Книга Шпион против майора Пронина - Арсений Замостьянов

— Как положено.

— Пистолет? Настоящий пистолет?

— Самый настоящий. Если хотите знать, первый советский пистолет. Системы Коровина. Весь мир знает эту игрушку. Надежный, безотказный. Для меня это как продолжение руки. Мне разные игрушки предлагали. Есть и наградные. Но ношу с собой только «Коровина».

— Вы хотите сказать, что никогда с ним не расстаетесь?

— У всякого правила есть исключения. Но, честно говоря, расстаюсь я с ним нечасто.

— Вы намекаете, что и сейчас этот пистолет… Ммм… Коровина при вас?

— Конечно, при мне. Я вам могу его показать, — Пронин полез в кобуру.

— Нет, нет, ради бога, не надо! Я ненавижу оружие. Я, как говорят, пацифист.

— Может быть, вы толстовец или баптист?

— О религиозных вопросах предпочитаю не задумываться. По рождению я, как пишут в словаре атеиста-агитатора, иудейского вероисповедания. Но я марксист, материалист. Хотя и не очень образованный. Таким воспитала меня революция.

— Это понятно. Я пошутил про баптиста. — Пронин понял, что напугал портного. — А клиентов вы, наверное, столько навидались, что вас любой религией не удивишь — попадались, наверное, и буддисты, и католики с протестантами. И сатанисты.

— Сатанисты? Ну, что вы, мои клиенты — люди приличные. Бывают иностранцы — так те, наверное, католики или протестанты. Попадаются отечественные мусульмане, которые еще не стали материалистами.

— Интересно, а религия влияет на вкусы клиентов? Мусульмане, наверное, любят зеленый цвет и золото. А протестанты должны предпочитать скромные цвета и покрои. Я прав?

— Вы просто мудрец. Вот полгода назад у меня шил пальто нарком просвещения Узбекской республики. Вроде бы большевик, марксист, а подобрал себе едко зеленый драпчик. Получился пережиток эпохи медресе, а не пальто.

— А протестанты бывали?

— А англичане таки протестанты?

— А как же? Первые в мире, между прочим!

— Так у меня недавно был клиент из Британии. Ученый. Путешествует по России, на Байкал ездил. В сопровождении советских коллег, разумеется. Он зверушек изучает. Так он из Шотландии вез дорогой твид, чтобы я сшил ему путевый костюм!

— Это слава, Борис Йосич. Широкая международная слава. Отныне Красная Москва знаменита на весь мир не только кукольным театром, шоколадными конфетами и балетом, но и портным Левицким! И чем же вас удивили вкусы английского ученого?

Они продолжали разговор, затевая примерку. Пронин уже стоял перед зеркалом в гейше и кальсонах, босиком. Левицкий помогал ему надеть широкие брюки — наметанный полуфабрикат.

— Этот англичанин оказался форменным чудаком! Все ему двойные карманы подавай. А какой в них смысл? Я считаю, они искажают силуэт. Пришлось подчиниться прихотям клиента. Ну, вам-то я пошью классику, как она есть.

— Я надеюсь, это будет не фрак? Вы же не хотите сделать меня аристократическим посмешищем?

— Не фрак и даже не смокинг. Говорят, что джентльмен должен отставать от моды на полтора сезона. Но не на эпоху же! Вы не должны выглядеть моделью из антикварного салона. Деловой респектабельный костюм для мужественного молодого человека. Костюм будущего. Самое сложное — это брюки в районе пояса. Вот тут-то и нужно мастерство на уровне колдовства. Я надеюсь, вы не любите всякие нэпмановские глупости — золотые запонки, перстни, браслеты?

Пронин поморщился:

— Борис Йосич, вы же меня не первый день знаете…

— Да, простите, это я спросил для проформы. Вы коммунист, чекист, вам побрякушки неинтересны. Вот и костюм будет в меру строгий. Не вычурный.

— Да уж, вычурности нам не надо. Мне нужен такой костюм, чтобы в Большой театр не стыдно было сходить, в Кремль на награждение, чтобы в командировке где-нибудь в Праге, Берлине или Будапеште не стыдно было появиться на торжественном приеме.

— Прага! Будапешт! Все это скоро будет тоже Советский Союз — я правильно понимаю?

— Ну, сейчас мы строим социализм в одной отдельно взятой стране.

— И все-таки мы идем в Европу! И это обязывает нас — я имею в виду вас — тщательнее выбирать костюмы. Вы заметили, что в последнее время москвичи стали внимательнее к одежде? Уже мало кто ходит в рванине. Появилось понятие о галстуках. Ведь еще недавно все это считалось буржуазным пережитком. Правда, артисты и профессора всегда ко мне захаживали. И нэпманы, конечно. Хотя я никогда не сочувствовал нэпу.

— Да? А товарищ Ленин сочувствовал. И товарищ Сталин тоже.

— Ой, да не хватайте меня за слово. Я лоялен, как сто китайцев. Повернитесь чуть-чуть — торсом, торсом. Спасибо. Ну, что ж, мерку я снял верно. И вы не похудели за эти дни. Но и не поправились. У вас идеальное телосложение — и солидно, и без лишних рубенсовских телес. Вы физкультурник?

— У Мольера был лекарь поневоле, а я физкультурник поневоле. Приходится бегать на дальние дистанции — пока не догоню.

— Таки это пошло вам на пользу. Приятно посмотреть, хоть я и не барышня. Можете отдыхать. Я уже все понял.

— Примерка прошла удачно?

— Феерически! Я на правильном пути, а костюм у вас будет такой, что ваш начальник застрелится от зависти.

— Ковров-то? Этот может, с него станется.

Тихая экономка принесла чаю, конфет. Раньше Пронин ее не встречал. Она приходила к Левицкому каждый день на два-три часа. Прибиралась, готовила обед и тихо исчезала. Он не желал постоянного присутствия чужой женщины в квартире. С непривычки Пронин притомился на примерке и теперь с великим наслаждением пил чай, бессильно откинувшись на спинку кресла.

— И ваш англичанин надолго застрял в Советском Союзе?

— Он хочет объехать всю страну. Имеет бумагу от Академии наук.

— Он молод?

— Ваших лет, Иван Николаич. Ваших лет. Для меня это молодость. Но уже не детство.

Теперь нужно было выяснить, где остановился этот англичанин. Пронин не стал выспрашивать у Левицкого имя и фамилию клиента — Госбезопасность способна установить такие сведения без вопросов «в лоб». Неужели это Роджерс? С телеграфа он позвонил Железнову и пешком пошел на Кузнецкий. Виктор уже ждал его на диване — и все сведения про Даниэля Стерна лежали у него в кармане, вплоть до описания внешности.

— Значит, сейчас он в Москве? Нам снова повезло. Это даже подозрительно, что все так удачно складывается.

Возраст, цвет волос — сходились. Но комплекция… Стерн был толстяком невысокого роста. Это не Роджерс. Конечно, каждый может раздобреть, но уменьшиться в росте — навряд ли. Даже английская разведка на это не способна. Вот господин из магазина «Ноты» со спины вполне соответствовал Роджерсу. А этот, наверное, настоящий ученый, любитель твидовых костюмов с потайными карманами.

— И что думаешь делать, Виктор? — Пронин кряхтел, устал он от беготни!