Книга Царица царей - Мария Хэдли

Но Николай уже догадался, что Клеопатра не нуждалась в клинке.

Он никогда не понимал, почему ему, скромному наставнику царских детей, приказали отыскать и перевести запретное заклинание, вызывающее богиню. Но с жаром взялся выполнять поручение. Падение города было неминуемым, и счет шел на минуты. Кроме того, в глубине души он лелеял надежду снискать благорасположение Клеопатры.

До всех трагических событий он был убежден: она снова вернет власть над Египтом и другими землями. Когда это случится, он возвысится вместе с ней. Царский историк. И любовник, если уж говорить начистоту. Вот чего он желал в первую очередь. Задание Клеопатры стало для него слишком большим искушением, он не мог отказаться. Возможность находиться рядом с ней, встречаться с ней втайне от остальных. Ему нравилось рыться в изъеденных молью и порченных червями записях, вдыхать запах древних трав, разглаживать разноцветные иероглифы. И, наконец, награда: потрескивающий свиток, перевязанный красным шнуром. Когда он начал разворачивать его, в некоторых местах тонкий папирус сразу рассыпался в прах.

Николай нашел искомое. Он часами вглядывался в изображения. Фараон, стоя на коленях перед алтарем, делал надрезы на запястьях. Относительно богини со львиной головой, увенчанной солнечным диском, и чувственным телом женщины сомнений быть не могло. Николай погрузился в изучение элементов заклинания: змеиной кожи, ядов, меда и трав. Изучал пигменты[14]и письмена. Наиболее важной частью обряда являлась, разумеется, жертвенная кровь. Он сделал предположения относительно некоторых деталей, отчасти по наитию, рассматривая все как тренировку ума.

Николай и помыслить не смел, что завязнет так глубоко.

Он — простой историк, не волхв. В Египет перебрался из Иерусалима, где служил личным секретарем царя Ирода. В то время он гнался за славой. Клеопатра с Антонием производили впечатление правителей, о которых будут помнить потомки. Величие Ирода уже отгремело.

Теперь Николай клял собственное тщеславие. Какой глупец!.. В итоге у него остался один выбор: бежать из Александрии или умереть. Погибнуть в самом начале своей карьеры в намерения ученого не входило.

Николай развернулся и зашагал прочь от разбитых окон дворца в сторону порта. Он найдет корабль и исчезнет навсегда.

Конечно, ему нельзя встречаться с Клеопатрой. Он пока еще дорожит своей жизнью.

Если она вернется к власти, его казнят. Если же заклинание подействовало (а он боялся, что так и произошло), на свободу вырвались необузданные силы. Смертным они неподвластны.

Оставаться в Александрии и тратить время на дальнейшие выяснения он не собирался.

11

Болваны Октавиана считали, что обезоружили ее!.. Но дворец был ее родным домом. Она знала здесь каждый камень. Повсюду были спрятаны ножи и амулеты. Она располосовала себе ладони. Раны мгновенно раскрылись и закрылись, как рыбьи жабры, не выпустив ни капли крови. Она не могла вызвать богиню вторично, во всяком случае, прибегая к прежнему способу.

И она стала прислушиваться к словам, шелестящим в голове.

«Ты — моя. Ты принадлежишь мне».

— Мне нужно поговорить с Николаем, — приказала она Хармиане. — Ты должна отыскать его и привести ко мне.

«Пить».

— Он скрылся из города, госпожа, — доложила девушка пару часов спустя. — Никто не смог ответить мне, куда он отправился.

«Меня мучает голод».

Она казнила единственного мудреца — египтянина, который, наверное, помог бы ей. Перед глазами у нее еще стояло лицо, в ушах звучали слова предостережения. «Запретное заклятие», — произнес он. Верно.

Кровь ласточки ненадолго утолила ее жажду. Хармиана вернулась, и Клеопатре вновь пришлось терпеть и притворяться. Зубы во рту превратились в лезвия. Она обхватила колени руками и вжалась в угол. Ее била дрожь.

Она — убийца и скоро станет настоящим чудовищем.

Ее уверенность граничила с безумием. Всю жизнь она постигала искусство сдерживаться и весьма в этом преуспела. Была отстраненной и холодной, потом соблазняла… и использовала в своих целях. Искусство цариц. Антоний стал исключением. Она полюбила его. Поначалу чувство ее пугало. А сейчас ни один смертный не спасет ее от требований голоса в голове. Не осталось никого, кто любил бы ее так сильно.

— Неподалеку от Фив, у львиного водопоя, находится старый храм, — поведал ей Николай, когда они репетировали обряд. — Святилище Сохмет. В свитке сказано, что заклинание исполняли именно там.

Святилище стало шаткой надеждой Клеопатры. Ведь она заложница в собственном дворце. А если она вырвется на свободу? Но ее сразу охватила паника. Здесь она, по крайней мере, не причинит вреда подданным, хотя с каждой ночью положение ухудшалось. Она становилась все сильнее и сильнее.

Клеопатра любила свободу. Она частенько гуляла среди обычных людей в сопровождении Антония. Бессчетное количество раз бродили они вечерами по Александрии, наблюдая, как снуют в темнеющем небе юркие стрижи. Царица без короны и с волосами, убранными по обычаю простолюдинок, и Антоний без своих роскошных доспехов с перемазанным грязью лицом. Он выглядел в точности как безвестный римский солдат. Никем не узнанные (во всяком случае, так они полагали). Они рассказывали анекдоты и играли в кости, пели в кабаках и танцевали вместе с горожанами — без охраны и золота. Только она, он и дыхание между ними.

Однажды Антоний остановился прямо посреди танца. Его лицо светилось от любви. Прикрывшись одним плащом, они покинули празднество. Очутились на улице и скрылись в темном переулке. Они занимались любовью. Он прижимал ее спиной к стене, и она кричала от наслаждения. Этот мужчина — властелин ее души.

Никто не отберет у нее Антония, ничто не разлучит их, думала она тогда, упиваясь чувством собственного владычества над судьбой и уверенностью в будущем. По-человечески глупая и счастливая.

Теперь она лишилась свободы, которую всегда принимала как должное. Ее собственные покои стали клеткой. Но страшнее всего было неведомое нечто, которое поселилось внутри нее и терзалось неутолимым голодом. Рвало ее зубами и когтями. А утраченного уже не вернуть.

Придворный лекарь принес снадобья. Он толок в ступке травы, натирал кожу медом. Она не могла сказать ему, в чем причина ее недомогания. Когда он приблизился, Клеопатра задержала дыхание и сжала зубы.

— Я не могу есть, — выдавила она.

— Тогда пей. — Он протянул царице гранатовый сок и принялся бормотать заклинания.

При виде рубиново-красной жидкости она на миг воодушевилась, затем горько рассмеялась.

— Нет, — покачала головой Клеопатра.

Зато она могла плакать. Голод терзал ее тело, а из глаз текли слезы. Мышцы на спине натянулись и напоминали веревки. Под кожей проступили ребра.