Книга У ночи тысяча глаз - Джоанна Рид

— Ральф Макартур, — удивленно ответил представитель банка. — Извините, неужели вы думали?.. Мне надо было сказать вам…

— Ничего, — успокоила его Этель.

Он, видимо, принял ее за сумасшедшую. Ясно, что поверенный имел в виду Ральфа, но какое отношение к этому делу имел младший Макартур?

— Конечно, миссис, вам решать, — официальным голосом продолжал адвокат, — но мне кажется, рассмотрение дела с участием всех, кого это касается, не терпит отлагательства.

— Хорошо, — согласилась Этель и пообещала позвонить, чтобы договориться об устраивающей всех дате встречи.

Можно было, наверное, потребовать изложения деталей по телефону, но предчувствие, что ее ожидают сюрпризы, и, возможно, неособенно приятные, удержало Этель от этого. От Артура можно было всего ожидать.

Впадать в ажиотаж из-за так называемого наследства Этель вовсе не собиралась. Конечно, небольшая сумма денег не помешала бы, чтобы не приходилось на всем экономить, особенно это касалось расходов на приличное содержание Фредди. Но больших надежд она не питала.

Вновь возвращаться в Корнуолл ей не очень хотелось. Брать туда Фредди тем более ни к чему. Значит, нужно на время пристроить дочь у кого-нибудь здесь.

Этель перелистала записную книжку. Давняя подруга Кэти больна, другая приятельница уехала в деловую поездку. Подумав еще немного, Этель остановила выбор на Луизе.

После всего, что между ними произошло, трудно было назвать их взаимоотношения дружбой. Но со временем эмоции стихли, жизнь у Луизы не складывалась, несчастья сблизили их, и они снова подружились, не став, однако, очень близкими подругами.

Вспоминая прошлое, Этель подумала, что, может быть, все сложилось бы иначе, если бы Луиза не поднимала шума. Правда, в отношениях Этель и Артура ничего уже нельзя было изменить. Им суждено было развестись. И случай с Луизой просто ускорил развязку.

Луиза всегда слыла трусишкой, поэтому все изложила в письме. Письмо длиннющее, и позднее она созналась, что действительно писала его целую ночь. Она говорила, что не смогла вынести упреков совести после того, как Этель поделилась с ней своими тревогами: постоянное отсутствие мужа она объясняла тем, что, очевидно, у него есть еще кто-то.

Письмо пришло в пятницу, и Этель прочла его поздно вечером, когда вернулась из Труро, куда ездила за покупками.

По дороге они остановились пообедать в небольшом ресторанчике. Приближалось Рождество. Они обе чувствовали приближение праздников и были в каком-то радостном возбуждении. Этель жила в «Гнезде чайки» более шести месяцев, ее отношения с Ральфом больше не были натянутыми. Он изображал из себя доброго старшего брата, а она подыгрывала ему, взяв на себя роль капризной младшей сестренки. Они спорили и сражались, становясь все более добрыми друзьями. Другие чувства к Ральфу Этель решительно подавляла в себе. Она все еще ждала редких приездов мужа и верила, что когда-нибудь наступят времена счастливой семейной жизни.

Письмо Луизы заставило ее посмотреть в лицо фактам. Оно лежало на коврике в холле. Этель подумала, что оно от Артура.

Взяв письмо, Этель направилась в маленькую гостиную, где Ральф разжег огонь, и начала читать его, пока он ходил за дровами.

Когда Ральф вернулся, Этель горько рыдала.

— Что случилось? — не получив ответа, Ральф протянул руку к письму. — Можно?

Если бы Этель не разрешила, он, конечно, не обиделся бы, но какой смысл что-то скрывать? Он уже наверняка все знал. Знал уже тогда, когда встречал ее в аэропорту Хитроу.

Этель посмотрела ему в глаза, как бы умоляя быть честным с ней:

— Это правда?

Ральф кивнул.

— А сейчас у него кто? — дрожащим голосом спросила Этель.

Она думала, что он опять солжет, попытается еще раз прикрыть брата. Ведь именно так он поступил тогда, встречая ее в аэропорту. Он сделал все, чтобы не дать Луизе сделать это признание раньше.

Но Ральф ответил просто:

— Не знаю.

Этель не могла не верить ему. Но жалость в его глазах больно уколола ее. Она утерла слезы и резко выпрямилась.

— Извини меня, — прошептала она и направилась к двери.

— Этель, — Ральф взял ее за руку, — что ты собираешься делать?

— Уехать, конечно, — ответила она, собирая остатки гордости.

Ральф взял другую ее руку и повернул лицом к себе.

— Ты не можешь уехать, Этель.

— Но ты не сможешь остановить меня, — резко бросила она в ответ, вне себя от того, что он продолжал защищать брата. — Артуру ведь наплевать на все, не так ли?

— Ему может быть, но мне — нет.

Он произнес это так тихо, что Этель не знала, действительно ли она слышала эти слова, или ей просто почудилось.

— Что ты сказал? — переспросила она и все прочла в его глазах еще до того, как он совершенно четко произнес:

— Давай жить вместе. Не здесь, естественно, а в Труро.

«Давай жить вместе» — он так и сказал. И он именно это и имел в виду. Ошибки не было. Брат ее мужа предлагал ей бежать с ним. Но почему это не шокировало ее? Почему она нисколько не возмутилась? Не ударила? И не крикнула, что она не из тех девушек… Почему же она стояла, пристально глядя ему в глаза и охваченная такими чувствами, каких она никогда до этого не испытывала?

Этель произнесла вслух имя мужа, надеясь, что это отрезвит ее.

— К черту Артура! — крикнул Ральф. — Он не использовал свой шанс. Теперь имеет значение только то, чего хочешь ты.

Этель молчала. Как можно было выразить в слове этот пьянящий коктейль надежд, разочарований, тайных снов, отчаянной борьбы с собой! Да, она хотела его. В течение многих месяцев она боялась признаться себе в этом. В течение всего этого времени она напоминала себе, что он — брат ее мужа.

— Хорошо, тогда я скажу, чего хочу, — сказал Ральф, не дождавшись ее ответа. — Я хочу тебя. Всегда хотел тебя, с того первого дня, когда мы встретились в Лондоне в ресторане.

— Этого не может быть! — воскликнула Этель, вспомнив его суровые слова и неприязненные взгляды в тот день.

— Именно так. Боже, ведь ты была слишком молода даже для меня, не говоря уже о брате. Ты и сейчас так молода, — тихо сказал Ральф.

— Нет, ты не можешь желать меня! — прошептала Этель, ведь сама она считала себя такой непривлекательной. Иначе как мог бы Артур так скоро охладеть к ней?

— Поверь, я изо всех сил старался сдержать себя, — Ральф до боли сжал ее руки, — тысячи раз я говорил себе, что скоро это все пройдет, но ничего не проходило. И даже когда ты была на шестом месяце беременности и выглядела ужасно, я хотел тебя. И еще как хотел!

— Нн… нет… — Этель была испугана, одновременно и страшно взволнована таким сильным проявлением чувств. Это являлось как бы отражением ее собственных желаний, приглушенных с той страшной ночи, когда он держал ее руку, помогая пережить страшное горе потери ребенка. — Но ведь это невозможно, — она попыталась укрыться щитом их положения, — ведь я же замужем.