Книга Песий остров - Кристиан Мерк

— У нас проблемы с электричеством, капитан, — провозглашает Максим, пытаясь оценить степень угрозы, исходящей от американцев.

Ленни без слов забирает у него мятые бумаги, кивком приказав своей команде приступить к досмотру. Он не поднимает взгляд, пока не пролистывает каждую страницу. В документах написано, что судно перевозит двигатели для тракторов. И подводные помпы. Порт назначения — Аккра. Ленни знает, что весельчак действительно может показать ему ящики с этим добром. Но стопы его по-прежнему покалывает — точно так же, как когда он ступил на палубу контрабандиста, перевозившего кокаин. Что-то на этом судне прячется и ждет, когда он это отыщет.

— Вы находитесь менее чем в двух милях от кубинской опознавательной зоны ПВО, — наконец произносит Ленни, возвращая мятые документы капитану. — Кого вы здесь ждете?

Максим издает хорошо отрепетированный смешок человека, вынужденного доверять свою жизнь ненадежному оборудованию и равнодушному начальству. При этом живот его колышется.

— Мы никого не ждем. У нас один котел полетел, мы дрейфуем уже больше двух часов. Питание тоже повреждено, так что свет то и дело вырубается. Ничего не скажешь, отличная ночка выдалась.

— Что такое «Море тени»?

Великан откровенно ошарашен, на что Ленни и рассчитывал. Максим выглядит так, будто его ударили по лицу. Он спохватывается и снова натягивает улыбку, но слишком поздно.

— Не знаю, — отвечает Максим, почесывая бороду и оглядываясь в поисках Пита и Андерса. Он не намерен провести ночь в заключении у американцев. Даже если ради этого придется рискнуть жизнью. Ему хватило и русской тюрьмы. Три с половиной года в Бутырке — за то, что он до смерти избил девушку. Это было давно. Он помнит, как звали надзирателей, а как девушку — нет.

— Вы в этом уверены? — спрашивает Ленни, жестом подзывая энсина с короткими светлыми волосами и упрямым подбородком. — Однако вы почему-то отчаянно долго пытались с ними связаться. На трех разных частотах. А потом погасили огни и ждали, как ждут Санта-Клауса в сочельник. Готов поспорить, что если я спущусь в машинное отделение, то окажется, что двигатели в полном порядке. И я разберу ваше ржавое корыто до последнего винтика, если…

— Сэр? — зовет вахтенный с борта «Трудного», и в голосе его звучит беспокойство.

Ленни теряет мысль и моргает, чувствуя, как русский наблюдает за ним.

— Майклз, в чем дело?

Начинает светать, и ранний утренний туман расступается, открывая вид на то, что заметил энсин. Американцы не одни в кубинской опознавательной зоне.

Со стороны горизонта, набирая скорость, скользит серо-зеленый силуэт.

Максим довольно улыбается.

— Прошу прощения, но все это похоже на… как это по-вашему? Недоразумение, верно? Мы обращались к шести различным судам, на которых, по нашим сведениям, были необходимые нам инструменты и запчасти. Никто не отозвался. Кроме вас, капитан.

Он нетерпеливо топчется на месте, шлепая вьетнамками по палубе.

Но Ленни уже забыл о радушном русском и уставился в бинокль. Они находятся в американской зоне, но непонятно, знает ли об этом приближающееся судно и хочет ли знать. Для Ленни мир только что перевернулся. Он видит лодку, которой не должно здесь быть: он читал отчеты разведки о том, как несколько лет назад кубинцы списали все свои суда в металлолом.

Серое судно все ближе и ближе, на передней палубе установлен пулемет. На мачте — кубинский флаг.

— Сэр, они вызывают нас, — сообщает вахтенный, уже не скрывая тревоги.

— Прошу вас, капитан, — говорит Максим, слегка кланяясь и жестом огромной руки указывая на нижние палубы. — Проверяйте на здоровье.

Вот так выглядят моменты, которые все меняют, думает Ленни, так ломаются карьеры, так становятся героями телепередач. Кубинский швербот уже так близко, что слышен шум его двух двигателей, перемежающийся с плеском волн. Осталась всего пара минут, чтобы принять решение. Первый выстрел может прозвучать раньше, чем он успеет вызвать подкрепление с воздуха. Капитан проводит рукой по лицу, пытаясь сосредоточиться. Максим нетерпеливо шлепает вьетнамкой. Чайки начинают кричать, как будто уговаривая Ленни решиться на какую-нибудь глупость. Давай, давай, дразнятся они, время геройствовать. Думаешь, оно того не стоит? Ты же хочешь, хочешь отыскать сокровище, которое прячется где-то у тебя под ногами.

Максим видит его решение раньше, чем Ленни сам его осознает.

— Группа досмотра, покинуть судно, — командует он, вцепившись в свою двустволку так, будто хочет ее задушить. — Бегом. Вахтенный, приготовиться отдать швартовы.

— Есть приготовиться отдать швартовы! — с облегчением отвечает вахтенный. Парни в оранжевых спасжилетах торопятся назад по мостику. Максим скрещивает волосатые руки на исполинской груди и стоит, не скрывая довольной ухмылки. Он отлично знает, что на кубинском судне буквально через пять минут закончится топливо и все это не более чем представление.

Должно быть, Бог — кубинец, решает Максим, раз послал ему последнее ржавое корыто своего флота, способное держаться на плаву ровно столько, чтобы успеть напугать.

Американцы уже отшвартовались и начинают удаляться от «Гдыни», когда Максим подходит к ограждению палубы и машет молодому капитану декларацией. Капитан смотрит на него с таким видом, как будто он сейчас мечтает об одном: воспользоваться двустволкой, которую он баюкает, как спящего ребенка.

— А я-то надеялся выпить с вами кофе, — вздыхает Максим, делая грустное лицо.

— Вы далеко от дома, не забывайте об этом, — отвечает Ленни, сожалея, что не придумал реплики поудачнее. Затем отворачивается и делает вид, что занят.

Ты тоже, хочет добавить Максим, наблюдая, как «Трудный» направляется на север, к более спокойным берегам. Но он предпочитает промолчать. Вода меняет цвет с серебристого на темно-зеленый, точно Нептун никак не может определиться.

И тут он вспоминает о своем пленнике. Я был неосторожен, решает он. Никогда еще я не был так близок к аресту. Больше я такого не допущу. Пора принять решение.

Но мечта о выкупе продолжает будоражить его. Американцы еще не скрылись из вида, а он уже обдумывает возможность допросить пленника. Почему бы нет? Жена давно просит новую плазменную панель. Стоит покинуть эту зону — и охотники за террористами оставят его в покое. Будет время подумать. Время все тщательно спланировать.

Время сбросить груз за борт, если что-то пойдет не так.

Максим улыбается и вдыхает свежий морской воздух. Он чувствует себя совершенно счастливым.

Пленник

Когда спящий пересекает Стикс, он не чувствует боли. Якоб даже не помнит о своем локте.

— Якоб? Малыш?

Вокруг темно — хоть глаз выколи. Голос звучит совсем близко, Якоб даже чует запах дешевого отцовского парфюма и табака. Голос у Авраама такой, будто ангелы уже поят его бурбоном «Мейкерс Марк». Его слова укутаны в обволакивающую нежность, какую порождает только алкоголь. Якоб чувствует ее сейчас так же остро, как раньше, когда отец был жив. Снова початая бутылочка, где-то рядом играет пластинка Дина Мартина, и они с отцом близки как никогда. Ему чудится, что он слышит стук льдинок в бокале.