Книга Время любить - Жюльетта Бенцони

– Абу!.. Абу-аль-Хайр!.. Абу-врачеватель!

Абу, ее старый друг, он же жил в Гранаде! Он был врачом, другом султана! Он-то знает, что нужно делать, поможет ей, она была в этом уверена!

Охваченная внезапной радостью, Катрин наскоро закончила переодевание, скатала собственную одежду в сверток, засунула его под мышку и побежала к Жоссу.

– Едем! – воскликнула она. – Едем скорее!

Он посмотрел на нее с изумлением, заметив, какая перемена с ней произошла.

Медленно беглецы добрались до двери. Жосс осторожно ее приоткрыл. Но легкий шум, который возник от этого, все равно покрывался звучным храпом спящих. Катрин выскользнула наружу, и Жосс прошел вслед за ней…

– Спасены! – прошептал он. – Пойдем быстрее!

Он ухватил ее за руку, увлек из здания приюта. На дороге их ждали две лошади, взнузданные, оседланные, а копыта их были обвязаны тряпками. Жосс протянул руку, показывая на небо, где собирались облака.

– Смотрите! Небо и то с нами! В путь, но остерегайтесь: дорога крутая и опасная!

– Менее опасная, чем люди вообще и друзья в частности! – возразила Катрин.

Мгновением позже Катрин и ее спутник устремились по дороге на Памплону. Жестом, в котором заключался вызов, молодая женщина приветствовала на ходу гигантскую скалу, которую, по легенде, рассек сверху донизу мечом Доблестный Роланд. Он разрубил гору. А Катрин способна на большее!..

Клетка

Жосс Роллар придержал коня и протянул руку.

– Вот и Бургос! – сказал он. – И ночь близится. Ну что, остановимся?

Нахмурив брови, Катрин изучала раскинувшийся у ее ног город. После бесконечной пустыни неуютного и обледенелого плато, выметенного ветрами, столица кастильских королей ее разочаровывала. Большой город, огороженный крепостными стенами, над которыми угрожающе возвышался замок-крепость. У подножия крепостных стен, под двойным стрельчатым сводом моста, река медленно несла свои грязные воды. Все это создавало мрачное впечатление, было холодно и сыро. Катрин поглубже запахнула тяжелый плащ, удобный для верховой езды, пожала плечами и вздохнула:

– Нужно же где-то остановиться! Едем!

В молчании оба всадника поехали дальше. Над толпой возвышались всадники, ослы, мулы, грубые телеги и повозки, среди которых иногда попадался вынужденный идти тем же путем благородный посыльный какого-нибудь идальго.

Катрин и ее спутник смело влились в это столпотворение и пустили лошадей шагом. Живописное мельтешение крикливой и пестрой толпы не привлекло внимания Катрин. Со времени своего бегства глубокой ночью из приюта в Ронсевале молодую женщину не интересовало ничего, кроме количества лье, которое все еще отделяло ее от Гранады. Ей хотелось, чтобы у ее лошади выросли крылья, чтобы она стала стальной, как и она сама, Катрин, и чтобы не возникало надобности в остановках.

Ревность, разбуженная в ней рассказом Фортюна об измене Арно, не давала ей ни сна, ни отдыха. В пылу этой ревности Катрин поочередно приходила то в ярость, то в отчаяние, и это удваивало усталость от дороги, изнуряло. Она не раз просыпалась вся в поту, слыша слова любви, издалека, эхом долетавшие до ее слуха. Наутро с сухими глазами и сжатыми губами она опять ехала вперед и никогда не оборачивалась…

Ее мир отныне ограничился семью буквами, из которых состояло слово «Гранада», и Жосс Роллар, странный оруженосец, которого она себе взяла, рабски подражал тому, как вела себя его хозяйка. Он пообещал ей привезти ее в королевство мавританских султанов и держал слово, не пытаясь разбить панцирь молчания, которым окружила себя Катрин.

Миновав ворота Санта-Мария, путники оказались на плошади, вымощенной булыжниками и с трех сторон окруженной домами с арками. С четвертой стороны на нее выходил сам собор. Крестьяне сидели прямо на земле перед своим товаром. Вереница монахов, во весь голос тянувших песнь во славу Божию, шла в собор вслед за хоругвью, и там и сям, группами по двое, по трое, среди толпы прохаживались солдаты или альгвасилы.

– Дальше есть приют для паломников – Санта-Лесмес, – произнес Жосс, обернувшись к Катрин. – Хотите туда пойти?

– Я больше не участвую в паломничестве, – сухо ответила Катрин. – А вот там я вижу постоялый двор… Поедем туда…

И действительно, в нескольких шагах от путников, под городской крепостной стеной, в арке из почерневшего дерева, виднелась низкая дверь в постоялый двор «Три короля». Катрин спешилась и решительно направилась туда, вслед за ней пошел и Жосс, который вел за собою на поводу обеих лошадей.

Они уже было собрались войти на постоялый двор, когда вдруг шумная, но относительно мирная толпа словно вскипела морским прибоем и кинулась к городским воротам, издавая угрожающий рев. Этот взрыв человеческих чувств оказался таким сильным, что ему удалось пробить густой туман безразличия, которым окутала себя Катрин.

– Что это с ними? – спросила она.

– Не знаю! Думаю, они ждали какого-то зрелища… Может быть, это король возвращается в замок…

Между тем Катрин не вошла на постоялый двор. Медленно она вернулась к воротам Санта-Мария, откуда только что выехал странный кортеж, перед которым теперь теснилась толпа.

Трясясь на неровных булыжниках, с трудом продвигалась вперед грубая повозка, окруженная группой всадников с копьями. На повозке стояла клетка, а в ней находился человек на цепи.

Несчастный не мог выпрямиться во весь рост в маленькой клетке. Он сидел, спрятав голову в руки и упершись локтями в колени, стараясь защитить себя от всякой дряни, которую бросала в него со всех сторон злобная толпа, призывая смерть ему на голову. Кочерыжки, лошадиный помет, камни непрерывным дождем летели в клетку, но человек не двигался. Он был так грязен, что невозможно было понять ни настоящего цвета его волос, ни цвета кожи. Его покрывали серые от грязи лохмотья, на голове можно было разглядеть ужасный след от недавней раны.

Пораженная, Катрин смотрела на эту картину насилия, не в силах оторвать от нее глаз. В ней волной поднялась жалость к этому несчастному.

– Бог мой! – прошептала она. – Что же такого он сделал?

– Не расходуйте зря вашу жалость, – заметил рядом с ней голос с сильным германским акцентом. – Это один из проклятых разбойников, которых полным-полно в горах Ока, к востоку от города… Они же кровожадные волки, воруют, грабят, жгут и заставляют своих пленников умирать в ужасных муках, если те не могут им заплатить.

Удивленная, Катрин повернулась к человеку, который только что с ней заговорил. Это был мужчина сорока лет, с открытым и энергичным лицом, которое украшала шелковистая светлая борода и пара чистых голубых глаз. Он был крепким и высоким.

Искренняя улыбка, с которой он на нее посмотрел, понравилась Катрин.

– Вы говорите по-французски? – спросила она.

– Я говорю довольно плохо, но понимаю очень хорошо. Меня зовут Ганс из Кёльна, и я смотритель над каменщиками и плотниками на строительстве собора, – прибавил он, показывая на леса, венчавшие здание.