Книга Киерленский изувер - Марс Букреев

class="p1">После ужина, в темноте клонило ко сну. Ловушка. Однажды он уже побывал в такой. Комната, в доме со странными хозяевами. Они делали вид, что все в порядке, их дела идут своим чередом. Но в доме был кто-то еще, не желающий попадаться на глаза гостю. Его присутствие выдавали незначительные детали: лишний столовый прибор на столе, пустая комната с постоянно смятой постелью, перешептывания слуг с неизменным упоминанием "Он". Затем Этли, нет, тогда еще не Этли, крался по темным коридорам, ориентируясь на странные песнопения. И в конце этого пути он встретил взгляд, взгляд древней твари в теле ребенка. Беззвучный голос сотряс стены, громче самого оглушительного крика, слова пронзили его сознание: "каждый, кто запал тебе в душу..".

***

Этли вздрогнул. Оказывается, он задремал под медленное течение мыслей. Его разбудили голоса из соседней комнаты. Девушки, на два голоса, произносили нечто непонятное, чужеродное:

- Чийа-чийа, макаканах. Ичиндукха, пх'чоца. Тцабах диро инкхолу!

Язык разительно отличался от всего, что знал Этли. Он не был похож ни на низкий, ни на высокий эльфик, на которых взывали к Мириаду жаждущие бессмертия. Не походил он ни на орочий, ни на гномий. Хотя последнего Этли не знал, но мог определить на слух.

Над головой, на чердаке, что-то зашевелилось, заворочалось. Раздался звук, словно тяжеленный мешок тащили волоком. Этли встал и сжал в руках заостренную палку. "Мешок" на верху "протащили" куда-то в сторону и звук пропал. Святой Север, что тут происходит? Не успел Этли помянуть Путь избавления, как тут же услышал новый голос, мужской. Без сомнения, он принадлежал Кнотису. Голос раздавался издалека, и отдельных слов Этли разобрать не мог, но распев определённо звучал стол же чужеродно.

В наступившей мертвой тишине, Этли лихорадочно размышлял, затушит ли ему свечу, скрывшись в непроглядной темноте или оставить, сулящий ложное спасение, огонек. Он выбрал второе, все-таки видеть в темноте он не умел.

Из глубины дома раздался шорох, все тот же звук волочимого по полу мешка. Звук приближался. Этли замер, готовый вонзить дреколье в любого, кто покажется в дверях. Шуршание замерло у спальни девушек. Послышался скрип петель, стук, словно кто-то захлопнул створку, и дикий визг.

Сжав заостренный кол в руке и подняв свечу над головой, Этли шагнул из комнаты. Что бы там ни было, его позвали не отсиживаться, пусть события разворачиваются и не совсем так, как рассказывал Кнотис. Сначала, ему показалось, что возле соседней комнаты стоит человек в белых одеяниях, пытаясь открыть дверь. Но приглядевшись, он отшатнулся в страхе и отвращении.

В слабом свете свечи он различил белесое цилиндрическое тело, толщиной почти с человека. Туловище не оканчивалось возле пола, а продолжалось тошнотворной складкой кольца, поделенной на круглые сегменты, словно дождевой червь. Да это и был гигантский белый червь! Лишь голова напоминала человеческую. И у этой твари были руки! С четырьмя когтистыми пальцами, настойчиво царапающими дверь комнаты.

Существо повернулось к нему, выкрутив верхнюю половину туловища, словно там не было ни единой кости. Да и откуда они у червяка! Безглазая морда уставилась на Этли. Как же она напоминала человеческое лицо! Словно поверх него натянули плотную ткань. Морда лопнула посередине, открыв вертикальный провал пасти с острыми зубами. И тварь зашипела.

Вскрикнув, Этли метнул кол на манер копья. Свеча выскользнула из руки и погасла в полете. Последнее, что он увидел перед тем, как оказаться в кромешной тьме - как тварь с невероятной быстротой метнулась в сторону.

Он прыгнул вперед, со всей дури ударив в дверь плечом. Смел какую-то шаткую преграду за ней и ввалился в комнату сестер. Захлопнув дверь, Этли прижался к ней спиной. Две лампады давали достаточно света, чтобы он смог разглядеть побледневшие лица девушек, отброшенных на пол. Видимо, они старались удержать дверь, когда он вломился в комнату.

- Что это за тварь? - задыхаясь спросил Этли.

- Не знаю, - выдохнула Гердальда.

- Это все ведьма! - одновременно с ней пропищала Мирана.

- Заткнись, дура! - обернулась Гердальда к сестре.

Этли заскреб по двери в поисках засова или замка, но ничего не обнаружил.

- А где запоры?

- Нету, - ответила старшая сестра, - их днем убрал дядя.

Этли огляделся. Чем можно подпереть дверь? Высокий шкаф ему будет не по силам. С комодом он, пожалуй, справится, но отойти от двери он не решился. А ну как, червь вернется поквитаться с обидчиком.

- Я слышал, как вы завывали, а потом появилось эта тварь, - процедил Этли.

Девушки молчали.

- Отвечайте! – рявкнул он.

Видимо, выражение его лица испугало сестер не менее, чем червь-переросток за дверью.

- Это ведьма, ведьма все, она сказала, что он изведет дядю, но сегодня он стал ломится к нам! - затараторила Мирана.

Изведет. Вот тебе и милые девушки.

- Да замолчи же ты! - взъярилась Гердальда.

Мирана замерла с открытым ртом.

- Вы, верно думаете, что мы убийцы какие-то?

- Не без этого, - усмехнулся Этли.

- Все не так. Это началось, когда умерла наша матушка...

- Давайте ближе к делу, дева Гердальта. Что за ведьма?

- Не ведьма, гадалка. Она приходила две седьмицы назад. Узнала о нашей беде, сама узнала, мы не говорили. И подарила нам костяной шар и заклинание.

Шар, это видимо яйцо или спора из которой появился монстр, решил Этли, а заклинание, чтобы червь не трогал девушек.

- А что за беда?

- Наш дядя долго болел, а после болезни, он стал другим. Похудел и даже на лицо изменился. Оно стало суровым каким-то, через-чур. Но главное, он отменил наши свадьбы.

- Свадьбы?

Этли не помнил, чтобы Кнотис упоминал свадьбы своих племянниц.

- Да, до болезни он подыскал нам женихов, достойных молодых людей.

- Мы очень нравились друг другу, - протянула младшая сестра. - Но после болезни дядя отменил свадьбы. И запрещает нам выходить из дома. Вот, гадалка и подсказала нам, как проучить его. Чтобы одумался.

Ну и семейка. Этли казалась он попал в богадельню для умалишенных. Дядюшка отменяет вожделенные племянницами свадьбы, те заводят в доме чудовище, чтобы проучить его. Родственные узы, прям. А тот нанимает его, чтобы убить тварь.

- А поговорить с дядей вы не пробовали? -спросил он.

- Дядя и так мало общался с нами, - вздохнула Гердальда, - а