Книга Кассандра. Пророческая бездна - Ирена Гарда
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Неторопливо оглядывая каждый кустик и ямку, она обошла все поле, находя знакомых и тех, кого не знала по имени, но встречала в городе. В одном месте, где тела лежали грудой, она встретила крупного мужчину в роскошных доспехах, который властным голосом давал указания сопровождавшим его воинам. При виде девушки он остановился как вкопанный и бесцеремонно уставился на нее, раздевая глазами.
Привыкшая к грубости окружающих, Кассандра только пожала плечами и собралась пройти мимо, когда услышала за спиной его голос:
– Эй, красавица, тебя случайно не Кассандрой зовут?
Она остановилась и посмотрела еще раз на ахейца, который, судя по доспехам, был крупным военачальником, но солнце било в глаза, и она толком не разглядела его лица.
– Да, это я. А ты…
– Агамемнон Атрид, царь Микен, старший брат Менелая, муж Клитемнестры, сестры Елены.
– Ах вот оно что, – в ее голосе послышалось равнодушие.
– Говорят, что ты предсказываешь всякие неприятности, – он подошел к ней почти вплотную. – Может, и мне что предскажешь?
Кассандра внимательно взглянула ему в лицо, и вдруг вещунью начала бить крупная дрожь, а в глазах полыхнул ужас.
– Я тебя напугал, красавица? Так что ты мне напророчишь?
– Ты умрешь вместе со мной, – проговорила девушка, отступая от него все дальше и дальше. – Умрешь в час триумфа, попомни мои слова, в час триумфа…
С этими словами она развернулась и быстро побежала в город, а Агамемнон еще долго ходил, словно опущенный в воду, раз за разом слыша слова троянки «Ты умрешь вместе со мной… вместе со мной… умрешь…». Перед его глазами стояло ее лицо, прекраснее которого он не видел в жизни, потому что в отличие от мраморной красоты Елены Аргивской в нем была жизнь.Прошло несколько месяцев, а чаши весов, на которые Зевс бросал жребии троянцев и ахейцев, колебалась около точки равновесия. Кассандра за это время немного успокоилась. Поскольку ничего, по большому счету, ни в Трое, ни вокруг нее не происходило, то и видения оставили ее в покое. Троянцы сидели в своем городе, не обращая внимания на чужаков в гавани.
Ахейцы тоже не спешили начинать серьезные боевые действия, а откровенно тянули время, ожидая, пока нервы троянцев не выдержат, и они сдадутся на милость победителя. Данайцы так были в себе уверены, что даже не приняли никаких мер предосторожности: не выслали лазутчиков и не укрепили лагерь на случай вражеского нападения. Сидя около палаток, они довольно равнодушно наблюдали, как через городские ворота входят и выходят люди, спешащие по своим делам, и едут повозки с продовольствием. Когда же в лагере заканчивалось жертвенные быки, телки и бараны или становилось совсем скучно, они устраивали мелкие стычки с троянцами или предпринимали небольшие военные экспедиции, разоряя прибрежные города, имевшие несчастье быть союзниками Трои или просто не защищенные крепостными стенами.
Новый виток войны начался в тот момент, когда предводитель ахейцев Агамемнон вдрызг разругался со своим лучшим бойцом – мирмидонским царем Ахиллом из-за дочери жреца Хриса, захваченной ими во время одной из вылазок в Фивах Флакийских. Девица, на беду, понравилась Агамемнону, и он сделал ее своей наложницей. Безутешный отец явился в ахейский лагерь, чтобы выкупить дочь, но был изгнан ее хозяином и по совместительству любовником. Ища справедливости, жрец воззвал к Аполлону, тот услышал, и для вразумления ахейцев наслал на них мор. Пришлось-таки Агамемнону под давлением Ахилла и Калхаса, которых поддержали остальные данайцы, распрощаться со своей возлюбленной.
Девицу отправили к отцу под присмотром вездесущего Одиссея, а чтобы умилостивить Аполлона, вместе с ней на корабле плыли богатые дары и отборный скот для принесения жертвы рассерженному богу.
Но поскольку Агамемнон не желал оставаться без добычи, да и Ахилла надо было наказать в назидание остальным, то он отобрал у своего лучшего воина его любимую наложницу Брисеиду. В ответ на это сын божественной Фетиды и Пелея высказал своему предводителю все, что о нем думает, и ушел к себе в лагерь, поклявшись не вмешиваться в войну, если только троянцы не доберутся до кораблей. А чтобы товарищи по оружию побыстрее прочувствовали всю тяжесть его отсутствия, велел матери попросить Зевса помогать троянцам, а не грекам. Та выполнила просьбу сына, и Громовержец обещал пособить отпрыску Фетиды.У Кассандры появился новый повод для печали – кабезиец Офрионей.
Как-то раз, чтобы занять руки, она подошла к старому ткацкому станку, давно пылившемуся в геникее, и провела по нему рукой. Вдруг на нее лавиной нахлынули детские воспоминания, когда ее чуть ли не силой заставляли заниматься ткачеством, а она от злости рвала нитки и ломала челноки. Теперь же ей страстно захотелось снова встать к станку и почувствовать себя беззаботной девчонкой. Служанки были тотчас посланы за пряжей, и вскоре она уже углубилась в работу, перебирая нити ловкими пальцами. За этим занятием ее и застала Гекуба, изумленно всплеснувшая руками.
– Не может быть! Моя дикарка взялась за ум! Не знаю просто, какой богине принести благодарственную жертву!
Размягченная воспоминаниями, девушка потянулась к матери, но та так и не научилась ласкать своих детей. Рожать – да, а ласкать – нет. Чтобы прекратить неловкую для нее сцену, она быстро поцеловала Кассандру в лоб и проговорила:
– Тебя зовет отец. Не заставляй его ждать!
Испуганная странным приказом, Кассандра, бросив работу, помчалась в родительскую часть дома, тщетно пытаясь припомнить, чего неприличного совершила за последнее время.
Едва девушка вошла в жарко натопленную комнату, как Приам поманил ее пальцем и торжественно произнес, сурово сдвинув брови, чтобы заранее пресечь возможные возражения:
– Дочь моя Кассандра! Сегодня ко мне приходил один из наших союзников кабезиец Офрионей. Он попросил твоей руки, и я ответил согласием. К сожалению, он беден и не может принести приличные случаю дары, но я закрыл на это глаза, тем более что он обещал в качестве свадебного подарка изгнать ахейцев из Троады. В сложившихся обстоятельствах этот дар лучше всяких треножников, котлов, кратеров и золотых украшений. Но я сказал, что отдам тебя ему только после разгрома ахейцев, и вам придется немного подождать.
При последних словах отца с вспыхнувшего от радости лица Кассандры сошли все краски.
– Ты не рада, доченька? – мягко спросила Гекуба, с удивлением следя за происходившими на глазах метаморфозами.
– Конечно, рада… – с трудом выдавила из себя Кассандра, опустив глаза, чтобы родители не увидели там отчаяния. – Я благодарю тебя, отец, и тебя, мама, за заботу о моем будущем.
– Что-то не слышу радости в голосе, – недовольно пробурчал Приам. – Чего тебе не хватает, чтобы хоть раз в год улыбнуться? Тебе не нравится жених?
– Нравится, – солгала примерная дочь, хотя минуту назад не знала о его существовании.
– Так в чем же дело, разрази тебя гром!
