Книга Плохие намерения - Мила Кейн

на Кейдена. Его маска вернулась. Спокойная вежливость. Мои родители купились на это.

— Ну, у тебя есть все шансы подтянуть успеваемость. — Мой отец улыбнулся Кейдену. — Хэйд Харбор Хай — отличная школа. Конечно, ты должен сосредоточиться на хоккее, но в плане учебы твой выпускной год все равно пройдет гораздо лучше, чем в Миднайт Фоллс.

Кейден родом из Миднайт Фоллс? Этот город, расположенный примерно в часе езды, пользовался дурной славой.

— Спасибо, тренер. Поверьте, я намерен извлечь из него максимум пользы. — Слова Кейдена звучали искренне, но я на них не купилась.

— Я уверена, что Лили сможет помочь тебе с учебой, если ты захочешь. Она действительно очень умная девочка, — вклинилась мама.

— Мам! — Я в ужасе уставилась на нее.

Кейден усмехнулся.

— Пожалуй, соглашусь, раз уж я все равно буду здесь.

После его слов воцарилась тишина. Он все равно будет здесь?

Я повернулась к отцу. В его лице читалось подавляемое волнение. Я знала это выражение. И уже давно перестала ему доверять. Обычно оно говорило о том, что папа будет работать все выходные или пропустит семейную прогулку, чтобы поехать и понаблюдать за каким-нибудь ребенком на хоккейном матче в чужом городе.

Я посмотрела на маму в поисках подсказки. Ее глаза сияли. Она выглядела обеспокоенной, но взволнованной.

— Кейден, возьми добавку. Тебе нужна энергия для тренировок. — Она пододвинула к нему миску с картофельным пюре.

— Папа, что происходит? — Голос прозвучал слишком громко даже для моих ушей.

Он взял маму за руку, и они переглянулись. Ужас скрутил мой живот. Это не могло быть хорошо. Кейден выглядел чересчур самоуверенным, а мама слишком нервничала.

— Лили, мы хотели сказать тебе сейчас, пока это не стало официальным… мы приняли очень важное для нашей семьи решение.

Мама откинула волосы назад.

— Дорогая, не знаю, понимаешь ли ты, но у твоего отца очень хорошие шансы выиграть Национальные в этом году. Как ты уже догадалась, если он это сделает, то работа в УХХ ему обеспечена, — сказала она.

Я сразу распознала эту тактику. Следующим заговорил папа:

— Но чтобы победить, мне нужна помощь. Мне нужен вот этот парень, — сказал он и кивнул на Кейдена.

Я всеми силами избегала смотреть на него. Держать рот на замке и не протестовать против того, что должно было произойти, — это все, что я могла сделать прямо сейчас.

— Кейд не может продолжать играть за свою старую школу. Это пустая трата времени, и они никуда не пробьются. И кроме того, между нами говоря, его жилищные условия не самые идеальные, — продолжил мой отец.

Я заметила, как кулак Кейдена сжался рядом с его тарелкой.

— К чему вы клоните? — выпалила я; ожидание творило ужасные вещи с моим сердцебиением.

— К тому, что Кейден останется с нами, мы возьмем его под свою опеку… только до конца учебного года.

Я посмотрела в глаза родителей, сияющие надеждой, и мой шок быстро сменился ужасом.

— Вы хотите сказать, что он будет жить здесь целый год? — спросила я, стараясь скрыть истерику в своем голосе.

— Да, ровно столько, чтобы выиграть национальные соревнования, получить стипендию и вписать наши с ним имена в местную историю, — сказал мой отец с широкой улыбкой.

— Он слишком взрослый, чтобы быть приемным ребенком! — вырвалось у меня обвинение.

Моя мама бросила на меня предостерегающий взгляд.

— Конечно, он уже практически вырос. Вы почти одного возраста… но он уже числится в приемной семье. Немного необычно оформлять новое опекунство так близко к совершеннолетию, но если все согласны… это удовлетворит школьный совет и позволит Кейдену играть в команде Хэйд-Харбора.

— Но я не согласна! — Я вскочила на ноги. Паника охватила меня. Я была на пороге полномасштабной истерики.

— Лил, сохраняй спокойствие. Я знаю, что это большая новость. Дай себе время переварить ее.

Обычно голос отца успокаивал меня, но сегодня он произвел обратный эффект. Он звучал так решительно, что это пугало меня.

Я старалась не смотреть на Кейдена, когда папа встал и заключил меня в объятия, но не смогла удержаться. Мрачное удовлетворение, мелькнувшее в его взгляде, пробрало меня до костей.

Он грациозно поднялся с низкого стула. Затем подошел и обнял маму, чей смех был по-девичьи звонким, а мой отец хлопнул его по плечу, и они обменялись довольными улыбками.

Когда он приблизился ко мне, я отпрянула, борясь с желанием убежать.

— Не обнимешь своего нового брата? — поддразнил он меня.

Я чопорно скрестила руки на груди, а Кейден наклонился и обнял меня одной рукой.

— Ты можешь лучше, Лиллиан. Улыбнись своим родителям, мы бы не хотели, чтобы они подумали, что ты расстроена. — Он говорил тихо, чтобы мама с папой ничего не услышали.

— Я ненавижу тебя. Ты псих, и я не сомневаюсь, что скоро все это увидят, — выдавила я из себя, фальшиво улыбаясь. — Нет, не думаю. Большинство людей не настолько умны… полагаю, это лишь твоя проблема, и ты не ненавидишь меня. Даже близко. — Он отстранился и одарил меня кривой ухмылкой, от которой у меня остановилось бы сердце, если бы мы никогда не встречались раньше. Затем он всё испортил. — Но скоро будешь.

8. Кейден

Семья Уильямсов ложилась спать рано. Меня это вполне устраивало. Я лежал в комнате для гостей, уставившись в потолок, и ждал. Нет, не в комнате для гостей, больше нет. В моей комнате. Она была маленькой и без излишеств, но все равно уютной в том смысле, который мне не был знаком. На полу лежал неиспачканный ковер, а вся мебель была идеально гладкой, без следов от сигаретных ожогов и царапин. Непривычную поверхность усеивали настоящие живые растения, а на стене висели фотографии семьи в рамках. Это было самое приятное место, где я когда-либо спал.

Опекунство было неубедительным предлогом для того, чтобы взять меня в команду, но, учитывая мое прошлое, это должно было сработать. Жалости к моей жизненной ситуации было достаточно, чтобы никто не стал болтать чушь без ущерба для собственной репутации.

Эрик Уильямс и не подозревал, что впустил в свой дом настоящего плохого парня, дал ему ключ и позволил спать рядом со своей дочерью. Амбиции — опасная штука. Уильямс хотел получить работу во всемирно известном УХХ, и это сделало его слепым к той угрозе, которую я представлял для Лиллиан. Маленькой, нетронутой Лиллиан. Я был готов поспорить, что ее нерешительное прикосновение к своей сладко пахнущей киске было единственным, которое она когда-либо ощущала. Парни из команды никогда бы не пошли против воли