Книга Письма. Документы. Воспоминания - Исаак Ильич Левитан
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сегодня утром бродил по скалам, они все сглажены, как известно, ледниковым периодом, значит, бесчисленны[м] количеством веков…
[1 зачеркн.] Задумывались ли Вы над трагическим смыслом слова «века»? Ведь это один сплошной ужас, от которого, говоря словами Гамлета, «трещит череп».
Вам, возможно, это все будет стра[нно], как человеку уравновешенному. У Вас, если б появились такие мысли, Вы бы их прогнали и отлично бы сделали, мысли эти атрофируют жизнеспособность, но я, я не могу их гнать, они владеют мной.
Как тяжело мне, господи! Скоро, вероятно, поеду домой, но боже мой, ведь дома то же самое ждет меня проклятие.
Написав письмо, меня берет раздумье, посылать ли его, но все равно. Прошу Вас, разорвите это письмо. Но слышите, непремен[но] разорвите и баста[?]
Не сердитесь, что заставил разбирать мои каракули, писать яснее не могу – рука дрожит.
Прощайте.
Позвольте Вам пожелать долго, долго, навсегда оставаться уравновешенной – в этом счастие, насколько оно доступно человеку.
Левита[н]
52. А. М. ВАСНЕЦОВУ
Москва
16 июля [18]96
Здравствуй, мой милый Аполлинарий Васнецов!
Твое письмо получил вчера, по возвращении моем, как ты думаешь, откуда[?] Из Финляндии!!! Черт знает, каким образом случилось это, но целый почти месяц шлялся по Чухляндии, облез окончательн[о], окончательно, ничего не написал и чувствую себя так, что злому татарину и не пожелаешь. Но это старая штука у меня! Тоска и уныние – постоянные спутники у меня. Теперь поселюсь где-нибудь около Москвы и попробую работать.
Финляндия мне не очень понравилась, ты был прав. На Финском заливе интересно. Никого из товарищей не видал, кроме Переплетчиков[а], который недурные этюды сработал. Жара стоит смертная у нас. Я думаю, и у Вас достаточно жарко.
Начал ли работать? Когда думаешь в Москву?
Всего лучшего желаю!
Душе[вно] твой
Левитан
Пока сам Левитан знакомился с северными пейзажами, его картины демонстрировались на двух крайне непохожих друг на друга выставках, участие в каждой из которых доказывало высокий уровень признания творчества Левитана.
18 работ Левитана были представлены в художественном отделе на Всероссийской художественно-промышленной выставке в Нижнем Новгороде. Это была едва ли не самая масштабная и выставка в Российской империи. Ее промышленные отделы демонстрировали самые современные технологии и технические решения (например, инженерные конструкции В.Г. Шухова и первый русский автомобиль), а художественный отдел состоял из произведений искусства, созданных в течении последних нескольких лет.
Одновременно три картины Левитана были представлены на выставке «Мюнхенского сецессиона». «Мюнхенский сецессион» – группа молодых художников (первая среди возникших в это время немецкий и австрийских сецессионов), выступавшая против академического искусства и активно работавшая над формулированием отличительных качеств «нового» искусства. Участие Левитана на этой выставке стало возможно благодаря помощи А.Н. Бенуа. Летом следующего года Левитан избран действительным членом «Сецессиона».
53. А. Н. БЕНУА
27 марта [1896]
Любезный Александр Николаевич!
Приношу Вам свою искреннюю благодарность за Ваше любезное содействие по отношению к выставке «Secession» – на днях я получил приглашение и послал три вещи туда.
Еще раз благодарю Вас и желаю всего лучшего.
С октября резко ухудшилось состояние Левитана – у него диагностировали расширение аорты и порок сердца.
На новый год Левитан отправился к семье Чеховых в Мелихово.
54. В.Д. ПОЛЕНОВУ
[Москва]
22 ноябр[я] [1896]
Глубокоуважаемый
Василий Дмитри[евич]!
Вчера только узнал я, что Вы вернулись в Москву. Спешу принести Вам свое сердечное поздравление по случаю двадцатипятилетия Вашей художественной деятельностей] и высказать Вам свое глубокое уважение, как к наиталантливейшему художнику, благодарность, как своему учителю и доброму, отзывч[ив]ому человеку. Заехал бы лично все это Вам сказать, но болен и болен тяжело. Дай Вам бог долго и долго поработ[ать] и по-прежнему вносить в искусство непосредственность, свежесть, правду.
Сделанное Вами в качестве художника громадно значительно, но не менее значительно Ваше непосредственн[ое] влияние на московское искусство (это звучит дико, но это так и это важно, что так). Я уверен, что искусство московское не было бы таким, каким оно есть, не будь Вас. Спасибо Вам и за себя, и за наше искусство, которое я безумно люблю.
До свидания, как поправлюсь, непременно] пойду к Вам, чтоб высказать все, что я думаю по этому поводу, а писать мне буквально трудно – ослаб.
Уважающий Вас глубоко и искренне предан[ный] Вам
И. Левита[н]
1897
55. В. А. ГОЛЬЦЕВУ[93]
[Москва]25 янв[аря] 1897
Виктор Александрович!
Только что прочел Вашу заметку об моих работах в «Русских ведомостях»[94]. Спасибо Вам. Меня она порадовала очень и вот почему. Раз Вы решились публично сказать свое мнение и сказать так симпатично – значит работы Вас очень тронули. Захватить лирикой и живописью Вас, стоящего на стороне идейного искусства, а может быть, простите, даже тенденциозного, признак того, что работы эти в самом деле достаточно сильны. Вы можете, как и всякий другой, конечно, ошибаться в определении; но в Вас, как в высококультурном человеке, способность видеть вещи в их настоящем виде и вне своих симпатий несомненно развита, и вот почему я Вам верю. Как хорошо Вы цитируете лермонтовские стихи: «С вечерними огнями печальных деревень». Это удивительно сказано. Мне взбрело на память еще несколько дивных строк его же. Не помню, как эти стихотворения называются, но там есть дивные мысли, которые удивительно подходят к определению пейзажиста:
С природой одною он жизнью дышал,
Ручья разумел лепетанье,
И говор древесных листов понимал
И слышал он трав прозябанье…[95]
Вот это идеал пейзажиста – изощрить свою психику до того, чтобы слышать «трав прозябанье». Какое это великое счастье! Не правда ли?
До свидания, спасибо Вам еще раз.
Ваш Левитан
Зимой и весной здоровье Левитана продолжало ухудшаться. Активную роль в постановке верного диагноза и назначения лечения играл А.П. Чехов.
56. А.П. ЧЕХОВУ
[Москва][8 февраля 1897]
Хотя я и [1 нрзб.], тем не менее пишу тебе, [1 нрзб.] и пишу следующее. На днях я чуть вновь не околел и, оправившись немного, теперь думаю устроить консилиум у себя, во главе с Остроум[овым][96], и не дальше, как на дня[х]. Не заехать ли тебе к Левитану и в качестве только порядочного человека, вообще, и, кстати, посоветовать, как все устроить.
