Книга Айсберг - Клайв Касслер

— Я разглядывал останки, — покачал головой Питт. — Ни пуль, ни переломов. Предпочитаю думать, что он подождал, пока все не потеряют сознание, кто где, и только потом прошелся по судну с огнеметом.

Коски оставил это предположение без внимания.

— Но что потом? Куда делся убийца?

— Прежде чем пытаться ответить на этот вопрос, — устало сказал Ханневелл, — я бы попросил кого-нибудь любезно объяснить для начала, как убийца здесь материализовался. Ясно, что это был не пассажир и не член экипажа: на «Лаксе» плыло пятнадцать человек. Логика подсказывает, что действовала целая команда, высадившаяся с другого корабля.

— Не подходит, — сказал Коски. — Любая высадка с одного корабля на другой требует радиоконтакта. Даже если бы «Лакс» подобрал якобы выживших в кораблекрушении, капитан немедленно сообщил бы об этом. — Коски неожиданно улыбнулся. — Как я припоминаю, в последнем сообщении Файри просил зарезервировать за ним пентхаус в отеле «Стейтлер-Хилтон» в Нью-Йорке.

— Бедняга, — медленно сказал Довер. — Если деньги и успех так кончаются, кому они нужны? — Он посмотрел на останки на полу и сразу отвернулся. — Боже, что за маньяк мог убить пятнадцать человек в один присест? Методично отравить пятнадцать человек, а потом хладнокровно сжечь их из огнемета?

— Такой же, как те, что взрывают пассажирские самолеты ради страховки, — ответил Питт. — Как те, что убивают человека так же легко, как вы муху. Мотивом, очевидно, была выгода. Файри и его люди сделали чрезвычайно ценное открытие. Нужное Соединенным Штатам. Нужное России, но досталось оно какой-то темной лошадке.

— Стоило ли оно того? — с печалью во взгляде спросил Ханневелл.

— Вопрос к шестнадцатому, — сказал Питт, глядя на останки. — К тому неизвестному, который принес смерть остальным.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Исландия, земля мороза и огня, неровных ледников и дымящих вулканов, остров полей красной призматической лавы, холмистой зеленой тундры и мирных голубых озер, вытянулась под роскошным золотым блеском полуночного солнца. Окруженная Атлантическим океаном, омываемая на юге теплыми водами Гольфстрима и на севере застывшим полярным морем, Исландия находится на середине прямой, соединяющей Нью-Йорк и Москву. Необычный остров с его калейдоскопическими видами гораздо менее холодный, чем предполагает его название[4]; средняя температура самого холодного месяца, января, редко опускается ниже, чем на побережье Новой Англии в Соединенных Штатах. Того, кто видит ее в первый раз, Исландия пленяет несравненной красотой.

Питт наблюдал, как на горизонте встают снежные вершины острова, а мелькающая под «Улиссом» вода из темно-синей на океанских глубинах становится ярко-зеленой в прибрежном прибое. Он поменял курс, вертолет повернул на девяносто градусов и полетел вдоль крутых лавовых утесов, выраставших из моря. Пролетели над маленькой рыбацкой деревушкой на берегу круглого залива (крыши домов выложены в шахматном порядке красными и пастельно-зелеными черепицами) — сторожевым постом у входа к Северному полярному кругу.

— Который час? — спросил Ханневелл, очнувшись от легкого сна.

— Четыре десять утра, — ответил Питт. — Боже, глядя на это солнце, можно подумать, что сейчас четыре десять пополудни.

Ханневелл громко зевнул и безуспешно попробовал потянуться в тесной кабине.

— Сейчас я бы отдал правую руку за возможность уснуть между накрахмаленными простынями в мягкой постели.

— Не закрывайте глаза, уже недолго.

— Далеко до Рейкьявика?

— Еще полчаса. — Питт замолчал, чтобы свериться с приборами. — Я мог бы срезать, полетев севернее, но мне хотелось взглянуть на береговую линию.

— Шесть часов сорок пять минут как мы вылетели с «Катавабы». Неплохо.

— Могли бы прилететь быстрей, если бы не дополнительный бак с горючим.

— Без него нам пришлось бы плыть четыреста миль до берега.

Питт улыбнулся.

— Мы всегда могли бы послать SOS береговой охране.

— Судя по настроению коммандера Коски, когда мы улетали, вряд ли он откликнулся бы на сигнал, даже если бы мы тонули в ванне, а у него рука лежала на пробке.

— Что бы ни думал обо мне Коски, я голосую за присвоение ему адмиральского звания при первой возможности. В моем представлении он очень хороший человек.

— Вы своеобразно выражаете восхищение, — сухо заметил Ханневелл. — За исключением вашего очень проницательного предположения относительно огнемета — тут шляпы долой, — вы ему, в сущности, ничего не сказали.

— Мы по возможности говорили ему правду. Все остальное было бы на пятьдесят процентов предположениями. Единственное, о чем мы действительно умолчали, это о сути открытия Файри.

— Цирконий. — Взгляд Ханневелла словно устремился куда-то вдаль. — Порядковый номер сорок.

— Я с трудом сдал курс геологии, — улыбнулся Питт. — Цирконий? Что делает его достойным массового убийства?

— Чистый цирконий чрезвычайно важен для сооружения атомных реакторов, потому что он совсем или почти не поглощает радиацию. Любое государство с возможностями атомных исследований отдаст коренной зуб за большие количества циркония. Адмирал Сандекер убежден, что Файри и его команда нашли обширные залежи циркония на дне моря, но достаточно неглубоко, чтобы добыча была экономически возможна.

Питт повернулся и посмотрел сквозь прозрачный корпус кабины на ультрамариновую синеву, которая, почти ничем не нарушаемая, уходила на юг. Рыбацкий корабль в окружении множества шлюпок шел по морю; крошечные скорлупки двигались легко, словно скользя по окрашенному зеркалу. Но Питт едва видел их, он думал об экзотическом элементе, который лежал внизу, под холодными водами.

— Трудная задача, — произнес он достаточно громко, чтобы его расслышали поверх гула ротора. — При добыче руды со дна возникают тяжелейшие проблемы.

— Да, но не непреодолимые. В «Файри лимитед» работают ведущие мировые специалисты по подводной добыче полезных ископаемых. Вы знаете, как Кристиан Файри создал свою империю: он добывал алмазы у побережья Африки. — В голосе Ханневелла звучало искреннее восхищение. — Ему было всего восемнадцать, и он служил матросом на старом греческом торговом судне, когда сошел на берег в Бейре, маленьком порту на побережье Мозамбика. Ему не потребовалось много времени, чтобы заразиться алмазной лихорадкой. Тогда как раз был алмазный бум, но крупные синдикаты завладели всеми месторождениями.

Вот в чем Файри отличался от остальных — он обладал творческим, изобретательным умом.

Если залежи алмазов можно найти на суше в двух милях от берега, рассудил он, почему бы им не быть и под водой, на континентальном шельфе? И вот в течение пяти месяцев он ежедневно нырял в теплые воды Индийского океана, пока не нашел участок морского дна, который показался ему перспективным. Теперь необходимо было найти средства для закупки оборудования. Файри явился в Африку, и всего имущества у него было только рубашка на плечах. Просить деньги у белых финансистов в тех местах значило напрасно терять время. Они отобрали бы у него все и оставили с носом.