Книга Укрощение свекрови - Наталья Александрова

Как выяснилось, подозрительный капитан ничем не отличался от всех прочих мужчин. Он негромко охнул, сгорбился, широко разинул рот и выпучил глаза.

Я бы с удовольствием полюбовалась этим зрелищем, но времени на такие удовольствия не было: через минуту, максимум – через полторы, он очухается, и тогда… Лучше не думать, что он тогда со мной сделает. Поэтому нужно быстро рвать когти, делать ноги… в общем, смываться. Тогда для верности я ударила его носком туфли в левую лодыжку и тут же припустила куда глаза глядят.

Как-то так получилось, что глаза мои глядели в сторону тех самых гаражей, возле которых подозрительный капитан припарковал свою подозрительную машину.

Около этих гаражей небольшой чисто мужской коллектив занимался чисто мужским делом: собравшись вокруг ржавых «Жигулей» с поднятым капотом, мужики темпераментно обсуждали, куда у этой чертовой колымаги девалась искра. При этом они чесали в затылках, сплевывали на траву, пинали шины и обменивались совершенно неправдоподобными гипотезами. Тут же, на свободном пятачке, была расстелена газета, на которой стояла початая бутылка водки и красовались два пупырчатых соленых огурца.

Как к любому чисто мужскому коллективу, к этому присоединился черный кудлатый пес с отвислым ухом и проплешиной на правом боку – свидетельством его боевого характера. Пес с интересом прислушивался к мужским разговорам и тихо поскуливал, намекая, что тоже нуждается в угощении, но соленых огурцов не ест.

Поравнявшись с этим дружным обществом, я истерично замахала руками и крикнула:

– Помогите, мужчины! За мной маньяк гонится! Вон он, видите? С родинкой на щеке!

Мужчины оживились: пресловутая искра им уже надоела, а тут возник замечательный повод переключиться на более интересное и более волнующее развлечение. Кроме того, я напомнила им о том, что они – мужчины, а основное предназначение каждого настоящего мужчины – защищать слабую, обиженную, попавшую в беду женщину. Особенно если она молодая и хоть немного привлекательная.

Поэтому, когда вслед за мной, злобно скалясь, прихрамывая и припадая на левую ногу, на пятачке перед гаражами появился подозрительный капитан, его ожидала торжественная встреча. Он попытался было обогнуть дружную компанию автолюбителей, но не тут-то было!

– Мужики, дайте пройти! – рявкнул он и потянулся к внутреннему карману. – Дайте пройти, если не хотите неприятностей…

Это было его ошибкой.

– Вот ты как, да? – неожиданно высоким голосом закричал тощий мужичок лет сорока с хвостиком в поношенной пятнистой куртке, накинутой поверх тельняшки. – Ты на нас катишь, да? Ты нам угрожаешь, да? Да кто ты такой? А ты служил под Надымом? А ты тянул лямку в Дальнеморске?

Он сбросил на землю куртку и рванул тельняшку на груди:

– Да я же тебя на тыщу кусков порву!

Мужчина в тельняшке явно пользовался большим авторитетом среди прочих автолюбителей.

Капитана окружили, скрыв от моих глаз, и отчетливо послышались глухие звуки ударов.

Кудлатый пес тоже хотел участвовать в развлечении: с глухим рычанием он пролез под ногами у своих двуногих приятелей и ухватил противника за ногу.

Зрелище, конечно, было очень увлекательное, но я предпочла не тратить времени даром и припустила прочь со двора в направлении магистрали, где можно было поймать машину.

Поймав частника, я решила, что ехать на работу после всех сегодняшних приключений глупо, и отправилась домой.

По дороге я так и этак прикидывала, пытаясь найти объяснение всем сегодняшним странным событиям, но ничего разумного в голову не приходило.

Одно было ясно: Вадим действительно убит.

До сих пор я это никак не могла осознать.

Сперва я просто не поверила в такую новость, а потом события разворачивались с такой скоростью, что просто не было времени ни о чем подумать.

Только теперь до меня по-настоящему дошел смысл происшедшего.

Конечно, я расстроилась. То есть это не совсем подходящее слово.

Что я почувствовала?

Не потерю, нет… Потеряла я его гораздо раньше, еще в тот день, когда застала в постели с Кариной. Вот тогда действительно был настоящий удар…

Ведь он был моим мужем, частью меня самой.

Так вот, наверное, в тот момент, когда я узнала о его измене, я поняла, что какая-то часть меня безнадежно больна, а сегодня эту больную часть ампутировали.

Так что я, несомненно, почувствовала боль, но вместе с тем и какое-то освобождение. Как ни ужасно это звучит.

Итак, я поняла, что Вадим убит.

Но кем убит, как убит и почему арестовали Карину – все это оставалось для меня загадкой.

Поднявшись к себе и сбросив возле двери туфли, я решилась на крайнюю меру: сама позвонила Лиде Васильцовой.

Обычно я ей не звонила, потому что разговор с Васильцовой превращался в бесконечное перемывание косточек всех общих знакомых. Точнее, всех ее знакомых. Конечно, говорила в основном сама Лида, мне оставалось только молчать, вздыхать и терпеть, мучительно думая, за что мне все эти страдания.

Прервать разговор я не могла по причине своего отвратительного пассивного характера и полного отсутствия силы воли.

Но если я хотела что-то узнать о смерти Вадима – Васильцова была незаменима. Она знала все и обо всех и каким-то непостижимым образом умудрялась узнать это самой первой. Я подозревала, что иногда она узнавала о событии раньше, чем оно происходило.

Поскольку сама я звонила ей очень редко, пришлось перерыть все ящики стола, прежде чем нашелся листок, на котором когда-то давно я записала ее телефон.

Я набрала номер без особенной надежды на успех, почти ни секунды не сомневаясь, что он будет занят. Васильцова разговаривает по телефону все свободное от шопинга время. Как она успевает заниматься своими художественными проектами, остается для меня загадкой. Да и не только для меня. Однако на этот раз мне повезло: она взяла трубку сразу.

– Дарья! – тут же заорала она. – Ты не представляешь, что случилось! Вадима убили! Шлепнули по голове – и насмерть!

– Хм… – Я внутренне передернулась, но быстро пришла в себя. – Я вообще-то уже в курсе…

– Да? – удивилась Васильцова. – А, ну точно, ты же ведь на «б», я тебе еще утром первой позвонила…

Я себе отчетливо представила, что было бы, если бы услышала сейчас страшную новость впервые. Можно и коньки на время отбросить от неожиданности. Как видно, Васильцова уже стольким людям сообщала про смерть Вадима, что успела привыкнуть к этой мысли и не выбирала выражения.

– А нельзя ли поподробнее, что там произошло? – робко спросила я. – Или вы, может, сами не знаете…

– Как это – я не знаю! – тут же завелась Васильцова, на что, собственно, я и рассчитывала. – Кто же тогда и знает, если не я? Да я все знаю из первых рук, считай, что сама там была!