Книга Абсолютное правило - Александр Матюхин

— Ты… поверил? — тихо спросила Вероника со своего места. С надеждой спросила, словно от моего ответ зависела ее жизнь.

— А предыдущие семнадцать человек верили в то, что происходит? — спросил в ответ я. — Прости, Вероника, но даже после всего увиденного я не могу с уверенностью сказать, поверил ли я. Не знаю, сколько лет уже играешь ты, но я-то всего одну ночь. А за одну ночь даже Бог не смог ничего создать.

— Но ты же видел оборотней!

— Я встречал людей, которые были гораздо хуже этих оборотней. Ты, наверное, и не сталкивалась с такими людьми. У Исправителей есть хоть какие-то рамки, ограничивающие их жестокость, а у людей таких рамок нет. Они гораздо страшнее твоих оборотней.

— Подожди, Виталик! — неожиданно вмешался Василий. — Честно признаться, меня совершенно не интересует, понял ли ты окончательно, во что ввязался или нет. У тебя просто осталось полчаса, чтобы решить что делать. И скажу сразу, что вариант остаться у меня и переждать не пройдет.

— Действительно, не все ли равно, верю ли я в вашу дурацкую игру? — Я повернулся к Веронике и заглянул в ее бездонные глаза. Она выдержала мой взгляд, совсем не так, как в женском туалете подземки, и на этот раз я отвернулся первым. — Через полчаса меня уже не будет.

— Я не хочу, чтобы ты умер. Мне надоело, что вокруг постоянно гибнут ни в чем не виноватые люди!

— Ты против своих же правил?

— Не я их придумала.

— Вот не тебе и решать, что правильно, а что нет! — неожиданно резко сказал Василий. — Это твоя судьба, Вероника, и от нее тебе не деться никуда! Твоя эпоха давно закончилась. Сейчас ты живешь в абсолютно другом мире, чем тот, в котором ты родилась. Пойми, что здесь другие правила… Мы не можем защищать его. В первую очередь, не только ради своих интересов. Ради интересов общества. Ты не просто пешка, которую можно разменять. Ты поднялась гораздо выше. Ты — почти ферзь! Так куда же ты лезешь?!

— Тебя забыли спросить! — огрызнулась Вероника и замолчала, уставившись в пол.

Я вновь сел в кресло, закинув ногу за ногу, совершенно не зная, что делать. В голову не шло абсолютно ничего, кроме мысли о том, что надо куда-нибудь бежать. Все-таки я поверил в то, что увидел своими собственными глазами в парке и в виртуальной реальности, как бы ни хотелось утверждать обратное. Поверил, что убежать не удастся, а значит, какой смысл стараться что-то делать. Но, черт возьми, я не такой человек, чтобы сидеть, сложа руки!

— Надо что-то придумать, — пробормотал я, но сквозь музыку меня вряд ли кто-нибудь услышал.

Но что? Это тебе не деньги отбирать в подземках. А Здесь думать надо…

— Вася, и много вас играет в России?

— Гораздо больше, чем ты думаешь. Правда, сейчас игроков от Создателя Сумерек заметно прибавилось, но и мы пока терпим, ждем подкрепления из Европы, — ответил Василий.

— И что, все вот так живут, тратят кучу денег, строят новые дома и время от времени убивают друг друга?

Василий улыбнулся:

— Я не живу «вот так». И никто из игроков не живет. Мы сражаемся постоянно. Каждый из нас занимается своим делом для того, чтобы уничтожить противника. Я же говорил, что это — война. Вероника, например, исполняет роль носителя секретной информации, которую нужно передать из одной страны в другую. Просто так информацию не отошлешь, по факсу хотя бы, приходится пользоваться таким древним способом. Максим — ее телохранитель. Он обладает редким даром испепелять взглядом предметы. Тебе и твоему другу повезло, что Максим с Вероникой тогда убегали от погони.

— Так вот почему я не слышал выстрелов в подземке, — пробормотал я. — Их попросту не было. Ваш Максим продырявил Генку взглядом.

— Вполне возможно, — ответил Василий, поигрывая каким-то проводком.

— А какую работу делаешь ты?

— Я контролер этого города. Слежу за каждым движением наших игроков, постоянно нахожусь на связи со всеми, если это, конечно, возможно. Ну и помогаю как могу. Своего рода сюрприз для врага. Представляешь, одного нашего окружают, а я сообщаю группке играющих, где они находятся, и наши идут на подмогу. Враги, ясное дело, или принимают неравный бой или убегают. А за мной они уже лет пять ведут непрерывную охоту.

У меня вдруг возникла едва уловимая мысль. А что, если…

— И вы все так и живете? У вас нет старших? Допустим, которые общаются с Создателями и вдохновляют остальных? Или военных командиров?

— Есть жрецы, — ответил Василий. Если бы он знал, как мне вдруг захотелось услышать от него что-то подобное. — Через них мы получаем советы. Только не от самого Создателя — он безразличен к нашим просьбам, его дело наблюдать, — а от приближенных его.

Я резко встал:

— Мне надо покурить! Если я выскочу на улицу буквально на пять минут, ничего не случится?

Вероника не ответила. Она даже глаз не подняла. Ну и хорошо, а то наверняка заметила бы, как у меня вдруг задрожали пальцы. Василий пожал плечами:

— Мне кажется, тебе должно быть все равно. Даже если ты убежишь, нам будет только легче.

— Ты прав, — пробормотал я, думая совершенно о другом. Ведь есть же надежда! Есть! И я все-таки смогу ухватить ее за хвост. — Ну, если никто из вас не возражает…

Я развернулся и торопливым шагом покинул Васин дом. Почти пробежал мимо будки, напрочь забыв о Бобе. Миновал калитку и приблизился к «Ландроверу».

Закрывала его Вероника или нет? От этого сейчас зависело многое. Я дотронулся до прохладной ручки и слегка надавил на плоскую кнопку. Она поддалась, и дверца легко отошла в сторону.

Невероятно! Впервые за эти бесконечные часы я ощутил прилив радости. Хоть что-то наконец стало получаться!

Я быстро нагнулся, пошарил руками в темноте зад них сидений и вытащил на свет ее дорогую игрушку.

Лазерный транстерминатор. Великолепная вещь, во только… удастся ли мне справиться с ним? Времени почти нет. Если из ближайших кустов не появится куч новых оборотней, то из дома может выскочить Вероника. Непроизвольно я посмотрел на дом. А окна? Они ведь могут спокойно увидеть меня в окне! И вновь холод неприятного страха пробежал у меня по спине. Как я мог быть таким невнимательным! Олух!

Но делать нечего. Недолго думая, я перехватил транстерминатор поперек, второй рукой нащупал курок почти рысцой направился обратно в дом.

Но, в конце концов, у меня осталось не больше двадцати минут.

— Хороший пес— Боб высунул из будки свою мор и мрачным взглядом проводил меня до калитки. Наверное, никак не может понять, что это я здесь разбегался в такую рань.

Из окна они меня не видели. Я вошел тихо и на секунду приостановился. Вероника сидела ко мне спиной, откинувшись в кресле и как-то странно склонив голову. Может, плакала? У нее действительно чересчур мягкое сердце для такой Игры. Нельзя ведь жалеть всех и каждого.