Книга Один коп, одна рука, один сын - Аманда Линд

Большинство людей, имевших дела с Фирмой, думали, что босс — мужчина. И Фрэнси всегда передергивало, когда, чаще всего со слов Крошки Мари, она узнавала о том, как проходили подобные беседы. Мужчины считали само собой разумеющимся, что они — сильный пол, а хитрость — прерогатива женщины, и если последние проявляют жестокость, то ничем не отличаются от мужчин.

— О чем задумалась, милая? — Пер погладил ее по щеке.

— О том, как мы познакомились. — Фрэнси улыбнулась.

— Да уж, вот была ночка так ночка!

— Я уронила тебе пистолет на ногу.

— Слава богу, он не был снят с предохранителя.

— Ты решил, что я психопатка, которая пытается тебя похитить.

— Нет, не совсем так, но, конечно, было немного странно.

— Но ты не побоялся зайти ко мне в квартиру.

— Я не верил своим глазам.

Тогда она жила в милой стопятидесятиметровой квартирке, подаренной отцом на двадцать первый день рождения. Квартира, расположенная поблизости от Стюре-план, была идеальным логовом для юной леди, и до того, как в ее жизни появился Пер, там побывало немало молодых людей, делавших свое дело кто лучше, кто хуже. Бойфренда у нее не было, только любовники, и она думала, что так будет довольно долго. Но, как известно, появился Пер.

Пер очень быстро понял, что деньги Фрэнси результат какой-то незаконной деятельности. Сначала он порядком трусил, но потом принял выбор своей девушки. Отчасти потому, что был по уши влюблен, отчасти потому, что его навестил Юсеф и объяснил, что выходить из игры уже поздно. Пер получил экономическое образование и работал теперь в частном инвестиционном фонде, консультировал по вопросам размещения ценных бумаг. Правда, только на полставки, кому-то же надо отвечать за дом. Ему и сейчас случалось фантазировать, каково это жить с обычной женщиной (хотя вряд ли мог бы сказать, что значит «обычная»). Но в общем и целом такая жизнь его вполне устраивала, потребности делать карьеру и зарабатывать больше жены он не испытывал, и эти фантазии очень быстро улетучивались.

— Давай возьмем Адриана и поедем за подарками? — предложила Фрэнси и поцеловала Пера прямо в губы как раз в тот момент, когда Наташа проходила мимо.

— Да, это замечательно, — согласился Пер.

Они оделись и уехали в центр, чтобы забрать Адриана из его частной французской школы. Фрэнси с Пером решили определить его именно туда, потому что им нравился французский язык. Еще им нравились царившие здесь дисциплина и порядок, отличавшиеся от хаоса обычной, к тому же недофинансированной муниципальной шведской школы.

Фрэнси хотелось, чтобы сын вырос хорошо воспитанным, уважающим своих учителей человеком, и рано понял, что знания — ключ к успеху. Не к любому успеху, конечно. Но пока Адриан был слишком мал, чтобы понимать, насколько важны еще и связи, он должен был прежде всего стремиться к знаниям.

За рулем, как обычно, сидела Фрэнси.

И почему «как обычно»? Эта мысль вдруг пришла Перу в голову. Он водил машину отнюдь не плохо, более того, очень любил это дело. Когда он брал один из их автомобилей и выезжал самостоятельно, то включал что-нибудь из старого любимого хард-рока, открывал окно, выставлял наружу руку (и в дождь, и в снег, даже если шел град) и барабанил пальцами по двери. Свободный. Необузданный. Во многих отношениях за время брака с Фрэнси он сам перестал существовать. Бывали дни, когда, глядя в зеркало, Пер не мог сказать, кого он там видит. Не было ничего, что он мог бы о себе рассказать или указать как свойство, характеризующее именно его: я такой, это моя индивидуальность. Он превратился в жалкого труса. Подкаблучника. Скучного домохозяина. Пер наблюдал за пейзажем сквозь лобовое стекло. Он устал, бесконечно устал. Сил на развитие собственного «я» не оставалось, дни были до краев наполнены разными делами, которые отнимали больше времени и сил, чем он рассчитывал.

Дети. Дом. Работа. В таком порядке.

Только часам к десяти вечера у него появлялось время для себя, но тогда он обычно просто засыпал перед телевизором. А поскольку раньше полуночи Фрэнси спать не ложилась, и будить ее раньше девяти было нельзя, а он к тому моменту уже уезжал на работу, то у супругов редко выдавался момент, чтобы сесть и просто поговорить друг с другом.

Ему ее не хватало. Да и она сильно изменилась за те годы, что они вместе. Стала жестче, холоднее. Все более отягощена проблемами. Конечно, она старалась дарить свою любовь, но было похоже, что и у нее недоставало сил.

Он посмотрел на Фрэнси. Ему захотелось погладить ее по голове, но он так и не решился.

Когда они подъехали к школе, Пера начала грызть еще одна мысль.

Адриан.

Их сын, который видел во Фрэнси чужую женщину, а не мать.

Ничего не изменилось и на этот раз, когда Фрэнси и Пер с Бэлль в переноске появились на школьном дворе. Фрэнси обняла Адриана, но сразу же погрустнела, потому что, несмотря на объятия, между ними лежало огромное расстояние.

Она отпустила Адриана, и он подошел к отцу, чтобы незаметно взять того за руку.

«Еще не слишком поздно, — подумала Фрэнси, — совсем не поздно. Все еще можно исправить. Я куплю ему самые лучшие подарки к Рождеству, дорогие, чудесные, он почувствует, что я его люблю».

— Но мы с Наташей собирались печь сегодня рождественские булочки, — возразил Адриан, услышав, что они собираются за подарками.

В этот момент заплакала обкакавшаяся Бэлль. Внутри Фрэнси все закипело. Ей бы сейчас пулемет в руки, чтобы успокоиться. Но под рукой ничего подобного не было, кроме того, пускать кривую очередь во дворе школы, где учится Адриан, было бы в высшей степени неуместно. Оставалось кипеть внутри.

Паника.

Страх.

Фрэнси стонала, лежа на заднем сиденье машины. Таблеток с собой не было, поэтому оставалось только перетерпеть приступ. Муж и сын ждали снаружи, понимая, что ее нельзя сейчас трогать. Пер кормил Бэлль из бутылочки. А Адриан мучился от противоречивших друг другу чувств: восхищением маленькой сестренкой и завистью. Он был уверен, что Фрэнси любит ее больше.

Прошло минут десять, Фрэнси удалось собраться с силами и выйти из машины, чтобы сообщить о том, что лучше она отправится за подарками одна. И конечно, Адриан обязательно должен испечь булочки с Наташей. А Бэлль, пожалуй, сегодня не в форме для прогулки по городу.

Полчаса спустя она уже бродила по универмагу «ЭнКо», грустная и обессиленная после панической атаки, поэтому ей пришлось искать туалет, чтобы выплакаться. Пришлось и сцедить молоко, из-за чего она еще больше расстроилась, потому что это означало, что сегодня Бэлль опять придется есть из бутылочки. Нужно как-то взять себя в руки и стать нормальной матерью. И женой. Пер тащил на себе весь воз домашних забот, и хоть они давно договорились, что основная забота о детях — на нем, все зашло слишком далеко.

Случалось, Фрэнси думала о том, что недостойна такого хорошего мужа.