Книга Битва Деревьев - Илья Новак

— Что не так с моим разумом? — насмешливо спросила она. — Он не хуже и не лучше твоего.

— Не хуже и не лучше — без сомнения. Но он иной.

— Какой же?

— Видела ли ты когда-нибудь рассеченный череп врага? Видела, что под ним? Разум состоит из двух половин. В голове они сжаты так, что расположены почти вплотную. — Бран свел вместе могучие, поросшие короткими рыжими волосами кулаки. — И я слышал от старого Фола, что есть важное отличие. Обе половины нашего разума расположены здесь, — он хлопнул себя по мощному лбу. — У вас же там лишь смятая ткань да нитки, а части вашего разума разделены и спрятаны в другом месте, — вождь почти нежно положил ладони себе на грудь.

Раздался хохот. Орхар крякнул, горт Руан отвернулся, пряча ухмылку. Из всех присутствующих не улыбнулись только Эльхант и бредущий позади Кучек.

И Лана. Она была облачена в темно-красный мужской костюм, на груди ворот разошелся, показывая белую рубаху — даже при желании его нельзя было затянуть, шнурки и так чуть не рвались, потому что бюст Ланы, невзирая на ее худобу, имел изрядный размер…

Амазонка плюнула под ноги Брана, отвернулась и широко зашагала вперед.

Некоторое время было тихо, лишь посмеивались эльфы да иногда коротко ржали кентавры.

— Горак, — напомнил Септанта. — Кто видел его? Когда?

— Полдюжины дней назад, — ответил Бран. — Трое жеребцов. Двое из них уже убиты.

— Но откуда они знают, что это был…

— Все трое бились тогда под Горой Мира! Видели поединок вашего воеводы и хана.

— Они видели Горака раньше?

— Да. Тогда они разглядели его ясно. Ведь поединок проходил при свете дня. Хотя в этот раз дело было ночью… Но все трое уверены: среди отряда мохов был сам хан!

— Я не понимаю, — признал Септанта, переглянувшись с Орхаром и сидом гортов. — Как такое может быть? Ведь Монфор зарубил хана, рассек его…

— Если хан жив и вернулся, — заговорил Руан, — то это самая плохая весть, которую я слышал за много лет. Это хуже, чем падение Агроса, хуже всего… но как он мог выжить? И где скрывался все это время? Почему не появился раньше? Нет, — добавил он после короткого раздумья. — Не верю.

— Я тоже не верю, остроухий! — сказал Бран. — Я не верю, что Горак мог выжить. Ведь я видел тот удар! Воевода рассек хана чуть не напополам. Таких, как Монфор, равных ему силой и умением, почти нет даже среди жеребцов из табуна брегов! Но мои воины говорили, что хан и не был жив…

Молчание, воцарившееся после этих слов, длилось долго. Наконец в тишине, нарушаемой лишь шелестом травы под ногами да листьев на ветвях обступивших тропу деревьев, Септанта произнес:

— Ты говоришь, хан Горак стал мертвоживым? Так не он ли и поднял их всех из земли?

Ответом ему был визг — тонкий и пронзительный, какой может издать лишь существо из породы тех, чей разум разделен на две половины и расположен не в голове. К тому же, судя по всему, существо это было очень юным.

Руан прошептал:

— Дальше — лесное кладбище. Но между кладбищем и нами Твердокамень…

Визг уже смолк. Все остановились, горты повернулись к Руану, кентавры — к Брану, а эльфы из отряда Септанты — к нему.

— Осторожно… — сказал сид. — Крепостной холм рядом…

Он, Эльхант, Лана, вождь и молодой жеребец сошли с тропы и медленно двинулись между деревьями. Остальные последовали за ними. Вновь донесся визг, затем хор тонких голосов, которые что-то кричали вразнобой, так что трудно было расслышать отдельные слова.

Вокруг пологого лесного холма тянулись высокие заросли, из-за которых виднелась обширная проплешина — на склонах и вершине обычные деревья не росли, это место занимал Твердокамень… теперь сгоревший почти дотла. Лишь уродливые черные бугры высились над землей. Четыре телеги стояли у подножия. Две наполнены мертвыми телами, на двух стояло множество клетей. Троица фей, маленьких пирси, суматошно взмахивая крылышками, летели низко над травой в сторону леса. Позади виднелись мракобестии, часть была вооружена луками. Септанта разглядел мертвоживых и каких-то существ в лохмотьях. Множество их окружало телеги, запряженные не лошадьми, а ящерами, вроде того зверя на мосту возле сторожевой башни…

От одной из клетей вновь донесся визг.

— Это же феи!

Лана вдруг ухватила Брана за шею и вскочила на него.

— Туда! — велела она, обнажая меч.

Эльхант заметил растерянность, мелькнувшую в глазах рыжего, когда ноги амазонки сжали его бока, затем — возмущение… Потом кентавр осклабился, быстро покосившись на два колена, обтянутые темно-красной тканью. Заржав и выхватив свой огромный меч, он бросился вперед, ломая кусты.

— В бой! — крикнул Руан и устремился следом.

Орхар, недолго думая, выдернул из-за спины цеп и побежал; позади часть эльфов уже вскакивала на кентавров, а часть на своих двоих мчалась к холму.

— На меня! — крикнул юный жеребец агачу, приседая. — Залазь на меня, дукс!

Септанта качнул головой и побежал, а разочарованный юнец поскакал рядом.

Лишь три телеги были запряжены ящерами, четвертую за множество постромок тянули феи. Те пирси, которых преследовали мракобестии, уже упали, сбитые стрелами. Но впереди кружилась еще целая стая, среди которой были и эллианы.

Бран с Ланой на спине первым достиг врагов, грудью разбрасывая их. Септанта увидел, как один из запряженных в телеги ящеров, припав на кривых лапах с поблескивающими когтями, разевает пасть, как он бьет длинным мощным хвостом — и трое эльфов отлетают от него. Орхар тем временем размозжил цепом голову второго зверя, а Бран могучим ударом от плеча перерубил шею третьего.

Пирси визжали, пытаясь взлететь, их прозрачные крылышки так и мелькали, — но порвать постромки феи не могли. Рядом с телегой стояло высокое существо, точь-в-точь как то, что появилось из зеленого тумана возле Аргоса: черный доспех и рогатый шлем… только на этот раз оно было вооружено булавой. Прямо перед Септантой возникла кривобокая фигура, агач ткнул кэлгором, выдернул и отскочил, когда она качнулась, но устояла на ногах. Не просто скелет, как под сторожевой башней, — кости покрывала гниющая плоть, на черепе еще оставались куски влажной кожи с лоскутьями слипшихся серых волос, а в одной глазнице было нечто вроде раздавленной сливы… Зомби — он не знал, как еще назвать это существо — ударил длинным копьем. Бросив кэлгор в ножны, Эльхант ухватился за это копье обеими руками, навалился всем телом, а когда наконечник уперся в землю, прыгнул, не отпуская древка, вытянул ногу и попал подошвой в темно-зеленое лицо. Голова зомби откинулась назад, из кожи, с хлюпаньем прорвав ее, выступил позвонок.

Септанта видел их: грязно-белые полупрозрачные отростки, напоминающие не то червей, не то древесные корни, что пронизывали тело мракобестии и скрепляли его. Зомби качнулся назад; агач крутанул копье и опустил на врага, как длинную дубинку, пробив ключицу. Мертвоживой рухнул, сложился, будто под разлагающейся плотью кости его осыпались. Хрустя и булькая, он распластался на земле; прозрачные черви заизвивались, выдираясь из плоти, словно обладали разумом и теперь, как крысы — тонущий корабль, пытались покинуть сломанное тело. Затем они поблекли, тая.