Книга Роковая связь - Алессандра Р. Торре

больше никуда не сунется, кроме входного и выходного проходов. Начать копаться в ящиках с нижним бельем нельзя, о чем ты прекрасно осведомлена.

Фара скривила губы в знак протеста.

— Ты так говоришь, поскольку они знамениты.

— Я так говорю, поскольку это правда, и придаю этому выразительность, так как они знамениты. Кстати говоря, шеф хочет сегодня получить от нас обоих новости. Лично.

— Зашибись. — Фара вытянула ноги и закрыла глаза. — Прошлой ночью я спала четыре часа. А ты сколько?

— Около пяти. — Он подался вперед и выглянул в окно, подъезжая к перекрестку. — Походу «Джек в Коробке»2 уже закрыт. «Сабвэй»3 устроит?

— Да меня все что угодно устроит. — Она зевнула и вынула из кармана сотовый. — Позвоню Анаике и проверю, как там дела.

Он неодобрительно хмыкнул.

— Шеф надерет тебе задницу, если будешь трепаться о делах.

— Не собираюсь я ни о чем трепаться, — раздраженно огрызнулась Фара.

Когда Анаика ответила на звонок, Фара сразу же переключилась на итальянский:

— Come va?

В ответ Кевин бросил на нее упаковку из-под жвачки, и она заслонилась от нее рукой.

— Как жизнь? — поинтересовалась Анаика. На заднем плане раздался стук нажатий на клавиатуре.

— Расследую двойное убийство. Это кинозвезда. — Фара тщательно выбирала слова на итальянском, чтобы утаить от Кевина. — Та самая из религиозного сериала, который ты смотрела в детстве.

Дочь, которая была гениальной по всем критериям, сразу же уловила суть.

— Ни хрена себе. Хью или Трент? — она ахнула. — Только не говори, что оба.

— Плохиш. Постараюсь подключить тебя к этому дела. Между тем, можешь начать расследовать?

— Не вопрос. Примусь за дело и соберу инфу, чтобы предоставить тебе краткий курс по всем вопросам, связанным с Айверсонами. Смерть наступила от передозировки? Писец, погодь. Ты сказала двойное убийство…

— Все еще выясняем это. Держи это в тайне. — Фара взглянула на Кевина, который смотрел на нее так, словно напарница убивала котят. Она переключилась на английский: — Вперед, дерзай. Насладись свиданием. Ты этого заслуживаешь.

— Ага, неважно. Чао-какао. — Не дождавшись ответа, Анаика сбросила звонок, и Фара улыбнулась, положив телефон в пустой подстаканник.

— Ты ей все рассказала, верно? — сухо задал вопрос Кевин.

— Ой, умоляю тебя. — упрекнула Фара. — Если я не могу довериться собственной дочери, застрели меня. Она полицейская, правила понимает.

— Знаешь, мы могли бы запросить ее из Бюро киберрасследований, — с расстановкой произнес он. Бюро киберрасследований — это отдел, полный компьютерных интеллектуалов, среди которых Анаика, — внимание которого приковано к киберпреступлениям, исследованиям, надзорам и изучениям данных. Это было одно из самых безопасных мест, где может работать новичок в полиции Лос-Анджелеса, но Анаика выбрала этот отдел не по этой причине. В то время как Фара любила наземную охоту за преступниками, Анаика полюбила исследовательскую. И, отбрасывая материнскую предвзятость в сторону, у дочери отлично получалось.

— Ага, можем запросить ее. — Фара пожала плечами, словно на сегодняшней встрече не собиралась говорить с шефом о вовлечении дочери.

— В любом случае, дело такого масштаба должно быть поручено им, — отметил Кевин. И был прав. Если в деле замешана знаменитость, бюджет найдется, а скудные ресурсы отдела вдруг окажутся в избытке.

Фара сменила тему:

— Нужно ускорить работу с остальной прислугой. Если они только явились на работу, а потом узнали о случившемся, то мы в состоянии расправиться со всеми за несколько минут.

— Говорит женщина, которая продолжала засыпать Бренду вопросами.

— Каюсь… — Фара вздохнула, наблюдая за растянувшейся пробкой. — Она о чем-то умалчивает. Заметил, как она замерла, когда сболтнула, что Трент больше не приводил гостей?

— Скорее всего, они все о чем-то умалчивают. И, возможно, о факте, не связанным с убийством. Люди постоянно что-то утаивают, Фара. Может, Хью и Нора устраивают секс-вечеринки по выходным. А может у актрисы недавно случился выкидыш, о котором не разнюхали папарацци. Может, им по душе нюхать кокаин за завтраком.

— Так думаешь, что все это безвинно? Место смерти было просто случайностью?

Он свернул в сторону торгового ряда и припарковался в нескольких метрах от закусочной.

— Ты уловила мою мысль. Мы не должны торопиться и рассмотреть все варианты.

— Ну, у нас море вариантов. Мы даже не побывали в доме Трента и не узнали, кто эта таинственная женщина. Шеф надерет нам задницы, если явимся сегодня вечером с кучей сносок о жизни Хью и Норы. — В груди расцвела тревога ввиду чудовищности предстоящей работы. В обычной ситуации это не беспокоило бы, но над их головами тикали часы.

Это всего лишь вопрос времени, прежде чем пресса прознает о случившемся. Вот тогда-то все встанут на уши.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

МАМА

Помнишь, когда Майлзу было три годика? Он был милым, но таким упрямым малышом. Помню, как он приучался к горшку и знал, как ходить в туалет, однако предпочитал делать дела в подгузник. Ты был на работе. Ему нужно было сходить в уборную, но он отказывался, пока не надену на него подгузник. Он кричал на меня — КРИЧАЛ! — чтобы я нацепила подгузник. Я отказалась, после чего он потребовал, чтобы я позвонила тебе.

Я согласилась позвонить с предупреждением о том, что скажешь ты то же самое — что он должен ходить в туалет как взрослый мальчик. Я звякнула, включила громкую связь, и наш сын заговорил таким голосом, который использует, когда собирается зарыдать, и спросил у тебя, можно ли — всего один раз — воспользоваться подгузником, и ты тотчас спасовал, согласившись.

Когда я повесила трубку, он лучился такой самодовольной улыбочкой, отчего захотелось отшлепать его. И вот таким Майлз был тогда. Своенравным. Знаю, так писать не стоит, однако что есть, то есть. Он сунул мне в лицо подгузник и ПРИКАЗАЛ надеть его.

И я выполнила веленное, ибо знала, что если ослушаюсь, то он донесет на меня, как только ты вернешься домой. И хотя я была родителем, а ему было три годика, ты бы разозлился на меня, встал на его сторону и спросил у меня, почему я веду себя по сучьи из-за «одного сраного памперса», поэтому я выполнила приказ: нацепила на него подгузник, после чего пришлось наблюдать за тем, как он сидит на диване и какает, затем пришлось менять его и вытирать попу, мучаясь от запаха. В ту минуту я его возненавидела. Возненавидела вас обоих. Я ощутила себя страшно одинокой. Создавалось впечатление, что вы ополчились против меня, и я пришла к выводу, что каждый раз буду проигрывать вам.

И тот день… он стал для меня переломным. С той поры все, что я делала для