Книга Все, кроме чести - Артур Василевский

Антоний перевел, Ромул изумленно присвистнул:

— То есть превратился в транссексуала.

— Ну да, — кивнул товарищ, — видимо, произошла перестройка на генном уровне. Трансмутация какая-то…

— Спроси, — потребовал Злобин, — что с ним сталось в дальнейшем?

Антоний спросил.

— Что сталось? — Мартин пожал плечами. — Да, собственно, ничего плохого. Наоборот, сейчас он… э-э, точнее, она занимает должность придворного мага-лекаря. И сам король весьма доволен службой этого… этой целительницы.

— Н-да-а, — задумчиво протянул Ромул, — как-то это…

— Я бы не рисковал, — заявил ему Антоний. — Не хватало мне менять друга на подругу…

Злобин как-то странно посмотрел на товарища, перевел взгляд на куратора и заявил:

— Знаете, мне, конечно, интересно, каково это — побывать в шкуре женщины. Но все же хотелось бы остаться тем, кем уродился. Но, несмотря ни на что, я выбираю быстрый вариант. И будь что будет!

Мартин выслушал перевод, внимательно посмотрел на подшефного и кивнул:

— Хорошо, в таком случае будь готов к завтрашнему вечеру. С тобой проведут первый сеанс магического обучения. Затем еще один сеанс, и все — ты сможешь свободно общаться на романском наречии.

В тот день и весь последующий друзья так волновались, что едва понимали речи учителей-магов. Роман-Ромул и боялся неизвестности и в то же время испытывал сильное желание, наконец, самому понимать все, о чем говорят окружающие. Антон же переживал за друга — бес их знает, что может произойти при вмешательстве на глубинном психическом уровне. Он кое-что слышал в своей прежней жизни — будто бы все эти гипнотехники и в самом деле небезопасны. Да и что хорошего можно ждать от постороннего вмешательства в такой тонкий механизм, как человеческая психика?..

Потому они еле дождались вечера следующего дня, когда за Ромулом пришел Мартин и повел его в дальний конец поселка, где располагались возведенные из камня и дерева павильоны. Само собой Антоний увязался за ними. В одном из низких вытянутых строений их уже ждали. На циновке, скрестив ноги, восседал… самый настоящий китаец! Во всяком случае желтый цвет кожи и характерный разрез глаз не оставляли в этом никаких сомнений.

«Далеко ж его занесло», — хмыкнул про себя Столетов.

Ромулу велели разуться и сесть напротив желтолицего чародея. Затем в ход пошла уже знакомая им методика: маг достал подвешенный на нити полупрозрачный кристалл и завертел его пред глазами неофита. Вскоре тот впал в прострацию. Чародей принялся нараспев читать какие-то мантры на непонятном языке, если это вообще был человеческий язык. Потом он смолк и вперился неподвижным взглядом в темечко понурившегося и застывшего ученика.

Так продолжалось с четверть часа. Затем все повторилось — только в обратном порядке. Мантры, кристалл и резкий хлопок в ладоши, после которого Ромул очнулся, осоловелым взглядом пытаясь осознать окружающее.

Китаец кивнул Мартину, и тот поманил учеников за собой.

— Ну вот, — сказал он, когда все трое вышли наружу, — первый сеанс окончен. Как ты себя чувствуешь, Ромул?

Злобин неопределенно пожал плечами, потряс головой:

— Необычные ощущения. Словно в башку напихали опилки — вроде бы не тянет и тяжести нет, но все равно чем-то плотным набита.

Куратор согласно кивнул — так и должно быть.

Ночью Антон плохо спал, несколько раз просыпался, всматривался в темноту, в сторону дальней стены, где располагалась постель друга, — переживал за него. Но все было тихо.

Утром Роман первым делом сообщил приятелю, что видел странный и настолько красочный сон, что запомнил его до мельчайших деталей.

— Ты знаешь, Антоха, — принялся взволнованно рассказывать он, — это было словно наяву. Вначале я сидел в том павильоне, на циновке, и китайский гуру проводил со мной сеанс гипноза. Причем я видел, как из его лба появляются светящиеся знаки и плывут ко мне. Проникают мне в голову, и в уме возникает новое знание. Потом я оказался где-то в лесу, у самого подножия гор. И понимал, что могу говорить на языках всех народов. Ты только представь: я знал любые человеческие языки и наречия! Да что — человеческие, мне был ведом язык зверей и птиц. Я мог общаться с рыбами и насекомыми. С растениями — деревьями и травами!..

Столетов удивленно покачал головой.

— А ну, попробуй поговорить вон с тем вереском, — предложил он.

Под окном их домика рос вересковый куст. Роман, недолго думая, выскочил на крыльцо. Антон замешкался, потом последовал за ним. Его друг стоял и пристально разглядывал растение. Губы его едва заметно шевелились.

— Ну что? — с надеждой спросил Антон.

Тот отрицательно мотнул головой.

— К сожалению, это был лишь сон, — уныло произнес он.

— Жаль, — умышленно произнес Столетов на романском, — а я-то уж подумал о чуде…

— Я тоже, но что поделаешь… — в тон ответил ему друг, не замечая подвоха.

Наступила пауза. До Злобина, наконец, дошло. Он вскинулся, широко распахнутыми глазами уставился на товарища.

— Это что? — воскликнул он снова на романском. — Выходит, я уже владею языком этих франков?

Смеющийся друг похлопал его по плечу:

— Выходит, так.

Подошедший Мартин улыбнулся, услышав их диалог, а потом серьезно сказал:

— Но второй сеанс провести необходимо — для закрепления результата. А вообще, — он покашлял в кулак, — я удивлен, что Ромул с первого занятия впитал в себя духовный посыл учителя Ляна. В тебе заложены необычные для новичка способности, мой мальчик. Будем их развивать дальше.

Он посмотрел на Столетова:

— Антоний пусть тоже не отстает. Если приложите максимум усердия, сможете стать выдающимися магами. А теперь идем на тренировку.

6

После повторного сеанса внушения под гипнозом Роман почувствовал в себе некоторые перемены. Его потянуло на самостоятельное изучение письменности франков и римлян. В хранилище записанной в книгах мудрости при школе он нашел себе новое увлекательное занятие. Обложился свитками и манускриптами, написанными на латыни, и начал прилежно их изучать. Ему хватило нескольких текстов, чтобы разобраться в письме и овладеть им полностью. Так за короткое время он выучил не только романское разговорное наречие, но и латынь.

Язык и письмена давались ему столь легко, что он затратил на их освоение лишь несколько дней. И это было его новой положительной способностью. Что касается побочного эффекта, так тот не замедлил проявиться, хоть и не сразу. На второй день после вхождения в транс Роман вдруг выпал из повседневной реальности. Это случилось после занятий в библиотеке. Внезапно привычный мир исчез, пропали все звуки, краски и запахи, и его сознание очутилось в какой-то пустоте… Затем пустота уступила место мглистому пространству. Он явственно ощущал свое пребывание на твердой поверхности, но вокруг клубилась непроницаемая серая муть. Это состояние продлилось недолго — когда он вернулся обратно, оказалось, прошло всего несколько минут, а сам он сидел под деревом, неподалеку от их домика.