. Мне было этого мало.

Хозяин гостиницы был совершенно ошарашен, от ужаса и удивления он был не способен защищаться от моего нападения, он только инстинктивно заслонил лицо руками, что, однако, не могло помешать моей левой руке, зажатой в кулак, звонко ударить его прямо по морде. Я никогда прежде ни с кем не дрался, всю свою жизнь я был последним трусом, поэтому мой первый удар был довольно слабым и лишь задел правую щеку хозяина гостиницы. Но ради Юдифи я был готов в эту минуту позабыть о моей карьере труса и неудачника и доказать Карлу и себе самому, что в основе своей я цельная натура, терпение мое имеет свои границы и последствия этого могут быть ужасные. В слепой ярости я наносил удары то правым, то левым кулаком по вспухшему лицу Карла, с удовлетворением и граничащим с кровожадностью азартом я увидел, как потекла из его носа кровь и начал опухать левый глаз. Он назвал ее потаскушкой, он обругал ее так, как я бы не посмел назвать даже уличную проститутку в районе красных фонарей. Никто не может так бесцеремонно обращаться с моей маленькой Юдифью, ни один человек на свете, и уж тем более этот тупой толстяк, который отстал от общественного развития и человеческого прогресса минимум на четверть столетия! Я замахнулся согнутой в колене ногой, чтобы побольнее ударить его между ног, но в последний момент на моем корпусе повисла Юдифь, обняв меня сзади за грудь, и мощным рывком оттащила меня от жалобно скулящего хозяина гостиницы.