Книга Искалеченный мир - Вадим Громов

Наверху, там, где располагалась оружейная комната, басовито жахнуло что-то внушительное, и сразу же последовал второй выстрел. Кто-то держал оборону, и, учитывая наличествующий в оружейке арсенал, держать её можно было до тех пор, пока могильщик не перекинется в стан вегетарианцев. То есть — почти до бесконечности.

— В оружейку! — Лихо мгновенно приняла решение. — В темпе!

Алмаз с Шатуном энергично, но без лишней спешки принялись подниматься на второй этаж, где снова обозначились признаки присутствия гомо сапиенса. В виде активного расхода боеприпасов.

«Хамелеоны» на груди у обоих вовсю полыхали безостановочным радужным переливом, просто-напросто захлёбываясь от частоты и яркости красок. Сигнализируя о том, что они знали и без подсказки: непосредственной близости живых существ, отмеченных вмешательством Сдвига. На генетическом, на физическом… да на всех уровнях!

От двери в оружейную комнату не осталось почти ничего. На дверном косяке, на одной петле, сиротливо висел скромный огрызок деревянной панели. Доходчиво разъясняющий понимающему человеку, что в небольшом радиусе от неё произошла веселуха с участием взрывчатых веществ. Выражаясь проще — была использована граната. Не «эфка-третья» — та бы поставила всю оружейку раком. Что-то попроще, вроде «УРки», более известной под простонародным названием — «хорошо, но мало». Замечательно подходящей для наведения качественного шороха в небольших замкнутых пространствах, без боязни того, что пространство вдруг окажется разомкнутым от переизбыточной мощи взрыва.

В прилегающем к оружейке холле живописно громоздились «пешеходы», разобранные на составляющие части, но без мизерной толики подражания эстетике Шатуна. Один из них, являющий собой гнусную пародию на стойкого оловянного солдатика, пополз в сторону друзей, оставляя за собой след бурой, едко пахнущей жижи, вытекающей из оторванной чуть выше колена ноги.

Шатун въехал «стиляге» подъёмом стопы в бок, отфутболивая его в угол. Туда, где находилась спиралеобразная лестница, уходящая на первый этаж.

Книжник с Лихо меланхолично проводили глазами улетающего через весь холл «пешехода». Причём во взоре книгочея легко угадывался только что родившийся в голове зарок — никогда не спорить с Шатуном на пендель. Даже самый лёгонький. Здоровье дороже.

Алмаз, осторожно перешагивая через уже довольно вяло трепыхающийся реквизит для съёмок ужастика, приблизился ко входу в оружейную комнату. Но заглядывать не стал. Нельзя было поручиться, что у человека, отстаивающего своё право глядеть на мир не через багровый туман вечного недожора, выдержат нервы. И он не ахнет по Алмазу из какого-нибудь восемнадцатимиллиметрового «Страйкера-Зеро». После чего все сожаления и признания чужой оплошности придётся выслушивать, восседая на желтовато-сером облачке. К чему Алмаз был не готов ни в каком диапазоне.

Он направил свой «дыродел» в одного из копошащихся на полу мертвяков, из глаза которого задорно торчала массивная бронзовая дверная ручка, после взрыва переменившая место прописки. Ещё у «стиляги» отсутствовали правая нога и правая рука по половину бицепса.

Алмаз потянул спуск, и ручка в глазу жертвы Всплеска ушла вглубь черепа, вылетев с обратной стороны. Спустя пять секунд он повторил выстрел, филигранно выбив передний зуб ещё одному «пешеходу». Зуб за зуб. Хорошо бы самому Сдвигу все челюсти на сто восемьдесят градусов развернуть…

— Есть кто живой? — почти тут же из оружейки донёсся недоверчиво-радостный, очень хорошо знакомый голос. — Или это «пешеходы» в русскую рулетку из «калаша» поиграть вздумали?

— Герман… Ты, что ли? — Алмаз просунул голову в дверной проём. — Точно, Знаток. А стволами-то обложился, а серьёзный-то какой… Сейчас описаюсь от зависти. Давай, делись по-братски, у тебя ж всё равно на все калибры рук не хватит.

— Для таких людей и собственной потенции не жалко! — Герман осклабился со всей приятностью, было видно, что он чертовски рад появлению Алмаза. — Хотя её и осталось-то — на особо торжественные случаи, не чета кроличьей… Заходи, выбирай, что душа требует! С учётом бойко обрушившейся вниз кривой социальной защищённости.

В перегородке, смастряченной из толстых арматурин и разделяющей оружейку на две неравные части, распахнулась дверь.

— Давно не виделись. — Лихо вторглась в святая святых Андреича. Где с любовью и педантичностью было определено и расставлено по своим ячейкам, ящикам, коробкам разномастное оружие. Несколько сотен разнокалиберных стволов многих мировых производителей «огнестрела», для продуктивного душегубства на самых различных дистанциях. Огнемёты, мины, пластиковая взрывчатка… Всё находилось в отличном рабочем состоянии — бери наугад и лупи от пуза. Без осечек, без накладок. С невидимым штампом гарантии на каждом стволе — «Хранится и обихаживается у Андреича». Бывший двадцатипятилетний старлей-погранец, выживший в адской давилке Сдвига и спустя двенадцать лет после этого ставший полновластным хозяином-попечителем-нянькой Суровцев, со всем, что могло стрелять хотя бы на расстояние большее, чем его собственный плевок, носился, как нумизмат с первой денежной единицей в истории человечества.

— Я смотрю, вся команда в сборе! — Настроение Знатока улучшалось прямо на глазах. — А то я уже думал, что так в одиночку и придётся свою линию гнуть… Потом «Стингер» — в рот, и — прости-прощай, родное Тихолесье. А судя по всему — помозолим ещё бельма Сдвигу. Верно ведь?

— Как подумаю, что придётся теперь твою болтовню выслушивать, сама готова хоть сейчас «Стингер» в зубы сунуть, — пробурчала Лихо. — Нет бы Глыбе здесь оказаться.

— На всех не угодишь! — Герман состроил шутливо-извиняющуюся мину. — В крайнем случае, могу поделиться «берушами», у меня где-то завалялась парочка. Правда, сам уже полгода пользуюсь, и в несколько иных целях, о которых при даме и упоминать стыдно… Но — чем богаты!

Лихо состроила философски-обречённую гримаску: «Ну я же говорила — трепач!» — и, прихватив со стойки первое, что подвернулось под руку: трёхкилограммовый, увенчанный глушителем «Вал» с парой обойм, — вымелась из помещения. Хлопнув по «хамелеону», чтобы не отвлекал внимание. И без того понятно, что вокруг враги и бой наш будет жарким.

Книжник бросился следом, ухитрившись сцапать восемнадцатизарядную старенькую «Гюрзу» прежде, чем его остановил Шатун, присматривающийся к более солидным экземплярам, вроде принятого на вооружение перед самым Сдвигом винтореза «Вепрь-М». Из которого, собственно, Герман и мастырил «пешеходам» изъяны в анатомии.

Лихо шагала по коридору первого этажа, направляясь в угловой кабинет, где стоял сейф Глыбы. Книжник догнал её уже почти у самой цели, она без всякого энтузиазма ткнула ему пальцем возле себя: «Держись рядом!»

Судя по масштабам баталии, устроенной Знатоком возле оружейной комнаты, «стиляг» в «конторе» остаться практически не должно. Ну, может быть, где в коридорах ДК и заплутал один-другой… Пустяки, дело насквозь незамысловатое, даже учитывая повышенную боеспособность «пешеходов». Лихо, конечно, никаким боком не Шатун, но «потрошитель» способен снести любую голову с плеч с одного взмаха. И неважно — первосортные в ней мозги или безнадёжно обглоданные Всплеском до «второй свежести».