Книга Оранжерейный цветок и девять растений страсти - Марго Бервин

— Нет-нет, я совсем не об этом.

— Лично я считаю, что выращивать и продавать тропические растения в городе Нью-Йорке очень престижно.

Я не привыкла к людям вроде Эксли, чьи представления о честолюбии не были связаны с деньгами.

— В этом городе у людей просто неутолимая потребность в живой природе, — произнес он, намазывая маслом булочку. — У них прямо слюна течет при взгляде на что-то живое, как при виде пищи. Продавать растения в таком мегаполисе — хороший бизнес.

— Да уж, этот город не очень богат зеленью.

— Ты когда-нибудь наблюдала, как люди здесь смотрят на любую живность?

— Нет, на самом деле нет.

— А я видел. Я наблюдаю это целыми днями. Они бродят по рынку, восклицая что-то вроде: «Уууу, ты видел эти помидоры?» Или: «Аааа, глянь на эти классные тюльпаны».

— Итак, одобряют?

— Это не совсем точное слово. Скорее, будто это последний цветок или последний овощ, который они видят. Крайняя степень удивления. Вроде потрясения оттого, что в мире осталось еще что-то настоящее. Когда я впервые это услышал, я расстроился. Мне захотелось привезти в город какое-нибудь дикое растение. Так я и начал.

— Я не скучаю по природе.

— Да нет, скучаешь. Поэтому я тебе и понравился. Ты все еще хочешь верить в миф о нормальном мужчине. И ты увидела его во мне. Я видел парней из твоей тусовки, тех, кто приходят за покупками на овощной рынок. И понимаю, чем привлекателен для женщины твоего типа.

Я поняла, что явно недооценила проницательность Эксли.

— Была замужем?

Я кивнула:

— Четыре года.

— А что за человек был твой муж?

Я улыбнулась:

— Алкоголик.

— Хм. А дети?

— Нет. Он хотел, но я боялась, потому что он слишком много пил.

Я немного помолчала, припоминая разговор с моим бывшим мужем:

«Если ты сейчас уйдешь, у меня никогда не будет ребенка».

«Это не моя вина. Я хотел детей. Ты хотела ждать и ждать. Я не знаю, чего ты ждала».

«Если у меня никогда не будет ребенка, то из-за тебя. Хочу, чтобы ты это знал. Хочу, чтобы ты с этим жил».

«Если бы у тебя был ребенок, как у нормальной женщины, я бы не ушел сейчас. У меня была бы причина остаться».

«Если бы ты пил, как нормальный мужчина, я бы родила. Но если бы я родила ребенка от тебя, мне пришлось бы заботиться о двух людях, которые не могут обойтись без бутылки».

«Ты хочешь сказать, что я ребенок?»

«Я хочу сказать, что ты пьяница».

— Поэтому он ушел? Потому что ты не хотела детей?

— Почему ты решил, что это он ушел?

— Ты производишь впечатление довольно застенчивой женщины.

— Он сказал, что уходит, потому что влюблен в другую. А через год и от нее ушел.

— Спорю, ты была счастлива.

Я засмеялась:

— Очень.

Я раньше никому не рассказывала о своем бывшем муже то, что рассказала сейчас Эксли, и мне стало неловко. Не потому, что мне не нравилось с ним разговаривать, но истинной причиной того, что мы сидели рядом в ресторане, были деньги.

— Почему мы здесь? Из-за нас или из-за черенков?

— Ага. Извечный вопрос «кто мы»?

— Нет, не то.

— Ты думаешь о том, есть ли у нас будущее?

— Остановись. Я просто спросила, почему ты сидишь со мной в этом чудесном ресторане.

— Ладно, я здесь из-за тебя. Но и из-за черенков. Может быть, потому, что черенки я получил от тебя.

— Я купила свое первое растение из-за тебя. Ты это знаешь?

— Первое в твоей жизни?

— Да. Райская птица была моим первым растением.

Он улыбнулся:

— Итак, я у тебя первый.

— Поэтому я здесь.

— Что за человек дал тебе черенки? Человек из прачечной?

— Армандо?

— Он тебе хоть нравится?

— Мне нравится его прачечная, я не знаю, нравится ли он мне.

— Почему нет?

— Он странный. Иногда мне кажется, что он с другой планеты. Но его прачечная самое фантастическое место на свете. Зеленая трава и ярко-красные маки, лаванда и лимонная вербена, пальмы.

— Звучит прямо как райская музыка.

— У него на полу растет мох. Мне просто не может нравиться человек, у которого мох растет на полу.

— Прямо волшебный сад.

— Ну да, сказочный сад со стиральными машинами.

— Когда я был ребенком, отец рассказывал, что сказочные феи живут в норках, во мху около пней. Целыми семьями. Он говорил, что если я лягу на землю и загляну в норки, то смогу их увидеть, но показываются они только маленьким детям.

— Может, поэтому ты так любишь растения. Потому что в глубине души веришь, что внутри растений живут феи.

— Может, тебе нравится прачечная потому, что там во мху обитают феи?

— Может быть.

— Я уже, кажется, говорил тебе, что для женщины, у которой никогда не было дома цветов, у тебя слишком большая тяга к растениям и людям, которые ими занимаются.

— Расскажи мне о девяти растениях.

— Я их никогда не видел. У тебя больше шансов увидеть их, чем у меня.

— На самом деле нет. Сомневаюсь, что Армандо их мне покажет. Он держит их взаперти где-то в дальней комнате прачечной.

— Соображает. — Эксли провел по волосам, приподнимая пальцами верхние, выцветшие на солнце пряди, из-под которых показались более темные волосы. — Девять растений очень красивы и опасны. — Он заглянул мне в глаза. — Как хороший любовник. Близко я видел только одно из них и слышал еще о двух.

— Какое ты видел?

— Синнингию красивую, также известную как глоксиния, растение, олицетворяющее любовь с первого взгляда. Легенда гласит, что любой, кто найдет глоксинию, влюбится в первого встречного.

— И кого же ты увидел?

— В то время я был совершенно один в джунглях Перу, охотился за растениями.

— Ты в Перу охотился за растениями? Господи, ты так сильно подсел на них.

— Когда я впервые увидел глоксинию, поблизости не было никого, в кого можно было бы влюбиться. Немного позже я увидел нескольких человек, которые ехали домой, но я не влюбился ни в кого из них. А вернувшись в Штаты, я увидел первым Джимми, парня, который на рынке рядом со мной продает яблочный сидр. Мы с ним тоже не влюбились друг в друга, если тебе вдруг интересно.

— Итак, ты не думаешь, что это — правда? Нууу, что растения влияют на людей?