Книга На полголовы впереди - Дик Фрэнсис

— Я хотел бы знать, кто из пассажиров — актеры и какое представление они будут разыгрывать.

— Нет, этого мы сделать не можем. Это испортит вам все удовольствие. Мы никогда ничего не говорим пассажирам.

— А Билл Бодлер вам не сказал, — спросил я, — почему он так хотел, чтобы я ехал этим поездом?

— В общем, нет. — Она слегка нахмурилась. — Я об этом толком не думала, у меня столько других дел… Он просто очень настаивал, чтобы мы вас взяли, а поскольку Жокейский клуб — наш клиент, мы делаем все, о чем клиент попросит.

— А вы сами едете этим поездом? — спросил я.

— Еду. Там должен быть кто-то от нашей компании — чтобы разбираться на месте, если что-нибудь случится.

— Вы умеете хранить секреты?

— Каждое утро перед завтраком сохраняю штук по шесть сразу.

Телефон у нее на столе негромко звякнул, она взяла трубку и стала разговаривать негромким голосом, который сливался с другими негромкими голосами, звучавшими повсюду в зале. Я понял, что здесь сознательно стараются вести себя как можно тише: иначе всем пришлось бы кричать во все горло, и невозможно было бы расслышать, что говорит собеседник.

— Да, — сказала она. — В Мимико, к десяти часам. Да, четыре дюжины. Погрузите их в специальный вагон-ресторан. Да. Отлично. — Она положила трубку и без всякой паузы спросила меня:

— Какой секрет я должна сохранить?

— Что Жокейский клуб нанял меня, чтобы… чтобы ничего не случилось.

— А-а… — понимающим тоном протянула она. — Ну хорошо, секрет так секрет. — Она ненадолго задумалась. — У актеров как раз сейчас репетиция, это недалеко отсюда. Я так или иначе должна сегодня с ними увидеться, так что могу сделать это прямо сейчас. Что я должна им сказать?

— Лучше всего сказать им, что ваша фирма отправляет меня в эту поездку присмотреть, чтобы не было никаких неприятностей, потому что целый поезд лошадников — это настоящая взрывчатая смесь, которой не хватает только искры. Скажите, что это вроде страховки.

— А так оно и есть.

— Ну да. И еще я хочу помочь вам решить проблему сорок девятого места. Я хотел бы ехать в качестве официанта.

Она и глазом не моргнула, а только кивнула:

— Да, хорошо. Удачная мысль. Мы довольно часто отправляем кого-нибудь из актеров под видом официанта, но, к счастью, на этот раз нет. Железнодорожная компания всегда идет нам навстречу, когда мы просим. Я это устрою. Ну, пойдемте, у меня еще множество дел.

Походка у нее была на первый взгляд неторопливая, но быстрая. Скоро мы уже неслись по городу в ее маленьком голубом автомобиле, а потом резко затормозили перед гаражом, занимавшим подвал большого дома.

Репетиция, если это можно было так назвать, шла в самом гараже, где не было ни одной машины, а стояли большой складной стол, много складных стульев и переносной газовый отопитель. Вокруг толпилось около десятка мужчин и женщин. Нелл представила меня, не назвав моего имени:

— Мы отправляем его с поездом как глаза и уши нашей фирмы. Если вы заметите что-нибудь такое, что может вызвать какие-то осложнения, сообщите ему или мне. Он едет в числе обслуги, а значит, сможет передвигаться по всему поезду, не вызывая вопросов. Хорошо? Не говорите пассажирам, что он один из нас.

Они только кивнули. Скрывать правду от пассажиров было их повседневным занятием.

— Ладно, — сказала мне Нелл. — Я вас здесь оставляю. Позвоните мне позже.

Она положила на стол большой конверт, который принесла с собой, помахала актерам и исчезла. Один из них, мужчина примерно моего возраста с пышными вьющимися каштановыми волосами, пожал мне руку и сказал:

— Лучше ее это дело никто не знает. Меня, между прочим, зовут Дэвид Флинн, но вы зовите меня Зак — это мое имя по сценарию. Начиная с этого момента мы зовем друг друга только так, чтобы не сбиться при пассажирах. Вам бы тоже лучше взять псевдоним. Ну, скажем, Томми.

— Годится.

— Отлично. Слушайте все, это Томми, официант.

Все с улыбкой кивнули мне, а потом он представил их по очереди под теми именами, под какими; они будут фигурировать в представлении.

— Мейвис и Уолтер Брикнелл, владельцы скаковой лошади. — Оба были средних лет, в джинсах и свитерах, как и остальные. — В жизни они тоже муж и жена.

Дэвид Зак стал быстро перечислять актеров — очень по-деловому, не теряя попусту ни минуты:

— Рикки… по сценарию он конюх, хотя поедет вместе с болельщиками, а не с конюхами. Его роль в представлении заканчивается в Виннипеге, и там он сойдет. Это Рауль, тренер, работает у Брикнеллов, они пригласили его в эту поездку. Бен, старый конюх, в свое время сам принимал участие в скачках. — Бен ухмыльнулся мне; его маленькое, изборожденное морщинами лицо очень подходило для этой роли. — Это Джайлз; не смотрите, что у него такой приличный вид — он наш убийца. Это Анжелика, ее вы почти не увидите: она его первая жертва. Еще Пьер, завзятый игрок, влюбленный в дочку Брикнеллов Донну, а вот и сама Донна. И последний — Джеймс Уинтерборн, он важная персона в Жокейском клубе провинции Онтарио.

По-моему, я и бровью не повел. Важную персону из Жокейского клуба провинции Онтарио украшали трехдневная щетина и красная фетровая шляпа, которую он церемонно приподнял, здороваясь со мной.

— В поездке я, увы, не участвую, — сказал он. — Моя роль кончается после того, как я произнесу официальное напутствие перед отправлением. А жаль.

— Сейчас мы прогоняем первую сцену, — объяснил Дэвид Зак. — Все уже знают, что им делать. Это у нас вокзал Юнион. Здесь собираются пассажиры. Все на месте. Ну, ребята, поехали.

Мейвис и Уолтер:

— Мы болтаем с другими пассажирами о предстоящем путешествии.

Пьер и Донна:

— Мы тихо ссоримся.

Джайлз:

— Я любезно разговариваю с пассажирами.

Анжелика:

— Я ищу одного человека, которого зовут Стив. Я спрашиваю пассажиров, не видели ли они его. Он должен ехать с нами, но до сих пор не появился.

Рауль:

— Я, как могу, подзадориваю Пьера и Донну, потому что хочу, чтобы они рассорились совсем, — тогда я смогу сам на ней жениться. Ради денег ее отца, разумеется.

Пьер:

— Я в ярости.

Донна:

— А меня это огорчает, я вот-вот заплачу.

Бен:

— Я прошу у Рауля денег взаймы, а он не дает. Я говорю всем вокруг смотрите, какой скряга, ведь я столько лет на него работал. Мои жалобы должны вызвать у пассажиров раздражение. Я говорю им, что еду в одном вагоне с болельщиками.

Джеймс Уинтерборн:

— Я прошу внимания и сообщаю, что все уже собрались — лошади, конюхи, болельщики, владельцы и их друзья, которые едут с ними. Я надеюсь, что все получат большое удовольствие от этого исторического события, и так далее, и тому подобное, во славу канадского скакового спорта.