Книга Девушка и кровь дракона - Наталья Евгеньевна Маркелова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я разносила камни-талисманы бродячих магов, – начала я. – Помнишь шкатулку, отделанную крыльями фей, из потайной комнаты Замка Седых земель?
– Ещё бы, занятная вещичка, я едва не лишился жизни, когда ты отвлеклась на неё. Такое не забывается.
Я поморщилась. Да. Такое не забывается, как и то, что свою жизнь Рэут хотел отдать взамен моей. А я оказалась такой неблагодарной.
– Да. Такое не забывается, – кивнула я и продолжила прерванный рассказ: – Тогда ты помнишь и то, что мои родители складывали в эту шкатулку талисманы бродячих магов, которых убивали, забирая их силу для себя и Священного леса. Я подумала, что будет честно, если я отнесу каждый из этих талисманов туда, где ждали их владельцев.
– Хорошее занятие для бродячего мага.
– Верно. Дело оказалось не из лёгких.
– Но ты не из тех, кто бросает начатое. Лично я бы выбросил эти камни, и дело с концом. К чему тратить время на ерунду? Их хозяева мертвы и всегда таковыми будут. Это не твой долг, ты и так сделала больше, чем необходимо.
– Но живы те, кто их ждут! Рэут, я обязана тем бродячим магам, я им должна. Если бы не они, я бы не стала такой, как сейчас. Я бы просто погибла на дороге, сбежав из дома, или, хуже того, даже не попыталась уйти из Замка Седых земель.
– Дная, тебе просто нравится причинять себе боль. Ты считаешь, что это справедливо. Но это глупо – платить за чужие грехи.
– Это грехи моих родителей, а значит, и мои тоже.
– Послушай. Ты уже искупила их, уничтожив Священный лес. Ты больше никому ничего не должна, Дная. Лучше стань просто счастливой – это и будет твоя плата по счетам.
– Ты смеёшься? Рэут, я бродячий маг. И эти камни моя попытка придать моему бродяжничеству цель и смысл!
– А вот это уже правда. Что ж, тогда я понимаю тебя. Так приятно, что твоя правда достойнее красивых слов о долге.
– Пусть так, – вздохнула я.
– Когда мы встретились с тобой год назад, ты была испуганной наивной девочкой. Ты плакала по любому поводу. – Магистр сел рядом.
– Я и сейчас часто плачу, Рэут.
Как бы в доказательство моих слов, на глаза сами собой навернулись слёзы.
Магистр коснулся моей руки:
– Когда я тебя впервые увидел, мне захотелось защитить тебя, сохранить чистый огонь, что пылает в твоём сердце. Спрятать от ветра. Словно ты была свечой. И сейчас хочется того же, моя осенняя девочка. И я рад, что сегодня я успел вовремя. А то, что я бурчу и ругаюсь, ну уж прости старика, это всё потому, что я испугался за твою жизнь. Очень сильно испугался, Дная. Я думал, что мне не хватит силы спасти тебя.
Моё сердце болезненно сжалось, но, прежде чем я успела ответить, Рэут отдёрнул руку и ворчливо спросил:
– Ну, так что же так изувечило тебя? Что за зверь?
– Всякий раз, когда я выбирала один из талисманов, Путь вёл меня к моей цели. Он безошибочно знал, где ждут возвращения того или иного мага или откуда он родом. Если я не находила близких, то хотя бы узнавала историю владельца талисмана. В этот раз меня вёл маленький камешек, похожий на пробитое сердце. Девушку, которой он когда-то принадлежал, звали Жуной. Она покинула свой дом и ушла в бродячие маги, потому что её мать Онини сошла с ума после смерти своего мужа и хотела вечно скорбеть над его могилой, требуя того же от дочери. Онини настолько упивалась величием своего горя, что всё, что попадало ей на глаза, гибло, сострадая её утрате.
– Обычный вампиризм, – вздохнул Рэут. – Сплошь и рядом, даже среди простых обывателей он встречается так часто, что его уже перестали замечать. Это даже скучно, Дная. И ты с этим не справилась? Я, признаться, разочарован. Тебе не стыдно?
– Нет, не стыдно. Ты ведь тоже не до конца одолел магию Онини, судя по тому, что написано на моей спине, – съязвила я. – Онини достигла в этом деле совершенства. Моя боль, мои чувства и чувства окружающих стали для неё настоящим лакомством. Она не просто вампир. Она управляла мной, меняла меня. Заставляла чувствовать то, что ей нужно.
– И как ты её победила?
– Я не победила, Рэут. Я сбежала от неё. Позорно и трусливо. Создала маску ворчливого старика, спряталась за ней и сбежала. Я ведь боролась не с ней, а сама с собой. Часть меня хотела подчиниться Онини. – Эта мысль пришла мне в голову только что, и это было правдой, я ведь противостояла не Онини, а самой себе. Прописному правилу о сострадании всем без разбору, своему чувству вины, раздутому до невозможности. Почему-то никто мне не объяснил, что иногда это бывает попросту опасно. – Победить себя – вот что самое сложное. Поэтому я и не могла справиться, моя сила была направлена против меня же самой. Но, Рэут, что толкало меня к саморазрушению, почему мои лучшие качества работали против меня самой?
– Это есть в каждом из нас. Некий червяк саморазрушения, червяк покорности перед сильнейшим. Он готов принести себя в жертву ради великого, из самых лучших побуждений. Это заложено в людях, потому что без жертвенности большинства невозможно выживание человечества в целом. Вот в эльфах этого не было. И где они теперь? Для червячка даже неважно, в чём смысл, главное – подчинение, как он думает, великой цели. Но червячки плохо умеют отличать великое от подделки. Поэтому они ведут людей на войну, загоняют в секты и тайные общества, хотя любой здравомыслящий человек понимает, что червячки за это ничего не получат, получит лишь тот, кто использует их. Это те же паразиты, вроде смертников, только придавить их не так легко. Только те люди по-настоящему живы, кто сумел изничтожить в себе этого червяка. Наступить на него, несмотря на изощрённые манипуляции и подначки. Доброта и сострадание – это прекрасно, но они должны быть обращены на благие дела. К сожалению, слишком много паразитов на них кормится. Но и лишённый червяка человек не совсем полноценен, а иногда и просто опасен.
Я представила, каких размеров во мне этот «червяк», и поморщилась.
– Ну а теперь расскажи мне, как ты победила своего червяка? – спросил
