Книга Крестом и булатом. Вторжение - Дмитрий Черкасов

— Хорошо. Как с контролем дорог?

— Неприятностей не предвидится. После недавних подрывов машин мы поставили бетонные надолбы в ста метрах в обе стороны от поста. Население предупреждено, что пост пересекается исключительно с открытыми багажниками и распахнутыми задними дверями. Эксцессов не возникало, все всё понимают... В процессе зачисток задержано шестнадцать подозрительных лиц, сейчас ими занимается ФСБ. Следующий рейд — в пятницу, восемнадцатого. Сектора «дэ» и "е".

Колдунов провел указкой по карте и остановил ее на названных подполковником секторах.

— Ага... Что ж, действуйте. Садитесь. Следующий — квадрат четыре, приготовиться ответственному за шестой.

Сидевший крайним справа в первом ряду широкоплечий полковник неторопливо поднялся.

— Мобилизованы три батальона мотострелков. На десятое одиннадцатое — рейды вдоль Фортанги до Ключевого. Немного беспокоит зеленка, но, по данным разведки, там сконцентрировано не более пятидесяти боевиков. Их основные силы немного дальше к югу. Будут они спускаться в долину или нет — неизвестно. Двенадцатого я намерен провести прочесывание с востока на северо запад квадрата силами спецназа и провести упреждающий обстрел предгорья. С вертолетчиками вопрос решен. Две эскадрильи «Ми 24»* перепахивают сектора «эн» и «ка», затем повтор с захватом сектора «цэ». Минные поля проверены, пока попыток нарушения не было...

— Ваш прогноз?

* Транспортно боевой вертолет. Вооружен спаренной пушкой ГШ 23 в подвижной носовой установке и сверхзвуковыми ПТУР 9К113/9М114 «Штурм В». Вместо ПТУР на четырех подкрыльных пилонах могут быть ус . тановлены блоки УБ 32 57 с НАР С 5 (калибр 57 мм), блоки с НАР С 8 (калибр 80 мм) или НАР калибра 240 мм. Экипаж вертолета — 3 человека, крейсерская скорость — 217 270 км/ч, динамический потолок — 5000 метров, дальность действия до 300 км, нормальная взлетная масса — 8200 кг., максимальная боевая нагрузка — 2500 кг, длина машины — 18, 8 м, диаметр несущего винта — 17, 1 м, два двигателя ТВД ТВЗ 117 по 2200 л/с каждый. Может перевозить до 8 десантников или 4 раненых.

— На рожон чичики лезть не будут. Хоть и место вроде удобное. Но и нам оно дает хорошие возможности для маневра. Вечером двенадцатого отправим еще одну бронеколонну по западному краю участка, как раз наперерез возможному выходу ребятишек Гелаева.

— Вы считаете, что он может попытаться высунуться? — прищурился Колдунов.

— Маловероятно, но предусмотреть подобное не мешает. У него сейчас проблемы с Бараевым, всё славу поделить не могут. Как стало известно из оперативных источников, со дня на день грядет крупная разборка. Что то там с деньгами связанное... В принципе, небольшой успех Гелаеву не помешает. Бараев давно уже не проводил активных акций, его авторитет постепенно падает. Удачное нападение поможет Гелаеву выдвинуть претензии на большую долю арабских денег. Но из за того, что Арби Бараев уже окончательно раздружился с головой, без разборки не обойдется, я уверен...

— Стычка нам на руку, — изрек сидящий в первом ряду майор из особого отдела ФСБ.

— Верно, — подтвердил полковник. — Обе стороны понесут потери...

— Приблизительное время контакта известно? — поинтересовался генерал лейтенант.

— Пока нет, но сейчас над этим работают.

— Постарайтесь не упустить момент. В идеале следует ударить с воздуха по месту стычки.

— То в идеале, — задумчиво произнес особист.

— Будем надеяться, что разведка на этот раз сработает как надо, — подвел черту Колдунов. — Благодарю вас, садитесь. Михаил Викторович, ваша очередь...

* * *

Рокотов облокотился о забор и, вытянув шею, пригляделся к тому, что происходило во дворе через улицу.

Кузьмина, братьев Славиных, Веселовского, Лукашевича и Гречко окружали родственники, преимущественно мужского пола, и что то тихо втолковывали бойцам ударного отряда. Среди вышедших проститься с уходящими в горы казаками были даже двое милиционеров — старший брат Данилы и двоюродный дядька Анатолия. Все вели себя достаточно спокойно, женщины не ломали руки и не вешались на шею сыновьям, хотя любому было понятно, что исход мероприятия непредсказуем и, возможно, они видятся в последний раз. Тут уж как карта ляжет.

Сто пятьдесят лет противостояния с абреками, воровавшими коней, угонявшими скот, резавшими зазевавшихся землепашцев и нападавшими на одиночных путников, воспитали в казачестве философское отношение к жизни. Станичники твердо усвоили, что абсолютного мира с соседями из горных деревень быть не может, и радовались каждому дню, прошедшему без эксцессов. Так было при царском режиме, так было и при советской власти, так оставалось и в демократизированной России. Небольшую передышку дало послевоенное переселение чеченцев и ингушей в Казахстан, но оно было временным и неполным.

А «ярлык на княжение», данный тупоголовыми и вороватыми бюрократами из Кремля генералу Дудаеву, и последовавшие за этим две войны накалили обстановку до крайности; казачеству надо было либо драться, либо сниматься с насиженных мест и уходить куда нибудь за Волгу, оставляя возделанные земли на разграбление ордам обкуренных чучмеков, как горские народы частенько именовали в документах Российской Империи.

Иной альтернативы федеральная власть своим гражданам не оставила.

При этом даже не всегда было понятно, на чьей стороне выступают чиновники из правительства — то ли на стороне законопослушных казаков, то ли на стороне боевиков, рассылавших по российским городам своих гонцов, дабы те организовывали сбор денег в помощь воюющим отрядам. Судя по действиям федеральных министров, ичкерийские бойцы пользовались в стране большими правами, чем остальные граждане. Их чаще отпускали под залог, чаще прекращали уголовные дела, буде ловили с незарегистрированными стволами или на месте преступления, обменивали осужденных на российских военнопленных, словно все происходило не в современном мире, а в пору расцвета феодализма.

Однако у каждого явления всегда есть оборотная сторона.

И безнаказанность одних выливалась в издевательства над другими. Власть предержащие, неспособные справиться с боевиками в горах или договориться с вменяемыми главами равнинных тейпов, переориентировали удары силовых структур на смуглых и горбоносых жителей городов Центральной России, которых не надо было отлавливать с привлечением воинских подразделений и которые имели совершенно определенные места жительства. Под гребенку пошли все — и чеченцы, и азербайджанцы, и осетины, и кабардинцы, и дагестанцы. Все, чья внешность вызывала раздражение у патрульного милиционера с восемью классами образования, делавшего по полсотни грамматических ошибок на каждом листе протокола и видевшего смысл службы в проверке карманов задержанного. Расчет власти полностью оправдался. Подавляющее большинство населения с удовольствием наблюдало за крутыми парнями в масках, укладывающими на асфальт «лиц кавказской национальности», рукоплескало ударам дубинками по почкам этих самых «лиц» и призывало свежеизбранного Президента «закрутить гайки».