Книга Украинский гамбит. Война 2015 - Михаил Белозеров

— Мы с телевидения, — ответил Костя, демонстративно держа пистолет в руках.

Никелированный «глок» блестел на солнце, как дорогой протез. Он настолько удобно лежал в ладони, что, казалось, был ее продолжением. Костя видел в Боснии, что делает с человеком пуля девятого калибра, выпущенная в упор. Однажды на его глазах патрульный офицер-албанец выстрелил в серба, стоявшего перед ним. Без видимого повода. Они разговаривали на перекрестке. Костя готовил репортаж с противной стороной. Договоренность, которой он добивался три недели, стоила ему ведра пота и неимоверного терпения. Серб привел Костю и познакомил с офицером. А офицер взял и выстрелил сербу в живот. Пуля разворотила ему все внутренности. Через две минуты он умер на руках у Кости от кровопотери. Албанец, естественно, испарился, словно его и не было. Потом Косте как бы невзначай шепнули, что его долго выслеживали и наконец подстрелили люди из отряда Аса. Стоны умирающего, кровь на руках и одежде, а главное, глаза серба Костя так и не мог забыть, они часто являлись ему в минуты одиночества.

— А почему вооружены?

— Потому! — грубо ответил Костя.

Он не любил, когда его воспринимали слишком молодым, к тому же ему не понравилось, что один из четверых стал заходить за машину.

— Стой где стоишь! — Костя качнул стволом в его направлении.

Главный тотчас жестом остановил подчиненного. Однако Костю больше волновали не они, а двое других, которые стояли за спиной главного. Он не видел, что они делают. Надеюсь, подумал Костя, Сашка не подведет.

— Так все-таки, — спросил главный, — почему с оружием? Что у вас в машине, «иглы»? Вы стреляете по самолетам?! А ну предъявите документы!

— А кто вы такие?!

— Кто мы такие?! — переспросил главный тоном выше. — Я сейчас покажу, кто мы такие! — И потянулся к внутреннему карману куртки.

Это фраза могла быть сигналом для нападения. Двое других тоже дернулись. Предчувствуя, что сейчас произойдет самое нехорошее, Костя сделал шаг вбок и выстрелил, но не в командира, а в того, который снова попытался нырнуть за машину, и, переводя ствол по направлению к главному, услышал, как одновременно с АК-74М ударил пулемет ПМК. Не успел Костя выстрелить еще раз, как все было кончено. Трое лежали на асфальте, держа руки на затылке, кроме четвертого, который, схватившись за бедро, корчился от боли. Из-за фургона с пулеметом в руках показался Игорь. Он держал дымящийся ПКМ одной рукой и орал как сумасшедший:

— Лежать, суки! Лежать!

Из-за его плеча, любопытствуя, выглядывала Завета. Глаза ее блестели от возбуждения. На этот раз Игорь выручил всех, с облегчением подумал Костя.

— Чего ты с ними церемонишься?! — напал на него Игорь. — Бей прямо в лоб!

— Вам это так просто не пройдет! — прошипел главный.

— Заткнись, гнида! — Игорь наступил ему на оселедец. — Думаешь, я тебя не узнал? Скажи спасибо, что я вас пожалел. Руки! Руки! Обыщи их! — сказал он Косте. — Да не заходи ты со стороны головы!

Под взглядом остальных Костя чувствовал, что делает все неумело и даже чуть-чуть суетится. Он терпеть не мог, когда им командуют. У главного он обнаружил удостоверение.

— Какая-то «походная служба безопасности».

У остальных троих вообще никаких документов не было. Зато у каждого было по гранате РГД-5 и «вальтеру».

— Хорошие пушки, — одобрил Игорь, — забирай!

— Мы из днепровского куреня! Я выборный начальник! — снова подал голос командир.

— Мне плевать, кто ты такой! Здесь другая власть, советская.

— Эй!.. — произнес, пятясь, Сашка. — Смотрите!..

Из-за угла, там, где обычно поворачивал четырнадцатый троллейбус, вывернула толпа народу с оружием в руках и агрессивно направилась в их сторону.

— В машину! — крикнул Костя, стреляя поверх голов так, что улица сразу наполнилась падающими листьями.

Сашка все-таки выстрелил из подствольника, со счастливым лицом проследил за результатом своих усилий и последним прыгнул в кабину. Костя не стал дожидаться, когда он захлопнет дверь, рванул с места в карьер на пятой скорости, и они как ужаленные понеслись в сторону парка. Стреляли по ним или нет, никто так и не понял. Пришлось ехать в объезд, чтобы не попасть в засаду, потому что если бы они поехали прямо, то у них оставалась бы только одна дорога и перехватить их было парой пустяков. К тому же Костя боялся, что турки по всем правилам перекрыли Университетскую улицу, но обошлось. То ли у них не хватало сил, чтобы оцепить район, то ли они были беспечны, а скорее всего, просто плохие вояки.

— Нам повезло, что мы нарвались на националиста местного разлива, — сказал Игорь, опустив ПКМ на пол. — Зовут его Тарас Ямпал. Он мнит себя большим политиком. Если бы это были настоящие боевики, они бы вначале стали стрелять, а потом разбираться.

Мимо «Золотого кольца» на Южном автовокзале они пролетели как стрела. Напротив цирка застыла вереница трамваев. Здесь было удобное место для засады: дорога проходила в низине и все было как на ладони. Из переходов лилась вода. В районе Вечного огня еще виднелись остатки колючей проволоки. Год назад в газетах писали о том, что Рада под давлением «наци» все же поменяла конституцию. Оппозиция воспользовалась этим и провела закон о «титульной нации». Регионалы стремительно теряли власть из-за бездарной политики «двух стульев». Некоторые из них тайком поддерживали «оранжевых», которые могли стать реальной властью на следующих выборах. Сам Виталий Ясулович был не против втихую сыграть под дудку «наци». Это было обусловлено целым рядом причин, и главная из них — огромный долг перед МВФ. По сравнению с ним все остальные экономические игры регионалов выглядели по меньшей мере как невинные шалости. Как всегда, разыгрывалась комбинация «ты мне, я тебе». Без поддержки «оранжевых» ни один проект не мог быть проведен через Раду. Виталий Ясулович забыл о своих предвыборных обещаниях и погряз во лжи и двусмысленности. О русском языке никто уже не заикался. Считалось, что русскоязычное население свыклось с реальностью и ждет как манны небесной вступления в ЕС.

Итак, благодаря попустительству и близорукости партии власти — регионалов и, разумеется, неуемными стараниями Олеси Тищенко население Украины было поделено на три категории. «Титульная нация» — коренное население, говорящее по-украински, поклоняющееся «трезубцу» и являющееся паствой Украинской национальной церкви, получила паспорт оранжевого цвета; этномутанты — категория граждан, стремящихся к натурализации, активно изучающих украинский язык и лояльно относящихся к центральной власти, — желтый паспорт; остальное население — паспорт черного цвета. Последних оказалось больше всех. Они лишались права голосовать, быть избранным во все сферы власти, а также права на работу в государственных учреждениях. Для слежки за ними вместо упраздненной СБУ была создана ППУ. Правда, вначале ППУ предназначалась прежде всего для подавления оппозиции в Крыму. Третий отдел ППУ работал по выявлению неблагонадежных, каковых принуждали регулярно отмечаться в полиции. Таким образом, передвижение их было ограничено. Они были лишены средств информации и доступа в интернет. Их телефонные разговоры прослушивались. Говорить по-русски разрешалось только в кругу семьи. Специальные люди следили, на каком языке говорит человек вне дома. Процветало всеобщее сексотство. На каждом углу висели ящики оранжевого цвета. Любой желающий мог отправить письмо в ППУ.