Книга Клеймо зоны - Сергей Осипов

Впервые за все время переговоров подал голос Кузнец:

— А если передумаете вы?

— Тогда вы сможете сдать наш канал военным. По-моему, хорошая гарантия. Удачи вам. — Мнимый шоферюга развернулся и, уже направившись к двери, процедил: — Приятно работать с деловыми людьми.

Прижимистый Холера расщедрился и выделил Ксанте с Кузнецом комнату на втором, относительно целом этаже бывшей хрущобы. Дыры на лестничном пролете были прикрыты стальными листами, вместо потолка над головой вздыбилась оцинкованная жесть. Но, по крайней мере, в щели не дуло, два узких топчана походили на кровати, а в чудом уцелевшей ванной даже висел рукомойник с чистой водой.

Кузнец обошел апартаменты, похрустывая купленными в баре галетами из натовского пайка, которые обошлись в цену фирменных бургеров в не самом дешевом ночном клубе Киева. Вернулся в комнату и с видом знатока заявил:

— Хоромы, однако. В Донецке на стрельбах у нас и того не было. В палатках жили, прямо на голой земле.

— Лучше бы в палатке, — сказала Ксанта и поежилась. — Как-то здесь ненадежно. Того и гляди обрушится…

Денис сел рядом, приобнял ее за плечи, начал осторожно поглаживать:

— Эй, Ксанта! Фрау Осень! Не кисни давай, все идет как надо. Счет два-ноль в нашу пользу, помнишь?..

Депрессивным ником «Фрау Осень» Ксанта подписывалась на форумах техноромантиков. Там ее считали своей, держали за авторитет и часто приглашали на многочисленные сходки с целью «пошукать абандон». Она неизменно отказывалась. Конечно, Денис понимал, что Ксанта по большому счету лишь играет в депру — новомодный вариант городских эмо, железобетонной леди иногда хотелось прикинуться беззащитной и ранимой, но неизменно называл ее красивым «осенним» ником, когда хотел приободрить или поддразнить.

Сейчас это не слишком помогло. Ксанта закрыла лицо руками и устало произнесла:

— Какая же я дура, что втянула тебя в эту муть!

— Цыц! — сурово сказал Кузнец. — Отставить сопли! Твой брат исчез, и сделал это очень не вовремя. Что-то он нашел важное, не знаю что, я в этом все равно ничего не понимаю. А здесь, судя по всему, многие его охотнее закопают, чем станут спасать. Значит, идти на поиски больше некому. А одну я тебя в любом случае не отпустил бы. Кстати, ты так и не ответила: почему ты сказала посреднику, что нам нужна биостанция? Нас ведь именно туда и поведут. Как потом с проводником договоримся, когда выяснится, что в Зону придется идти гораздо глубже? Он нас в лучшем случае пошлет куда подальше.

— Ты же сам только что сказал: многие Костика скорее закопают, чем помогут найти. Может, уже закопали, не знаю. — Ксанта убрала ладони от лица. — Так что не стоит козырять его именем направо и налево, нам сейчас главное — проникнуть за Периметр. Если будем искать проводника до Четвертого энергоблока, нами мигом заинтересуются. А так по дороге присмотримся к проводнику, если он окажется человеком стоящим, серьезно накинем денег или еще чего пообещаем. Нет такой вещи, которую сталкер не сделает за двойную цену, а если даже есть, то он сделает ее за тройную цену. Понимаешь? Если увидим, что с ним лучше не связываться, — пусть доведет до биостанции, а дальше попробуем как-нибудь сами. Я кое-что знаю о здешних местах, попытаюсь вести. По-другому уже никак…

Заколоченное окно приглушало наружные звуки, поэтому, когда стемнело и с улицы стали доноситься ровный гул моторов и мегафонная скороговорка, Оксана не сразу сумела разобрать, о чем там говорят. Потом звуки приблизились, и усиленный техникой голос зазвучал отчетливей. С сильным акцентом он повторял по-украински и по-русски: «Внимание! До начала комендантского часа осталось тридцать минут! Пребывание на улице после двадцати трех часов запрещено. Нарушители комендантского часа будут немедленно арестованы!»

— Похоже, заблудился наш проводник, — сказал Кузнец. — Ты деньги-то перевела?

Ксанта кивнула.

— Не надули бы нас… Ладно, утром поглядим. Если и тогда не появится, будем качать права…

Дружеские поглаживания Дениса становились все нежнее и вкрадчивее, понемногу они перерастали в ненавязчивый массаж ключиц. Это было приятно, и Ксанта закрыла глаза, постепенно расслабляясь. Она с самого начала понимала, что именно ее бывший парень потребует за свою бесценную помощь. Нет, не потребует, а попросит — и вполне поймет, если она категорически ему откажет. Ну, может быть, надуется до утра, но утром уже сам будет раскаиваться в своем недостойном поведении. Он золото, а не мужчина, поэтому давно смирился с тем, что любимая женщина теперь принадлежит другому, и не разорвал при этом с ней дружеских отношений. Еще и решит, что своими грязными поползновениями чудовищно оскорбил пресвятую деву Ксанту свет Георгиевну, и потом долго будет корить себя, извиняться и подлизываться, заставляя обоих чувствовать себя мучительно неловко, как уже когда-то было пару раз, сразу после свадьбы…

Вот только сегодня она не собиралась ему отказывать. Может быть, Дениска и не знал толком, на что именно подписывается, хотя и вряд ли — информации о смертельных опасностях Зоны в СМИ все же поступало достаточно. Но в любом случае он, ни на секунду не задумавшись, дернул вслед за ней в зону боевых действий — просто потому, что одной ей там было бы плохо, что там опасно, что ей необходимо было помочь. И после такого она просто не посмеет ему отказать. Какая женщина сумеет отказать обезумевшему от любви парню, который вот так запросто готов пожертвовать ради нее собственной жизнью?

Прости, Пауль. Прости, родной, но так надо. Ксанта не сомневалась, что милый муж, невероятный великодушный мужчина с распахнутым сердцем, простил бы ее, даже если бы узнал об измене. Но он ничего не узнает. Ни к чему ему это. Прости и ты, Дениска, если вдруг решишь, что сегодняшняя ночь — это пролог к дальнейшим предельно близким отношениям. Ты честно заработал ее своим бесстрашием и верностью, но это все. Поздно восстанавливать то, что уже давно разрушено. Поздно и глупо…

Его широкие ладони словно невзначай легли ей на грудь. Оксана повернула голову, прикрыла глаза и встретила приоткрытыми губами теплые губы Кузнеца.

Он ласкал ее долго, умело и аккуратно. Ласкал так, как никогда не ласкал в институтские годы. Он был очень нежным и страстным, он наслаждался каждым прикосновением, каждым поцелуем. Он многому научился за время разлуки, и его мальчишеская торопливость и жадность уступили место спокойной уверенности опытного мужчины. Его руки плавно скользили по ее телу, и Ксанта вдруг ощутила, что сама заводится не на шутку. В какой-то момент у нее перехватило дыхание, кровь прилила к лицу, уши стали горячими, а кончики пальцев закололо от сладкого предвкушения. Пожалуй, это будет гораздо приятнее, чем она ожидала…

На улице объявили пятнадцать минут до начала комендантского часа. На этот раз объявление прозвучало еще и по-английски.

А потом в дверь постучали. Негромко, но настойчиво.

Тяжело дыша, девушка испуганно отпрянула от парня, поспешно приводя одежду в порядок. Господи, до чего же дурацкое ощущение — словно их снова застукали родители. Она осознавала, что они уже давно взрослые люди, что дверь заперта, что за дверью стоит не полиция нравов, — и все же ничего не могла с собой поделать. Сердце в груди колотилось, как бешеное, а лицо заливала краска стыда. Словно там, в коридоре, внимательно прислушивался к происходящему в комнате Пауль, сумевший вычислить, куда исчезла непутевая женушка, и немедленно последовавший за ней.