Книга Замок Россия - Вадим Денисов

— Извините, Елена Михайловна, не удержался. Всю жизнь не мог понять, откуда это все берется. С такими специальностями! Да мы бы их при другом раскладе с руками и ногами, будь нормальные люди. Кстати, и пара хороших бойцов пригодилась бы, будь они нормальными, — чеченцы воюют классно. Что за планида такая иррациональная у людей горских?.. Ну тогда сами, сами.

Смотреть особо было нечего, люди потащили трупы на берег, да и дела ждали. Вместе с комендантом мы прошли до пристенной лестницы, где я вспомнил про второй этаж донжона и спросил:

— Елена, а вы где остановились?

— Да еще нигде. Других потихоньку размещаем — когда легко и сразу, как с медиками: они все в одном здании поселятся, — в других случаях сложней. У противоположной стены нечто вроде жилого блока пристроенных к стене домов. Пожелания, знаете ли, симпатии, капризы…

— Скажите, Елена, вы с семьей сюда попали или одна?

— Мужа нет уже год. Зато есть двое детей — девочка шести лет и мальчишка-двухлеток, — несколько настороженно ответила женщина. — С ними сейчас няня — подыскала бабушку.

— Вот и хорошо, что так, — как-то у меня не совсем тактично вышло, да. — Я это к тому, что на втором этаже главной башни — донжона — есть чудесная двухкомнатная обитель с окнами во двор. Правда, я и не осматривал толком, все время мимо пробегал. С детьми для вас там будет самое подходящее место, да и для работы удобно. Напротив, у лестницы — одна комната «кунацкая», там своих нукеров поселю, — я обернулся, на мгновенье чуть притянув парня к себе за плечи: — Отличные, смышленые ребята, назначены личной гвардией. Сделаем из них со временем супербойцов. И за вашими детками они присмотрят, если что. Так мне спокойней.

— Как-то неожиданно… Мне надо сначала службы разместить, и…

— А мне надо свою номенклатуру разместить! — отрезал я. — И не смотрите на меня с удивлением, я знаю что делаю. Безграничный энтузиазм начальника быстро тает без хорошо налаженного быта — меньше времени и сил остается на утоление общественных чаяний. Кроме того, мне необходимо, чтобы вы были рядом: советоваться будем часто.

— Ну раз так, то предложение принимается. — Очевидно, такое решение насущного вопроса ей понравилось.

— Вот успокойте службы, потом с поварами — ко мне, и давайте, обживайтесь на новом месте. Клим нас слышит, они помогут перенести вещи.

— Да вещей-то почти и нет, тут заселиться просто, — улыбнулась она, уже спускаясь по лестнице к поредевшей кучке любопытных-активных.

Подходя к башне, я отметил, что противоестественно сдерживаю себя в разглядывании замка и окрестностей. Заметил лишь, что облака еще больше истончились, можно определить, где солнце. Или не солнце. Вообще-то ощущения вполне земные, пространство в целом вокруг такое… родненькое. Но глаза слезятся, голова работает плохо. На смену головной боли пришла сонливость — просто валюсь с ног. На своей работе я давно привык к рваному режиму, постоянному недосыпу и экстренным побудкам в любое время суток. Но сейчас интенсивность нервного износа была такова, что держался я еле-еле. Вот и еще один камешек на весы — это значит, что я не спал во время таинственной телепортации или рейса в скоростном самолете. Ночь у меня украли. Перебросили из предвечернего в утро.

Почему у остальных никакой сонливости не заметно? Бодрые все. С ними по-другому поступили? Сохранили время. А меня, значит, с передержкой, для особого тестирования?

От стены к башне шли Бероев с Уксусниковым, чуть позади Демченко и прапор с трофеями в руках. Заметив меня на стене, капитан махнул рукой, я — ему: заходите, мол, в кабинет к шефу. Перед этим опустил обе руки вниз, чуть согнул и покачал, будто у меня в руках тяжелые чемоданы. Бероев все понял, крикнул кого-то из бойцов в носильщики.

Дома все нормально. Сашка, округлив глаза, впитывает все, что ему на ухо шепчет Клим. Револьвер забрал и положил на каминную полку. Ох ты, а камин-то разгорается! Значит, уголь нашли. По комнате пошло тепло — как бы мне не свалиться прямо тут, на кушетке. Пересядем. Зашли военные с шерифом, усадил и их за стол.

— Знатный стол, — отметил Руслан. — Вот трофеи, Командор.

На стол лег «макаров» с двумя обоймами. Одна пустая, возле другой шесть патронов. Я сдвинул добычу на дальний угол, махнул парням, чтобы выносили.

— При них еще пара ножиков была, так себе, не стали сюда тащить, — дополнил он. — Документы скоропостижно умерших не знаю куда деть, пока у меня.

— Секретарю отдадите, когда определим ей место.

Пока хлопцы суетились, я произнес короткую вводную речь:

— Значит, так. Все произошло сложно и просто. В диалог не вступают, возможно, это просто исключено из схемы либо недоступно технически. Времени на раздумье и проработку заказа по уму мне не дали, поэтому уложиться пришлось в жесткий временной лимит. Есть ограничения по весу, триста кило ежедневно… — (Не раскрывайте свои маленькие секреты без необходимости.) — В целом — бери что хочешь. Кроме нарезного оружия, тут есть некие ограничения, мотивированность и актуальность которых я не вполне понимаю. Если коротко, я могу просить только то, что производилось в СССР до одна тысяча девятьсот сорок пятого года. На ВВ я не замахивался — винтовки, пулеметы и автоматы, те, что «пистолеты с пулеметами», не пробовал. Повторюсь, вес поставки очень мал на такое число людей, поэтому прошу не задавать мне праздных вопросов и обойтись без наивных мечтаний.

А вопросы-то есть, судя по глазам! Но молчат, пожелание мое приняли.

— Далее в своих смелых заявках все вы будете указывать расход веса желаемого заказываемого. Вот тогда прочувствуете, что работать в жесточайшем лимите — это вам не лобио кушать. Гладкоствол — любой бери, любой страны и производителя. Патроны, похоже, тоже любые, но это я интуитивно. Кроме оружия припас вам немного снаряги, будучи вынужден прикинуть за две минуты, что вы там могли такое структурно создать. Хрен ведь дождешься от вас оперативных докладов… Я далеко не суперспец, хоть и проходил срочную в Двести двадцать пятом МСП.

Помолчал, пристально глядя на лица: впитывают ли? Впитывают, даже наглый прапор серьезен. Как и положено настоящим мужикам, ведут себя немного по-мальчишески, ощупывают вороненый металл, перекладывают пачки патронов, наслаждаются. Особенно прапор — тискает стволы, словно соскучившийся отец детей. Кстати.

— Капитан! Я тебя не понял! Почему мне до сих пор не представили прапорщика? Это что за вольности? — проорал я, привстав и изображая свирепость на лице. Такому взрыву посреди чиста поля меня научил один из моих первых начальников, когда еще в Питере работал. Иногда полезно бывает.

Бероев рефлекторно вскочил — особо так, как и положено матерому офицеру, вытянулся, но без подхалимажа, как бы дозированно: «показал — и хватит». Прапор тоже взвился в струнку. Удальцы, даже бобрики неопределенного цвета пригладили рукой.

— Виноват, Алексей Александрович, разрешите представить: старший прапорщик Гонта Григорий Михайлович, оружейник, инструктор стрелковой и тактической подготовки, воздушный десант, Рязань.