Книга Джони, оу-е! Или назад в СССР - Михаил Васильевич Шелест

сколько такая штуковина может стоить?

— Думаю, рублей за двести с руками оторвут. Если мы ей сделаем коробочку красивую рыженькую и ручечки чёрненькие.

— Сомневаюсь я, конечно, — хмыкнул Мишкин отец, — но мне двух транзисторов, нескольких конденсаторов, диодов и резисторов не жалко. Тем более, что если не аппарат продастся, так и распаять можно.

Он почесал отросшую за день щетину, пожал мне руку, и мы попрощались, договорившись, что завтра вечером он выдаст мне заготовку печатной платы, кислоту и детали. Заодно он спросил про компановку. Схема схемой, но компановка деталей на плате — особое искусство. Некоторую японскую технику я только более оптимальной компановкой модернизировал значительно, удаляя лишние детали и повышая класс с «В» до «А». Я сказал, что рисунок платы в журнале тоже был и я его срисовал, но принести забыл.

Паяльник с канифолью и припоем дома у нас был. Сашка и вправду когда-то пытался ремонтировать радиоприёмник, но неудачно. Поэтому я вернулся домой окрылённый виртуальными успехами. Мать уже легла. Попил на кухне чаю и послушал радио, не выключавшееся круглые сутки. С удивлением снова услышал про победы наших спортсменов на прошлогодней, как я уже понял, олимпиаде. Оказывается, ежедневно по радио шёл цикл передач под рубрикой, как тогда говорили, «История Олимпиад». Облегчённо вздохнув, поняв, что с головой у меня всё в полном порядке, я разделся, лёг в постель и тут же уснул.

Следующий день посвящался походу в детскую поликлинику, что располагалась относительно рядом на улице Сахалинской в пятиэтажке, получению трёх (на всякий случай) справок и доставке справок на Строительную Городецкому, который, похоже из спортивной школы не выходил с утра до вечера, и в секцию бокса на «Динамо». Городецкий молча взяв справку и записку от матери, показал на ковёр, где разминались борцы. Однако я попросил записать меня в группу, занимающуюся с пятнадцати часов по вторникам, четвергам и субботам.

На «Динамо» тоже всё прошло гладко. Здесь я записался на то же время, но по понедельникам, средам и пятницам. После Динамо я пешком дошёл сначала до «Городского парка», потом спустился к типографии, где за ту же трёшку купил у какого-то работника четыре литровые банки типографской краски чёрного, красного, жёлтого и синего цветов. С этим богатством я и вернулся домой примерно к обеду.

Матери и брата дома не было. Брат ушёл в институт досдавать прошлогоднюю сессию, а мать заела совесть и она ушла на работу. Похлебав супчику, достал ватман, испорченный братом при черчении курсовой работы, и принялся рисовать. Рисовал будущий трафарет головы индейца в боевом головном уборе из перьев. Потратил пять минут. Ещё пятнадцать минут вырезал бритвой места для окрашивания. Потом за пару минут перенёс — используя кусочек поролона — через трафарет чёрную краску на две белые футболки, купленные мамой для нас с Сашкой «на выход». Один час типографская краска сохла. Десять минут я проглаживал футболки утюгом через чистый остаток ватмана. И вот я на улице в футболке с профилем мужественного индейца.

— Офигеть! — сказал Славка. — Где купил?

— Фирма, — сказал я с ударением на последнюю букву. — Контрабандный товар.

— Да, какая фирма? — передразнил Валерка, кривя губы и сверкая свежим фингалом. Вчера был только один. Я видел.

— Простая. ЮэСЭй! Тут лэйбл, если чо, — показал я большим пальцем правой руки себе за спину.

Валерка потянулся к указанному месту.

— Руки убери, — сказал я, чуть отшагнув назад, резко сбив его кисть блоком наружу.

— Ты чо такой дерзкий? — Валерка набычился и нахмурил брови, но глаза его хитро блестели.

— Запугивает, — сразу понял я по Женькиной реакции на угрожающую позу Грека. Женька его никогда не боялся, а потому Валерка его почти никогда и не бил. Так… Попрыгает-попрыгает вокруг и отстанет.

— Футболка белая, а руки у тебя немытые. Опять лягушек ловили на болоте? — спросил я, обращаясь уже к Славке.

— Ну, да, а что ещё делать? Из гаси[8] стреляли. И по трубе лазили.

— Вот-вот, — сказал я, хмыкнув, и посмотрел на Валерку. Руки помоешь дам посмотреть.

— Если соврал, получишь, — пригрозил Грек.

— А если не соврал, то ты получишь, — пригрозил Славка одобрительно глядя на меня.

— Я тебе дам одну. Брату не понравилась. Носить отказывается. Нам дядька подарил. Он в загранку ходит.

— Дорогая, наверное? — нахмурился Славка.

— Я же сказал «дам», а не «продам».

— А мать?

— Она сразу сказала: «Славке предложи».

— Нормально. Пошли сейчас?

— Хочешь, я вынесу?

— Да, не… Пошли.

Мы метнулись к моему подъезду и взлетели на второй этаж.

— О, бля! — восхитился Славка разглядывая футболку. — А чем у вас так воняет? Полы красили? Пойду руки помою.

— Да мать с утра попробовала пол на кухне покрасить и отказалась. Какая-то краска ядовитая.

Типографская краска и впрямь воняла жутко.

Славка чистыми руками взял футболку, заглянул за ворот и потрогал приклеенную на клей ПВА белую капроновую тряпочку с чуть корявенькой надписью «Made in USA», выполненной тушью шрифтом, похожим на любимый мной «Харлоли Болид Италик». С самого утра руку «набивал». Часов с шести. Если что, кисть болела немилосердно. Едва кулак сжимался.

Раньше, помнится — будучи студентом — даже билеты на концерт «рисовал». Не на продажу, а себе и девушке. На концерт «Машины Времени». А на стене в моей комнате висели «три рубля». Рисунок был выполнен чёрной тушью на ватмане в масштабе один к десяти. Сейчас до этих высот мастерства было, как до Пекина раком.

— Фирма! — выдохнул Славка восхищённо. — Валерка писдюлей получит.

— Да не бей ты его.

— Да ты чо, Джон. Зло должно быть наказано. Сколько стоит, всё-таки?

— Дядька такие за десятку толкает на балке[9] перекупщикам. Цветные дороже. Но нам подарил.

— Значит на балке они ещё дороже. Раза в два минимум…

— А то и в три, — добавил я свои «пять копеек».

— И цветные, говоришь есть? — прищурился на меня Славка. — Пусть ещё твоему брату подарит, а?

— Подарит, — кивнул я головой.

Славка снял свою футболку и надел новую. Профиль индейца смотрелся очень фирмово.

— Надпись бы сюда, — подумал я. — Типа: «Колорадо». Смотрелось бы круче.

Надпись трафаретить не прокатывало. Нужна печать. Штамп.

— Вырежем, — подумал я. — Резиновая транспортерная лента нужна,