Книга Атака извне - Святослав Логинов

Все до единого.

Что ж, лиха беда начало. Будем надеяться, что и прочие ловушки одолеем. Алексей осторожно приблизился к отверстию лаза. Обычно глеи подстраховывали свои огневые позиции устройствами типа сервочасовых или, что было гораздо опаснее, целым гнездом «зеркальных дервишей». Чтобы не рисковать, он поднял камешек и бросил его в лаз.

Никакого шевеления в глубине, никаких разноцветных вспышек. Либо сервочасовой давно вышел из строя, либо его вообще поблизости не было. Равно как и «зеркальных дервишей», поскольку они непременно выдали бы себя инфразвуковыми волнами, которые всегда инициируются при первой же попытке побеспокоить их позицию. И в тех и других в отличие от баллист никогда не встраивали экологических контуров, поскольку они являлись ограниченно интеллектуальными устройствами, способными адаптироваться к изменяющимся условиям. Не могли же они за прошедшие миллионы лет эволюционировать настолько, чтобы не обращать внимания на дурацкие выходки потенциального противника, вроде вбрасывания в зону повышенного внимания кусков песчаника?

Ха, а что еще Алексей мог использовать в качестве мобильного разведчика? Разве что универсальные плоскогубцы. Но из-за своей конфигурации они плохо рикошетируют от стен.

Делать нечего, надо лезть.

Алексей нагнул голову и перешагнул нечто вроде каменного порожка. И сразу возникло малоприятное ощущение, будто он пища, которая увлекается по пищеводу с зеркальными стенками, узкими, гладкими и блестящими, выстланными чем-то вроде алюминиевой фольги. Протискиваясь, курсанту приходилось время от времени касаться их плечами. Он никак не мог отделаться еще и от чувства абсолютной незащищенности. Ведь Суровцев представлял собой громоздкую и хорошо различимую мишень, в которую наверняка нацелены метательные снаряды. Сердце гулко билось, на носу повисла потная капля, которую некогда было смахнуть, в паху зудело от отсутствия белья. При этой мысли ему стало весело до безумия. Да, хорош звёздный патрульный, мечтающий о кальсонах! Самое то.

И тут, когда лаз неожиданно расширился, знаменуя переход в новый туннель, ждал Суровцева очередной сюрприз. Перед ним выскочила «смертельная пружинка» и задрожала, словно в нетерпении от долгожданной встречи. Потом стала крениться, пока не упёрлась вторым основанием в грунт и принялась как бы переливаться в него, как гусеница капустницы.

На этот раз Алексей влип основательно. В отличие от огнебоя, пружинка действовала на ближних расстояниях и, несмотря на свой вроде бы несерьёзный вид, была на порядок круче. На счету её товарок как минимум полтора десятка искателей, которые никак не ожидали, что детская игрушка может стоить им жизни. И пусть все эти трагедии произошли на заре освоения Марса, всё равно приятного мало.

Мысли заметались в поисках выхода. У него в запасе оставалось не больше пятнадцати секунд, в течение которых сенсорные датчики этой псевдоинтеллектуальной пакости склонялись к выбору, каким из своих оснований, шокерным или нейротропным, застать жертву врасплох. Оно и понятно, если пружинка не потанцует пятнадцати секунд, словно Буриданов осёл, не умеющий выбрать меж двух кормушек, а прыгнет сразу, то о какой тогда неожиданности может идти речь?

В свою очередь и курсант принялся размышлять о вещах вполне отвлечённых: неужто какая-то допотопная машинка, да еще сварганенная разумными насекомыми, способна перехитрить венца творения иного пути эволюции, высшего примата?! К тому же не просто примата, а примата, освоившего полный курс выживания на терраморфных планетах! А Марс разве не терраморф, особенно, после освоения восстановительной программы «ВОЗДУХ-220»?

Да ладно, оставим все эту заумь о приматах и терраморфах на долю преподов, надо решаться! Думай, Бурый, думай! Шевели мозгами!

И Алексей сделал первое, что пришло в голову: задействовал спецрезерв чувств, те самые тельца Сметанина, внедрённые каждому курсанту в гипоталамус сразу после принятия присяги на верность народам Солнечной Федерации. Если бы его в этот момент спросили, почему он так поступил, Алексей лишь пожал бы плечами, поскольку точного ответа не знал. Хотя ответ вроде бы лежал на поверхности: зря, что ли, он столько часов потратил на адаптационные тренировки, гоняя свой грешный организм в усиленном режиме? В конце концов это должно было когда-то сработать!

И организм не подвёл.

Пока «смертельная пружинка» соображала, как оптимальнее покончить с врагом, тельца Сметанина сориентировались и с ходу смоделировали рядом с настоящим Суровцевым его псевдокопию, отличавшуюся от прототипа только тем, что была она сработана не из материальных частиц, а из фантомных, избыток которых позволял звёздным патрульным переносить процедуру зеро-джампинга на порядок легче, чем гражданам неподготовленным и, тем более, лишённым этих благословенных телец.

С полсекунды между двойниками не было разницы в поведении, но вскоре псевдокопия обрела индивидуальность, вследствие чего начала вести себя самостоятельно. Для затравки она резко отпрыгнула в сторону. Это, конечно же, не могло не спровоцировать «пружинку», которая устремилась за ней, ошибочно полагая, что если противников стало двое, наибольшую опасность представляет тот, кто ведёт себя активнее. Но свою промашку марсианская пакость осознала чуть позже, если вообще осознала когда-нибудь, потому что настоящий Суровцев тоже не мышей ловил. Из ангарда он перешёл в молниеносную атаку. Ему пришлось изогнуться в немыслимой позе, так называемом «выпаде Тихомирова», чтобы рассечь «пружинку» развернувшимся, как веер, клинком своего спирального меча.

Хрясть!

Разрубленные по оси половинки резко взвихрились, пытаясь обвиться вокруг необычного врага, но, достигнув вершины амплитуды, свернулись кольцом, не представляя больше угрозы ни для одного живого существа.

— Ну что же ты, дурашка, не поспешила с решением: бить меня током или усыпить? — собирая спиральный меч в круглые ножны, сказал Алексей вместо эпитафии. — А надо было поторопиться, поскольку другого случая не представится!

Вторая по счету победа над наследием давно истлевших глеев не вызвала особой эйфории, поскольку Суровцев прекрасно отдавал себе отчет, что его личная заслуга в этом деле минимальна. Он просто воспользовался опытом нескольких поколений патрульных, который неустанно вкладывали в него на протяжении последних четырех лет. И надо сказать, небезуспешно, доказательством чему было хотя бы то, что он до сих пор жив и здоров. Уже задним числом Алексей вспомнил, что первым смоделировал свою псевдокопию никто иной, как Джозеф Лях-Козицки, легендарный кварт-генерал родного ведомства. Правда, использовал он её не против «смертельной пружинки», а против минус-аватары, да и произошло это не на Марсе, а на периферийной планетке с романтическим названием Дальний Фронтир, но разве от этого меняется суть вопроса?!

Отдышавшись, Алексей выглянул из лаза, надеясь обнаружить параллельный туннель, но не тут-то было. Перед его взором предстала вознесенная на несколько метров и укрепленная гранитными блоками площадка — типичный блокпост, охраняемый сервочасовым. Так вот где канашка свил своё логово! Пока сервочасового видно не было, наверное находился у дальнего края, совершая очередной обход, но через несколько секунд его плоское «лицо», если таковым можно назвать закругленную вершину равнобедренного треугольника, должно было выглянуть из-за кромки площадки. На вооружении у подобного рода механизмов состояли пульсационные карабины, способные на расстоянии до полутора сотен метров вызвать паралич мышц у любого существа, обладающего таковыми, и «световая петля», попав в которую, освободиться можно лишь после того, как иссякнет заряд в практически вечном аккумуляторе сервочасового.