Книга Икар из Пичугино тож - Юрий Викторович Хилимов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Просыпаться не хотелось, но услышанный ультиматум тотчас привел в чувство Алешу. Он хорошо знал, что дед не из тех, кто долго уговаривает, потому быстро вскочил на ноги, не успев толком продрать глаза. В доме все еще спали, даже Елена Федоровна.
Это было первое восхождение на утес в этом году, а значит, у Сергея Ивановича и Алеши учащенно билось сердце от предвкушения встречи с тем невероятным и необъяснимым, что составляло протекцию всему дачному поселку. Они оба соскучились по горе. У каждого из них был свой опыт интимного с ней общения.
Для Сергея Ивановича это была история долгая, как сама его жизнь, и даже еще длиннее. Утес и дача связывали его с родом, с собственным прошлым, где навсегда осталась юность. Когда-то утес помогал ему взрослеть. Запахом степных трав он пробуждал его-юношу к новой жизни, полной приятных смутных предчувствий и ожиданий. Они волновали, заставляли откликаться противоречивыми желаниями страстного, но еще не вполне понятного действия и порывами внезапно налетевшей грусти или даже тоски.
Почти всегда, когда Сергей Иванович совершал свое восхождение, в памяти всплывал один случай.
Это произошло еще до женитьбы, когда однажды они всем семейством возвращались из города на дачу. Виновником того, что они не уехали засветло, был Сережа. Накануне он с близкими друзьями отправился в бильярдную, чтобы узким кругом отметить очередное окончание своей школы.
Изначально планировалось, что из дома Глебовы отправятся самое позднее в половине восьмого вечера. Глава семейства не любил ехать «по темному», но по такому случаю пришлось сделать исключение. Как водилось за Сергеем, он увлекся общением, и машина с ним, его родителями и младшим братом Володькой смогла взять курс на дачу лишь в десятом часу после полудня. Дождь начался тотчас, как они выехали за пределы города: сначала сильный, затем очень сильный — настоящий ливень. Можно было подумать, будто небесные хляби вдруг взгрустнули о всемирном потопе, решив напомнить всем вокруг, как это было. Давно стемнело. Вода стояла стеной так, что ничего не было видно — только ливневые потоки и размытые световые пятна фар встречных машин. Когда дождь забарабанил особенно сильно, отец Сергея осторожно съехал на обочину и остановился. Сергей Иванович хорошо помнил испуганное лицо Володьки, как встревожилась мать, как ему самому было не по себе от такой внезапной атаки стихии, перед лицом которой было неприятно осознавать свою абсолютную беспомощность. Он также помнил невозмутимость отца. Лица его Сергей не видел, так как сидел вместе с братом на заднем сиденье, но отлично знал, когда глава семейства начинал беспокоиться, чему он оказывался свидетелем лишь несколько раз в своей жизни. Когда ливень чуть подуспокоился, они снова тронулись в путь. Вот уже свернули с трассы на дорогу, ведущую в дачный поселок. Впереди оставалось еще километров двенадцать холмистой местности. Стало намного легче, но дождь в истерике продолжал колотиться о землю. Отчаянно гудел ветер. Эта монотонность совсем уже усыпила бдительность Глебовых, как за очередным поворотом, неподалеку от развилки на макушку утеса, вдруг они увидели девушку.
Она шла к ним навстречу по обочине дороги. Молния осветила ее длинные мокрые волосы и короткое летнее платье, прилипшее к телу. Она не ежилась, не семенила, но шла гордо, выпрямив спину, как будто просто гуляла, наслаждаясь теплой июньской ночью. От увиденного у Сергея замерло сердце. Картина потрясла его до глубины так, как никогда и ничто не потрясало. Машина поравнялась с девушкой. «Ох, ничего себе!», — вскрикнула мать. Не обращая внимания на машину, девушка смотрела куда-то во тьму ночи. Во всем этом было нечто крайне странное и леденящее душу. Отец второй раз за этот вечер резко ударил по тормозам. «Да ты что?» — раздался голос испуганной матери. Они оба вышли из машины, но путницу уже поглотила ночь.
После этого Сергею долго снился один и тот же сон, в котором та девушка шла в ночной мгле. Почему-то он всегда оказывался позади нее. По этой причине никогда не видел лица, зато в свете фар любовался ее покатыми античными плечами. Она ступала как амазонка, как пантера — мягко и уверенно. А потом всегда следовала вспышка молнии. И вдруг — яркий летний день, поют птицы. Она идет по той же дороге, любуясь луговыми цветами. Правой рукой девушка приподнимает волосы к затылку и обнажает свою шею.
Теперь, конечно, Сергею Ивановичу уже давно не снилась та девушка, однако часто, поднимаясь на гору, он вспоминал о той ночной встрече. А все-таки кто она? Что с ней стало?
У Алеши была тоже своя история с утесом. Она случилась пару лет назад, когда Марина и Вадим находились в отъезде почти все лето. Алеша так соскучился по ним, что когда они с дедом, возвращаясь из города, заехали на гору, чтобы опробовать новенькую подзорную трубу, и он увидел родителей, то не сдержался и бросился сломя голову вниз с горы.
Со стороны могло показаться, что утес имеет вполне ровный рельеф, ходьба по которому ничего, кроме удовольствия, доставить не может. Однако это было совсем не так. На самом деле он состоял из множества мелких рытвин. Если ступня попадала на ее край или вовсе попадала в нее, то это причиняло ощутимое неудобство. При спуске, особенно быстром, процесс усложнялся в разы. Нога здесь могла подвернуться в любой момент. Таким образом утес проявлял свой норов, уча тому, что с ним нужно держать ухо востро.
Тогда Алеша не заметил, как разогнался. Ноги уже совсем не слушались его. Он бежал, будто подхваченный неведомой силой, понимая, что сейчас от него ничто не зависит. В какой-то момент стало страшно. Казалось, вот-вот ноги промахнутся с точкой опоры и он кубарем покатится вниз. Пугали мысли, что не сможет остановиться, что непременно во что-нибудь врежется, убьется. Однако, когда страх достиг своего высочайшего напряжения, Алеша вдруг почувствовал, что больше не боится. В одну секунду он просто забыл про него и только слышал ветер в своих ушах. Сам не заметил, как добежал до заветной улицы, где его уже вышла встречать мать. И уже остановившись там, внизу, когда память вернула пережитый страх, он особенно крепко обнимал ее.
Сергей Иванович и Алеша поднимались на гору молча, словно по специальному уговору. Они не торопились, но и не останавливались, чтобы перевести дух; просто вершили свою работу, как какие-нибудь горные бурлаки, тянущие за собой колесницу. Ожидаемо на вершине, кроме целлофанового пакета с пищевыми отходами, пары бумажек и