Книга Крот в аквариуме - Владимир Чиков

— Потому что Таировы мне не безразличны. Я занимался их подготовкой в Центре и разработкой плана вывода в США.

— О'кей! Тогда скажите, кем был Таиров до работы в вашей военной разведке?

— Сначала он был морским офицером, потом прошел у нас спецподготовку и после этого стажировался в Англии. Там он был в качестве дежурного коменданта советского посольства. А весной тысяча девятьсот пятьдесят пятого года мы вывели его на нелегальное положение в США. В Нью-Йорке он сдал экзамены в Колумбийский университет. В то время я находился уже здесь и осуществлял связь с ним — проводил тайниковые операции, направлял на его почтовый ящик тайнописные инструкции и указания.

Упоминание о работе Таирова в гражданской должности вызвало у фэбээровца недоумение: как можно было направлять на нелегальное положение человека, стажировавшегося в Англии на легальной должности?

— Единственное, о чем могу вам еще рассказать достоверно, — продолжал Топхэт, — так это о проведении операции по выводу Таировых из США. Советская группа по контролю эфира в Нью-Йорке путем прослушивания приемников «Хамерлунд» и «Хеликрафтер» перехватывали радиопереговоры вашей службы наружного наблюдения. Благодаря радиоперехвату нашей контрразведки было установлено, что ФБР ведет слежку за так называемыми Диком и Парки. Это были супруги Таировы. В последующем вы сменили им клички на Дага и Хэн. Когда Хэн сама обнаружила за собой слежку, то она сразу дала нам знать. В связи с возникшей угрозой провала и возможного ареста Таировых мы передали им через запасной тайник новые паспорта, деньги и указание немедленно выехать в Канаду, а затем перебраться в Советский Союз. Они успешно это сделали. Вот, собственно, и все.

— О'кей, мистер Поляков. — Американец посмотрел на часы, потом на Топхэта и извиняющимся тоном произнес: — Прошу простить, что я задержал вас на большее, чем обычно, время. Почти на два с половиной часа. Не представляю, как вы будете теперь отчитываться за такое долгое отсутствие перед своим руководством?

— Не беспокойтесь, мистер Мори, — улыбнулся Топхэт. — Я всегда при уходе из представительства разрабатываю для себя подстраховочный вариант. Недавно я установил контакт с неким Ричардом Киршманом, с которым познакомился два года назад на приеме в Военно-штабном комитете. Очевидно, он вам тоже знаком?

— Это не имеет значения, — уклонился от прямого ответа Джон. — Продолжайте, пожалуйста.

— Так вот, в случае возникновения вопроса о долгом моем отсутствии я пойду на маленький обман: скажу, что встречался с Киршманом. Думаю, что мой невинный обман пойдет на пользу нашему общему делу…

— Да, это так, — согласился Джон. — Главное, вы сохраните себя для работы с нами. Итак, на сегодня все. В следующий раз мы встретимся ровно через месяц, как говорят у вас на Руси, на Крещение Господа Бога, то есть девятнадцатого января следующего года.

Пятница, 22 декабря, штаб-квартира ФБР

После доклада директору ФБР полученных от Топхэта сведений начальник отдела Нолан пригласил, как обычно, Джона Мори. Когда тот вошел в его кабинет, Нолан даже не обратил на него внимания и продолжал задумчиво глядеть в окно.

— Что случилось, Джеймс? — спросил его Джон. Несколько секунд начальник отдела смотрел на него с расстроенным видом, потом сказал:

— Я только что вернулся от мистера Гувера. После встречи с ним у меня остался неприятный осадок на душе…

— Это чем же осадил он вашу стальную душу? — прервал его Мори.

— Ты не поверишь, но именно своим недоверием Топхэту он и расстроил меня. Сначала он высоко оценил информацию агента о советских нелегалах и их связниках, а также и другие сведения, полученные тобой на последней явке. Потом вдруг начал сомневаться в том, что Топхэт мог обладать такой обширной информацией, которая, мол, может сразу парализовать работу всего аппарата ГРУ.

— Извини, Джеймс, что перебиваю, но со временем он все-таки поймет, что в лице Топхэта мы получили ценнейшего агента за всю историю ФБР. Мы же проникли с его помощью в советский разведцентр, где создается и откуда направляется к нам самая неуловимая и самая опасная — нелегальная — сеть военной разведки! Это уже многого стоит!

Полковник Нолан хорошо понимал своего коллегу Мори — руководителя контрразведывательных операций против СССР и был уверен, что теперь Джон уже не отступит от Топхэта, вцепившись в него бульдожьей хваткой, и потому решил на всякий случай предостеречь его:

— К мнению директора ФБР мы обязаны прислушиваться. Мистера Гувера насторожило, что Топхэт удивительно легко и, главное, большой численностью сдает своих всех подряд — и разведчиков, и нелегалов, и всех их связников. И даже шифровальщиков. А самое странное, как заметил мистер Гувер, при проверке выяснилось, что все нелегалы, которых он выдал, выведены уже в Советский Союз. Агентов же из числа граждан США никого еще не назвал. «Разве это не подозрительно?» — спросил меня шеф. И я ничего не мог ему ответить. А ты что можешь сказать на это?

Джон ухмыльнулся и, подумав немного, ответил:

— Да, он не назвал нам агентов из числа американских граждан, но это все впереди. Я обязательно выпотрошу его. Вы же знаете, что я слов на ветер не бросаю.

— О'кей! Тогда я назову еще один упрек мистера Гувера в наш адрес. Он предостерегает от того, что Топхэт после возвращения в СССР, как я уже говорил тебе однажды, может отойти от дальнейшего сотрудничества с нами…

— А почему он так думает? — перебил начальника отдела Джон.

— Мистера Гувера удивило заявление Топхэта о том, что он никогда не согласится остаться на жительство в Соединенных Штатах Америки только потому, что очень дорожит семьей и своими родственниками в России.

— Но разве это плохо, если он и там будет снабжать уже ЦРУ такой же ценной информацией, как нас сейчас? Мы же внедряем своего «крота» во вторую по значимости после КГБ спецслужбу СССР! Резидентура ЦРУ в Москве будет благодарна нам до фоба за передачу им такого классного агента, как Топхэт! Можете сказать мистеру Гуверу, что лично я шестым чувством угадываю и отличаю порядочного человека от сукиного сына и прекрасно чувствую, с кем стоит нам работать, а с кем нет.

Нолан иронично улыбнулся и, постукивая по столу костяшками пальцев, сказал:

— Ты, мистер Джон, очевидно, забываешь, что русская душа всегда была потемками для нас. И, как хорошо заметил мистер Гувер, «предатель есть предатель и остается им навсегда в любой стране». Сегодня он легко предал свою Родину, а завтра предаст и нас. Исходя из этого, шеф просил начать изучение Топхэта по месту его жительства. Вчера я беседовал об этом с Дэвидом Мэнли. Он предложил использовать для его изучения молодого американца Ричарда Киршмана, который проходит по делу Топхэта.

— Мне этот Киршман известен…

— Откуда он тебе известен? — удивился начальник отдела.

— По сообщению самого Топхэта. Он же ничего не скрывает от меня. Познакомился он с ним два года назад на приеме в Военно-штабном комитете ООН. Киршмана пригласил туда его родственник, полковник Военно-воздушных сил США Чапман. Сам Киршман работал в те годы агентом по покупке и продаже недвижимого имущества в компании «Хэмслей-Спир». А проявил он интерес к Топхэту в связи с тем, что каким-то образом узнал о намерении советского представительства купить в Нью-Йорке хороший дом. Топхэт, естественно, познакомил Ричарда с работником советского посольства, который занимался этой проблемой. После этого Киршман и Топхэт посещали неоднократно увеселительные и спортивные мероприятия. Не раз американский еврей угощал русского полковника в ресторанах и кафе. Делал он это за счет своей компании и в благодарность за состоявшуюся сделку. За эти два года у них установились дружеские отношения. Топхэт уже дважды приглашал коммерсанта к себе на квартиру. Подобные их встречи можно, конечно, восстановить. Но нужно ли нам это?