Книга И на вражьей земле... - Олег Шушаков

Судьба свела его с Серовым не сразу, но в армии, а особенно в таком элитном роде войск, как истребительная авиация, как в деревне – все друг друга знают или, как минимум, имеют общих друзей и знакомых. Сам непревзойденный пилотажник, Григорий много слышал о Серовском звене «воздушных акробатов». Но познакомились они только в тридцать шестом.

И опять все у них сходилось. Оба – летчики-испытатели, оба – старшие лейтенанты, по три кубаря в петлицах. Но Кравченко чуть-чуть опережал. Он на испытательную работу перешел раньше и уже успел получить орден. Большая редкость по тем временам, да и сейчас, впрочем, тоже.

Жаль, конечно, что дали ему не настоящий боевой орден Красной Звезды, а всего лишь трудовой «Знак Почета», которым обычно награждали пастухов и доярок за удои и привесы. Отчего в народе к нему крепко прилепилось прозвище «Веселые ребята». После появления на экранах одноименной кинокартины.

Но был этот «Знак Почета» Григорию по-своему дорог. Как знак того, что и командование, и товарищи, оценили молодого пилота по достоинству. А ведь чего скрывать, поначалу из-за маленького роста его и в авиашколу-то принимать не хотели.

Кравченко вышел из пике у самой земли, перевернул машину и пронесся вниз головой над взлетной полосой на бреющем.

«Принимать они его не хотели!» – усмехнулся Григорий. Он тогда заявил в приемной комиссии, что он тут не погулять вышел, что в авиашколу его направил комсомол и что принять его надо! А что касается роста, то хоть он у него и невелик, но управлять самолетом позволяет. Если опустить сиденье основного истребителя Красной армии И-15 до упора, то у него под ногой еще останется пять сантиметров! Сам специально проверял!

Начальник приемной комиссии усмехнулся и сказал:

– Ну, раз, ты так хорошо знаком с истребителями, то никуда не денешься! А ведь придется нам, товарищи, взять этого боевого хлопца!

А потом судьба снова развела их с Серовым. И опять они получали вести друг о друге через друзей и знакомых.

Анатолий сражался с мятежниками в далекой Испании. Командовал авиаотрядом, а потом эскадрильей. Сбил пятнадцать самолетов и вернулся на родину с тремя боевыми орденами. Стал Героем Советского Союза, полковником. О нем теперь знала вся страна. Тут он Григория круто обошел.

Когда Анатолий вернулся в Москву, они и поговорить-то толком даже не успели. Потому что теперь пришла очередь старшего лейтенанта Кравченко убывать в загранкомандировку. Но поехал он не в Испанию. В Испанию ему ехать не хотелось. Как-то не очень хотелось ему идти по проторенному пути.

На другом краю Евразии полыхала не менее кровопролитная война. И там тоже очень нуждались в советских летчиках-добровольцах. Вот, где можно всех опередить, думал тогда Григорий. Но это оказалось не так. Повоевали до него и там.

Впрочем, вскоре об этих смешных мальчишеских амбициях он позабыл напрочь. А вот своего первого боя ему не позабыть, хотя и боев, и сбитых самолетов потом было достаточно…

Это произошло чуть больше года назад, двадцать девятого апреля тридцать восьмого года. В день рождения Микадо, японского императора, в небе над Ханькоу.

К городу рвались самурайские бомбардировщики. С обеих сторон в бою участвовало более сотни самолетов.

Когда Григорий набрал высоту, строй бомбардировщиков уже рассыпался.

«Чижи», истребители-бипланы И-15, вступили в бой с истребителями противника раньше «ласточек», монопланов И-16, и разбили их на мелкие группы. Идущие следом японские бомбардировщики не выдержали натиска, стали сбрасывать бомбы, куда попало и на предельных скоростях поворачивать обратно.

Он подошел к самураю практически вплотную. Огромная туша вражеского бомбардировщика с красными кругами на крыльях закрыла весь прицел. Промахнуться было невозможно. Он и не промахнулся. Бомбовоз загорелся и свалился в штопор.

Потом он сбил еще один бомбардировщик, но и сам вляпался по самое никуда. Увлекся атакой и забыл про осмотрительность.

Григорий понял, что по нему стреляют, только когда сквозь гул мотора услышал частую дробь и всем телом ощутил удары вонзающихся в его «ласточку» пуль. Вывернувшись из-под прицельной трассы, он оглянулся и увидел самурая. Из пробитых баков хлестал бензин и горячее масло. Оно забрызгало очки и обожгло лицо. Сорвав очки, Григорий сам перешел в лобовую атаку, но вражеский истребитель, сделав переворот, снова стал заходить ему в хвост.

Григория выручил Антон Губенко. К этому времени мотор подбитой «ласточки», сделав несколько перебоев, зачихал и смолк. Пришлось садиться на «брюхо» прямо перед собой. Спасибо Антону, а то сожгли бы его на планировании…

Как давно это было! Григорий снова набрал высоту и выполнил целый каскад фигур высшего пилотажа. Где-то далеко внизу раскинулся аэродром Научно-испытательного института ВВС.

«Антон… Какой был хлопец!» – Кравченко крутил бочки и петли одну за другой.

За бои в Китае им обоим присвоили звание Героев Советского Союза три месяца назад, в один и тот же день. Но Антона уже два месяца как нет. Убился на маневрах. Ребята рассказывали, что он атаковал наземную мишень и чуть-чуть не рассчитал во время пикирования. В авиации «чуть-чуть» иногда бывает слишком много.

«Вот так. Сначала Валерий Чкалов, потом Антон, а теперь вот Анатолий с Полиной…» – Григорий вращал вокруг себя землю с какой-то неистовостью.

Это произошло на учебно-тренировочных сборах. Они летали на отработку слепого полета на спарке и разбились. В этом полете в задней, закрытой кабине сидел Анатолий, а Полина должна была его подстраховывать. Но не сумела.

Витька Рахов первым нашел место катастрофы. Он потом рассказывал, как, осматривая местность с высоты, увидел темную массу народа. Люди бежали со стороны расположенного невдалеке села, потом вдруг останавливались, застывали на месте. Они окружали что-то на земле.

Когда Витька сел рядом, ему рассказали, что самолет сначала летел на высоте около четырехсот метров к рощице за селом, потом сделал круг, полетел по прямой назад, затем вернулся, начал виражить и внезапно сорвался в штопор. После нескольких витков он перестал крутиться. Но не успел выйти из пикирования и врезался в землю.

Кабина Серова была открыта. Видать, в последний момент он открыл ее, вывел самолет из штопора, но высоты не хватило. Чуть-чуть…

На место катастрофы немедленно вылетела правительственная комиссия. Говорят, Смушкевич плакал, как ребенок.

«Нет, Григорий Пантелеевич, жениться будем погодить… И без того вдов достаточно!» – подвел итог Кравченко. И вспомнил вдруг, как красиво Анатолий ухаживал за Валентиной.

Серов увидел ее на вечеринке у Александра Ляпидевского, и весь вечер танцевал только с ней одной. И следующие два дня не отходил от нее ни на шаг, возил в театр, в клуб писателей. А на третий день, сидя с ней у нее дома, предложил выйти за него замуж. Ну, разве она смогла бы устоять перед Анатолием Серовым! Разве смогла бы отказать летчику, комбригу, трижды орденоносцу, Герою Советского Союза!