Книга Пока жива надежда - Линн Грэхем

— По правде говоря, было приятно найти кого-то, с кем можно было посмеяться! — сказала Джесс, подхватывая двумя руками подол длинного платья, чтобы успеть за широким шагом Цезарио. — Последнее время мне было не слишком весело.

— Что-то я не заметил! — бросил Цезарио, распахивая дверь в огромную спальню.

Комната была обставлена мебелью из мореного дуба. В большом камине потрескивали березовые поленья, даря приятное тепло в эту прохладную весеннюю ночь.

Джесс смотрела на окружающую ее обстановку широко раскрытыми глазами. Это тюдоровское великолепие составляло разительный контраст с современной обстановкой комнат на первом этаже.

— Что ты хочешь этим сказать? — спросила она, и вдруг перед ее глазами все поплыло.

Она ухватилась за дверную ручку, чувствуя, как на лбу выступил холодный пот. «Уж не переборщила ли я с коктейлями в компании Люка и его друзей?» — подумала Джесс, глядя, как покачнулась огромная дубовая кровать, словно корабль, оказавшийся на краю водоворота.

— А то, что, несмотря на все мои старания развеселить тебя, ты почти весь вечер изображала из себя печальную невесту! — объявил Цезарио, все еще видя перед собой ее ослепительную улыбку, когда Джесс вся так и искрилась, словно новогодняя елка, болтая с этим черноволосым красавчиком.

— Да, я человек, и я не совершенна… И ты удивлен этому? — Джесс наконец отпустила ручку, и дверь с треском захлопнулась, заставив Цезарио недовольно поморщиться. — Невозможно вступить в брак с человеком, которого ты совсем не знаешь, и не получать затем время от времени какой-нибудь «сюрприз»… Впрочем, со всеми твоими бабочками-однодневками, я думаю, тебе это будет легко пережить…

Цезарио охватило негодование при таком неуместном напоминании о его прошлом. В конце концов, он не был так уж неразборчив в связях, как ему это приписывали. Конечно, он мог быть и надменным, и слишком требовательным, но при этом действительно старался сделать все, чтобы их брак оказался для Джесс весьма привлекательным. Он не только отдал распоряжение, чтобы все ее шесть собак были привиты и ждали своего отправления вместе с ними в Италию, но и попытался удержать себя от привычки во все вмешиваться и все контролировать.

И что в результате? Цезарио вовсе не был удовлетворен ответом Джесс на свое великодушие.

— Тебе не следует верить всему, что печатают обо мне в газетах. Я оставил такие привычки, когда был еще подростком.

— А что насчет Элис? Когда ты оставил ее? — услышала Джесс свой голос, даже не сознавая, что этот вопрос слетел с ее губ.

Его черные брови нахмурились.

— Почему ты об этом спросила?

— Я слышала разговор двух гостей… Я так поняла, у вас с Элис был роман, а потом она вышла замуж за твоего кузена…

Затронув эту тему, Джесс уже не могла остановиться. Она хотела знать, ей просто было нужно все знать об Элис!

— Это правда. — Его лицо нахмурилось, рот сжался. — Но не стоит слушать всякие сплетни… Я провел Элис через все круги ада. Просто удивительно — она столько выдержала со мной… Я даже не понимал, что люблю ее, пока она не ушла… А потом… потом она стала встречаться со Стефано, и было уже поздно. Я не мог встать между ними. Им хорошо вместе.

Джесс почувствовала, что бледнеет. Она спросила то, что не нужно было спрашивать, и узнала то, чего предпочла бы не знать. Цезарио любил Элис. Может быть, и до сих пор любит. Некоторые мужчины хотят именно тех женщин, которые для них недоступны. Да, его честное признание вовсе не порадовало Джесс. Но с какой стати это вообще должно ее беспокоить? Почему ее должно волновать, что Цезарио влюблен в женщину, которая замужем за другим? Это не ее дело. Их брак — всего лишь деловой проект. А может, тот факт, что Цезарио привязан к другой женщине, и является причиной их соглашения? Может, именно поэтому он решил: брак, основанный на общих практических целях, может его удовлетворить?

— И вовсе я ничего из себя не изображала, — запоздало возразила Джесс, приподнимая юбку, чтобы сбросить туфли и погрузить усталые ноги в пушистый ковер.

По крайней мере, она хотела это сделать. С первой туфлей все прошло удачно. Но когда Джесс приподняла другую ногу, то потеряла равновесие и, пошатнувшись, опрокинула столик с цветами.

— Да, ты изображала… к тому же слишком налегала на коктейли, — процедил Цезарио, наклоняясь, чтобы помочь ей подняться с кучи смятых стеблей и листьев.

— Может, с коктейлями я немного и перебрала… но я ничего не изображала… — упрямо твердила Джесс. — Ты меня просто не знаешь. Я не люблю, когда вокруг много народу. Сегодняшний день был для меня настоящим испытанием.

Смуглые пальцы Цезарио скользнули сквозь ее густые волосы, темные глаза пристально вглядывались в запрокинутое к нему бледное лицо.

— Мне казалось, все женщины любят свадьбы…

Ее тело напряглось. Сердце забилось, словно маленькая птичка, попавшаяся в силки.

— Но я не люблю тебя… и сейчас с тобой в спальне… и ты ждешь… — ее голос замер, чтобы не дать вырваться словам, которые могли оказаться более жесткими, чем ей хотелось бы, — чего вправе ждать любой муж… И это все, о чем я могла думать весь день…

— Я тоже… хотя, наверное, по другой причине. — Он обхватил ее рукой за талию и притянул к себе. Чувствуя сопротивление, медленно выдохнул сквозь сжатые зубы: — Но я не хочу тебя… одурманенную и без желания…

Джесс была так напряжена, что едва могла дышать. Она подняла на него глаза, презирая себя за то, что разыгрывает эту карту, когда обжигающий жар возбуждения все сильнее разгорался внизу ее живота. Быстрым движением она приподнялась на носки и поцеловала Цезарио.

Сильная рука притянула к себе ее бедра. Сердце Джесс забилось еще быстрее, когда его язык скользнул между ее губ в эротической атаке, посылая мгновенный ответ через ее натянутые как струны нервы. И вдруг она захотела Цезарио так, как не хотела еще ничего в своей жизни — с желанием, доходящим до границ боли.

— Будут и другие ночи, — прошептал Цезарио, отстраняясь от нее.

Вся дрожа, с обостренными чувствами, Джесс стояла, глядя туда, где только что был ее муж.

С какой злополучной ноты она решила начать их отношения?

«Я не хочу тебя одурманенную и без желания…»

Она поморщилась, презирая себя за то, что не сумела вести себя более разумно. Она решила вступить в брак без любви, но обман давался ей слишком тяжело. Не имело значения, любил ли Цезарио Элис. Не имело значения, что он назвал ее печальной невестой, флиртовавшей с другим мужчиной на собственной свадьбе. У них было соглашение, а она только что его нарушила. Никто не мог судить ее строже, чем она сама.

Раздевшись и смыв макияж, Джесс забралась в огромную тюдоровскую постель и долго лежала с открытыми глазами, потому что стоило только их закрыть, как комната начинала вращаться с головокружительной быстротой…