Книга Становление спецслужб советского государства. 1917–1941 гг. - Николай Николаевич Лузан

от соратников не стал вымаливать себе прощения. Проиграв как политик и последовательный борец с самодержавной и большевистской тиранией свою самую долгую и рискованную «игру», он не стал изворачиваться и признал поражение.

27 августа 1924 года на судебном заседании, носившем открытый характер, Савинков полностью признал свою вину. Его последнее слово по своему содержанию не похоже на выступление подсудимого, скорее оно может быть названо завещанием всем тем, у кого нет и не может быть другой Родины, кроме России!

В частности, он сказал:

«…Я полностью и безоговорочно признаю только Советскую власть и никакую другую. Каждому русскому, кто любит свою страну, я, прошедший весь путь этой кровавой, тяжелой борьбы против вас, я, отрицавший вас как никто другой, я говорю ему: если ты русский, если ты любишь свой народ, ты поклонишься в пояс рабоче-крестьянской власти и безоговорочно признаешь ее».

Нет оснований не верить в искренность этих слов Савинкова. Русский патриот и борец против любой диктатуры, не раз смотревший смерти в глаза, он в такие минуты вряд ли стал бы кривить душой. Савинков, без сомнения, любил Россию не меньше, чем его противники Ленин, Дзержинский, Артузов, Федоров, но ее будущее видел не в красных тонах.

29 августа 1924 года Военная коллегия Верховного суда СССР вынесла ему смертный приговор, замененный ЦИК на 10 лет лишения свободы. Но что это означало для человека неуемной энергии, постоянного действия и великих целей, к каким всегда стремился Савинков? Для него подобное наказание было хуже самой смерти. 7 мая 1925 года он покончил с собой.

О Савинкове много написано, снято фильмов, но, пожалуй, ничто так не отражает трагедию этого неординарного и яркого человека, непримиримого борца с самодержавием и тиранией, искренне любившего Россию, но в силу политических разногласий оказавшегося по другую сторону баррикад с большевиками, как его обращение к председателю ОГПУ Дзержинскому. В нем он писал:

«…Когда меня арестовали, я был уверен, что может быть только два исхода. Первый, почти несомненный, — меня поставят к стенке, второй — мне поверят и, поверив, дадут работу. Третий исход, то есть тюремное заключение, казался мне исключенным: преступления, которые я совершил, не могут караться тюрьмой, «исправлять» же меня не нужно— меня исправила жизнь… Я обращаюсь к Вам, гражданин Дзержинский. Если Вы верите мне, освободите меня и дайте работу, все равно какую, пусть самую подчиненную. Может быть, и я пригожусь: ведь когда-то я был подпольщиком и боролся за революцию. Если же Вы мне не верите, то скажите мне это, прошу Вас, ясно и прямо, чтобы я в точности знал свое положение».

Ответа Савинков не получил. Он так и не понял, что его время, время революционной романтики, безвозвратно ушло.

В ноябре 1924 года в докладе Дзержинскому по итогам работы в рамках дела «Синдикат-2» Артузов отмечал:

«…Нам удалось поставить свою работу так, что в настоящее время главные штабы иностранных государств снабжаются на 95 % материалом, который разрабатывается КРО ОГПУ совместно с военным ведомством, по указанию Наркомвоена и НКИД. Таким образом, иностранные штабы имеют о Красной армии, ее численности те сведения, которые желательны нам».

За время проведения операции «Синдикат-2» были выявлены и ликвидированы подпольные ячейки НСЗРиС в Смоленской, Брянской, Витебской, Гомельской губерниях, на территории Петроградского военного округа, а также 23 резидентуры в Москве, Самаре, Саратове, Туле, Киеве, Харькове, Одессе и других городах.

Операция «Трест»

Следующий не менее мощный удар советская контрразведка совместно с разведкой (Иностранным отделом, ИНО) нанесли блоку монархических организаций Высшему монархическому союзу (ВМС) и Российскому общевойсковому союзу (РОВС). Во главе ВМС стоял потомственный дворянин, монархист до мозга костей Николай Марков. В РОВС входили высшие и средние чины бывшей императорской армии, руководил им человек с железной волей, твердыми политическими убеждениями и хорошими организаторскими способностями генерал Александр Кутепов. При поддержке правительств и спецслужб Франции, Великобритании и Польши обе организации вели активную разведывательную, повстанческую и террористическую деятельность, направленную на свержение советской власти в России.

В целях ее нейтрализации и введения в заблуждение иностранных спецслужб Дзержинский и Артузов приняли решение: подставить лидерам ВМС и РОВС идейно близкую им легендированную антисоветскую организацию Монархическое объединение Центральной России (МОЦР). Ведущая роль в операции, получившей кодовое название «Трест», принадлежала ответственному работнику Наркомата внешней торговли РСФСР Александру Якушеву, ранее блестяще выполнявшему другие задания контрразведчиков. По своему содержанию и характеру действий ее основных участников она была близка к «Синдикату-2». Сценарий «Треста» был настолько мастерски прописан Артузовым, что спецслужбы Великобритании, Франции, Польши и других стран не могли избежать искушения подорвать советскую власть изнутри и снова поймались на все ту же удочку.

Операция была начата в ноябре 1921 года. Первый сигнал о существовании в России крупной подпольной антисоветской организации Якушев дал во время встречи в городе Ревеле (Таллин. — Примеч. авт.) с членом ВМС, бывшим корнетом лейб-гвардии Конного полка Юрием Артамоновым. Тот живо отреагировал на это сообщение и затем доложил своим вождям. Они не оставили без внимания его информацию, а когда узнали, что в руководство МОЦР входят в прошлом генерал императорской армии, а ныне преподаватель военной академии Красной армии (позже им. М. Фрунзе. — Примеч. авт.) Андрей Зайончковский, генерал-квартирмейстер императорского Генштаба, а ныне помощник главного начальника Всевобуча Красной армии Николай Потапов, а также сослуживец Кутепова по лейб-гвардии Преображенскому полку полковник Дмитрий Зуев, то отпали последние сомнения в ее существовании. Особый вес организации в глазах Кутепова и придавало то, что бывшие однополчане действительно занимали важные посты в Красной армии.

С 1922 года между МОЦР, ВМС и РОВС начались активные контакты. По поручению Кутепова Артамонов выехал в Варшаву, чтобы быть ближе к центру событий и координировать совместную деятельность. Через него уже к концу года Якушев вышел на прямые контакты с великим князем Николаем Николаевичем, председателем ВМС Марковым, генералами Кутеповым, Врангелем и Миллером. Вслед за ним МОЦР, а точнее, советская спецслужба проникла в большинство антисоветских организаций, действовавших в Европе, и поставила под свой контроль деятельность в России разведок Финляндии, Польши, Латвии, Франции и Великобритании. Якушев и Потапов, «выполнявший обязанности начальника военного штаба МОЦР», Зуев и их соратники, роль которых играли сотрудники КРО, регулярно снабжали спецслужбы этих стран выгодной для советского руководства в политическом и военном плане стратегической дезинформацией, разработанной на Лубянке и в Генштабе Красной армии. Эти их «заслуги» были высоко оценены руководством РОВС, ВМС и западными спецслужбами, за вклад в «борьбу с большевизмом» Якушев, Потапов и ряд других участников операции «Трест» удостоились высоких наград.