Книга Золотое сердце - Эмили Джордж

Никакой реакции.

— Джефри, — она постаралась говорить ровным голосом, — ты случайно не знаешь, кто мог вломиться в дом?

Опять никакого ответа. Элис подождала еще, чувствуя, как ее охватывает отчаяние. Пусть сидит и гниет тут.

Она уже взялась за ручку тяжелой стальной двери, когда он позвал ее:

— Элис, скажи ему, что я люблю его.

— Скажу, — отозвалась она, не зная, вернуться ли, чтобы попытаться поговорить с ним. — Я скажу. Мы тоже любим тебя, Джефри, — сказала она и поспешно вышла.

Алан ждал ее.

Когда они уже выехали из города, у нее прорезался голос:

— Алан.

— Да, леди?

— Не мог бы ты… — Она вздохнула, не договорив.

— Конечно я останусь здесь, пока Джо не выздоровеет. Кто-то должен присматривать за мустангами, а я вроде как обещал.

— Но ты же в отпуске.

— Терпеть не могу бездельничать. К тому же я никуда не тороплюсь.

— Но…

Совсем не похоже на Элис, подумал он.

— Ты насчет вчерашней ночи? Это тебя беспокоит? Забудь об этом, мышка. Я не собираюсь набрасываться на тебя без приглашения, на которое и не надеюсь.

Она сознавала, что беспокойство и недосып затуманили ее мозг. Да будь она в нормальном состоянии, она даже не подняла бы этого вопроса.

— Я имела в виду свое поведение. Я вела себя как… как…

— Как расстроенная женщина? — подсказал Алан и мягко хохотнул. — Черт, мышка, я сам чувствую себя как медведь с пораненной лапой. Жуткая вещь самообладание, а?

— Тебе не стыдно, Железное Сердце?

— Стыдно за что? За то, что я вел себя как нормальный здоровый мужик? Ты — динамит, Элис Олвин, и я не стыжусь, что отреагировал на тебя. — Он замолчал, поворачивая на подъездную дорожку. — Не знаю, почему люди боятся признавать это.

— Они боятся манипулирования, — отозвалась Элис.

Они въехали во двор, он затормозил и выключил двигатель.

— Страх — ужасная вещь, а? Он мешает делать то, что вполне естественно. Например, сказать человеку, что ты его брат. Интересно, как бы он отреагировал на это? Самое худшее, если он скажет: «Проваливай»… — Взглянув на нее, он понял, что говорит что-то лишнее. — Ты, мышка, можешь манипулировать мною сколько угодно. — Алан улыбнулся.

Его слова были настолько откровенны, что щеки Элис вспыхнули. Не дождавшись ее ответа, он вылез из машины и открыл ей дверцу.

— Тебе надо отдохнуть. Поспи немного, — сказал он. — Я займусь скотом и подожду Пэриша.

— Но ты же сам не спал!

— Со мной все в порядке. Так что приляг. Если что, я разбужу.

Она ушла, а он принялся размышлять, кому, черт побери, понадобилось нападать на безобидного старика.

6

Убирать навоз в конюшне — грязная работа, от которой к тому же ломит спину. Алан взялся за нее добровольно. Кроме диких мустангов, Элис держала еще трех верховых лошадей. В прошлую ночь Алан завел их в конюшню, и сегодня утром они жаждали покинуть свои стойла. Он выгнал их всех, включая и жеребенка, на огороженное восточное пастбище и несколько минут наблюдал за ними.

Сорок один год. За эти годы он испытал много такого, чего другой не испытывал в течение всей жизни. Бывали у него хорошие и плохие времена, и не раз он попадал в настоящий ад. Он веселился с друзьями, когда заводились лишние баксы в кармане. Но никогда не чувствовал себя счастливым.

Сейчас же что-то подсказывало ему, что он может обрести счастье, только надо дать этому случиться и не противиться.

Он разбрасывал солому в последнем стойле, когда появился Мик Пэриш. Его брат.

Мик унаследовал глаза деда, причем не только их форму и цвет, но и свойственное тому выражение. Они, казалось, проникали в самую душу.

Пэриш сдвинул шляпу назад и остановился, прислонившись к входной двери.

— Доброе утро, Железное Сердце.

— Привет, Мик. — Алан выжидал.

— Что Элис?

— Она собиралась вздремнуть.

— Отлично. — Глаза Мика оглядели его всего и остановились на руке, державшей вилы. — Джо уже неплохо себя чувствует. Я звонил в больницу перед тем, как поехать сюда.

— Рад слышать.

— Что это ты взялся чистить стойла, когда мог бы строить небоскребы в Далласе или Атланте?

— Дело в том, что прошлой осенью мой партнер упал с семидесятого этажа, и с тех пор у меня пропало желание прогуливаться по высоким железкам.

— Да, такое может сильно подействовать. Не найдется ли у тебя минутки, чтобы показать, где проехал тот мотоциклист?

— Конечно. — Он оставил вилы. — Вон там, среди деревьев за ковбойским домом.

— Что ты делал, когда увидел его?

В его тоне нет подозрительности, отметил Алан.

— Я умывался у наружного крана.

— А Джо?

— Джо с Арчибальдом Олений Рог стояли у загона. — Он показал пальцем. — Арчибальд, по-моему, собирался уже уезжать. Я пошел умыться и увидел отблеск среди деревьев. — Они обошли ковбойский дом, и Алан показал пальцем. — Я сразу понял, что это не отблеск от лежащего стекла, поскольку он двигался. Насколько я понял, Джо и Элис наплевать на туристов, но они терпеть не могут вездеходы и мотоциклы.

Пэриш кивнул.

— У меня такое же отношение к ним. Эти типы думают, раз они могут съехать с дороги, значит, имеют право ездить где угодно, включая и частные земли.

На полпути к травяному выпасу Алан остановился.

— Я был здесь, когда тот тип кинулся в бега и поехал вверх и влево.

— К окружной дороге в трех милях по прямой, — уточнил Пэриш.

— Примерно туда. Джо догнал меня здесь и сказал, что если это всего лишь один мотоциклист, то не страшно, к тому же его уже не догнать. И мы вернулись в дом.

— Выходит, никто не побывал наверху?

— Насколько я знаю, нет.

Мик жестом велел ему держаться сзади, и Алан подчинился, понимая, что помощник шерифа пытается найти следы.

Пэриш двигался медленно, часто нагибаясь, чтобы разглядеть стебелек травы или ветку.

Наблюдая за ним, Алан сообразил, что его брат обучен идти по следу.

— Разведка? — спросил он.

— Подразделение специальных операций, — ответил Пэриш, не оглядываясь.

Подразделение специальных операций означало больше, чем спецназ. Специальные операции были настолько засекречены, что о них не знала даже общественность. В них участвовали самые элитные подразделения.