Книга Поклонение - Холли Престон

5

На протяжении последующих дней Сьюзан никак не могла успокоиться. Я не трусиха, снова и снова убеждала она себя. Я всего лишь стараюсь быть осмотрительной. Однажды в жизни оступившись, поневоле начнешь остерегаться опрометчивых связей и увлечений. Разве это не нормально?

Дело, разумеется, было не в том, что Кристофер предложил ей встретиться вечером, — такое ничего не значащее и ни к чему не обязывающее свидание само по себе ничем ей не угрожало. Само по себе ничем не угрожало, но необузданное воображение тут же выстраивало логическую цепочку, в конце которой — очередное крушение надежд. Сьюзан привычно увязла в мире предположений и домыслов, загнала себя в тупик и, вконец истощенная, капитулировала. Мне не нужна возможность счастливого исхода, безнадежно подытожила она. Я привыкла всегда и везде быть начеку, и в этом суть наших расхождений с Кристофером Лезертом. После всего что мне пришлось пережить, я вовсе не жажду прыгать в темноту, и, каким бы оскорбительным словом он ни характеризовал мои действия, я буду стоять на своем и не уступлю ни на дюйм.

И потом ей хватало хлопот с Максимилианом. Малыш никак не хотел смириться с тем, что она каждый день уходит из дома, и уж вряд ли можно было рассчитывать на то, что он потерпит присутствие рядом с ней мужчины. Всякий раз, когда она при нем разговаривала с посторонним дядей, он ревниво и с подозрением следил за ними. Максимилиан уже научился отстаивать свои права, и, несмотря на нежные лета, он проявлял поразительную смышлёность. Рано или поздно он спросит об отце, и тогда… Одна мысль о необходимости такого разговора повергала Сьюзан в состояние, близкое к шоку, беседа раз за разом откладывалась, и она все усилия прилагала к тому, чтобы сын по мере возможности был окружен вниманием.

— Мама, я хочу посмотреть, где ты работаешь, — сказал Максимилиан однажды, и Сьюзан подумала, что вполне могла бы привести малыша в Центр здоровья в субботу утром. После одиннадцати они, как правило, уже свободны, а никаких свиданий или визитов на выходные у нее не намечалось.

— Разумеется, приводи! — сказал Том Свенсен. — Пусть парнишка познакомится с новым для себя миром. Я засяду за компьютер у себя в кабинете, у меня куча всякой работы. Кристофер, надо полагать, к этому времени тоже закончит прием посетителей, так что вам никто не помешает.

Сьюзан ухватилась за возможность лишний день провести с Максимилианом. Она и без того уделяла ему львиную долю свободного от работы времени, и мальчик, казалось, должен был вести себя куда более спокойно и благоразумно, чем прежде. Максимилиан, однако, ни в какую не желал находить общего языка с няней. Та оставалась спокойной и уравновешенной, — это при том, что капризы Максимилиана могли вывести из себя даже ангела, — но также высказывала опасения по поводу необузданности и неуправляемости ребенка. Сьюзан не была теперь уверена, действительно ли мальчику не хватало материнского внимания, или дело не только в этом.

Впрочем, в субботу утром Максимилиан находился в приподнятом расположении духа, всю дорогу к Центру здоровья весело болтал с матерью и со своим любимым плюшевым мишкой. Сразу по приезде они прошли в приемную. Максимилиан, к ее удовлетворению, тут же уселся за стол и принялся рисовать, а она тем временем принялась просматривать результаты анализов, переданных ей в кабинет вчера во второй половине дня.

Результаты повторного анализа мочи у Кэтрин Мэркхэм, как она обнаружила, снова показывали высокое содержание сахара. Нахмурившись, Сьюзан сделала запись для дежурной по регистратуре, чтобы та пригласила молодую женщину на прием в понедельник утром. Кэтрин надлежало в течение недели сдать несколько раз анализ на восприимчивость к глюкозе, после чего можно было бы говорить, действительно ли речь идет о диабете. Возможно, в случае с Кэтрин речь шла всего лишь об особенностях протекания беременности, когда активное выделение сахара в моче не сопровождается какой-либо патологией, но это следовало проверить.

Кэтрин едва ли будет в восторге от предстоящего обследования, подумала Сьюзан с печальной усмешкой. Кэтрин терпеть не может бесполезных, по ее мнению, вещей, а ей ведь придется провести в Центре несколько часов — пить раствор глюкозы, затем с интервалом в час три раза сдавать кровь на анализ. Как только Сьюзан поговорит с ней и объяснит суть дела, надо будет дать лаборантке соответствующие распоряжения.

— Мама, мне надоело рисовать, — объявил Максимилиан, вставая из-за стола и размахивая картинкой. — Я нарисовал три портрета: твой, Бенджи и мой. Смотри!

Сьюзан бросила взгляд на плод творческих усилий своего чада. Головы имели форму картофелины, а к хилым туловищам были приделаны змееподобные руки и ноги. Она порывисто обняла сына.

— Какой замечательный рисунок! Сладкий ты мой! Даже красную юбку и свитер нарисовал.

— У Бенджи нет никакой одежды, — сообщил Максимилиан, глядя ей в глаза. — Ему холодно.

— Ах ты, золотце мое!.. Но у медвежонка есть мех, и этот мех согревает его. — Сьюзан бросила записи с поручениями на стол дежурной медсестры и радостно объявила: — Ну что, пойдем поищем доктора Свенсена?

Они вышли в коридор и почти сразу же натолкнулись на выходящего из своего кабинета Кристофера. Максимилиан остановился, расставив пошире ноги и прижав к груди Бенджи, и бросил взгляд на возвышавшегося над ним взрослого дядю. Кристофер в ответ приветственно улыбнулся.

— Приветствую вас, молодой человек, — сказал он, садясь перед мальчиком на корточки. — Я тебя, если мне не изменяет память, уже видел, а вот твоего дружка — нет.

Он погладил золотистое ухо плюшевого мишки.

— Кстати, не мог бы ты представить нас друг другу. Как зовут твоего приятеля?

— Бенджи, — сказал Максимилиан, и нижняя губа у него задрожала. — Но у него горе, поэтому он не может говорить с тобой.

— Горе? — Кристофер приподнял бровь. — И что же это за горе?

— Ему холодно, потому что мама никак не сошьет ему курточку.

— Ага, — глубокомысленно кивнул Кристофер и искоса поглядел на Сьюзан. — Вероятно, у нее много дел, так надо понимать.

Сьюзан усилием воли придала лицу выражение фальшивого раскаяния.

— Я была в последнее время очень загружена, — сказала она в своей обычной оборонительной манере. — Впрочем, мне осталось связать только помочи. Если ничего не помешает, прямо сегодня и закончу.

Максимилиан после некоторого раздумья удовлетворился таким ответом.

— А что у тебя там? — спросил он Кристофера, заглядывая в дверной проем.

— Зайдем и посмотрим? — предложил Кристофер. Сьюзан последовала за ними в кабинет и прошла к окну, сквозь жалюзи которого пробивались в комнату лучи холодного осеннего солнца.

— Это зоопарк! — восхищенно воскликнул Максимилиан. Широко открытыми глазами он обозревал множество разноцветных игрушек, стоявших рядами на полках и подвешенных на пестрых шнурах к потолку.

— Именно, — улыбнулся Кристофер. — Мне, например, больше всего нравится вон тот жираф. Если хочешь, можешь поиграть с ним.