Книга Наследница - Натали де Рамон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Крылья петуха опять задели мое лицо, и я завопила:
– Заходите! Скорее! Избавьте меня от этой гадости!
Жан-Пьер вошел, сказал:
– Ого! – вернулся обратно в коридор, и в номере потух свет.
– Что это значит?! – возмутилась я.
– Антуан сразу утихнет в темноте, – объяснил повар и закрыл дверь за вошедшим следом за ним управляющим.
Наступила практически полная темень. Слабое мерцание дождя за окнами было бессильно осветить что-либо.
– Антуан?
– Ну в честь Марии-Антуанетты! Рано или поздно его ведь постигнет та же судьба. Он – птица. В темноте птицы теряют активность.
– А совы?
– Совы – наоборот. Тома, дай зажигалку!
– А у тебя нет, что ли?
– Была бы, не просил. Дай, тебе говорю. Я его не вижу!
– Да не брал я! Их до черта в курительной!
– А у вас, мадам метресс?
– Я давно курить бросила…
– Вот видите, а зря! Ладно. Не двигайтесь. Я его застану врасплох! Как все-таки мудро я надел фартук!
Из коридора донеслись шаги. Стук в дверь и голос Рейно:
– Дорогая сестра! Это я! Простите! Я пришел извиниться!
– Входите, – машинально пригласила я.
– Нет! Рене! Не открывай дверь! – завопил повар. – Я еще не совсем готов!
– Не открывай! Только не сейчас! – вторил ему Глиссе.
Дверь распахнулась. Из коридора потек свет.
– Что это значит? Почему темно? – изумленно спросил Рейно. – Что здесь происходит?
– Мсье Миракло ловит Антуана, – сказала я.
– Что? Кого? Где?
– Вот. Здесь.
В подтверждение моих слов повар бросился к петуху и накрыл его фартуком, как сетью.
– Тихо, тихо, дурень, – нежно сказал он ему, подхватывая себе под мышку. – Как ты здесь оказался?
– Либо очередной призрак, либо очередная проделка Моник, – предположила я. – Думаю, пора включить свет.
– Конечно, Моник, – согласился Рейно и щелкнул выключателем. – Что за черт?
– Не здесь, Рене, – сказал Жан-Пьер. – В коридоре. Я весь номер отрубил!
– Умник! – хмыкнул Рейно, и минуты не прошло, как освещение было восстановлено.
– Должна сказать, – заявила я, – что петух испортил покрывало в спальне, а тот, кто его принес, – ковер.
Управляющий всплеснул руками.
– Бог мой! Только этого не хватало! – и рванул в спальню.
– Полюбовались? А теперь, господа, вызовите мне такси и все – вон!
– Но, мадам метресс! Мы же пришли попросить прощения! Мы все объясним!
– Благодарю вас за избавление от петуха, но это ничего не меняет. Я уезжаю. И хочу побыть одна.
– Тома, Пьеро, уйдите. Я сам все объясню. Это наше семейное дело. Пожалуйста, выслушайте. – Рейно устало смотрел на меня своими глазами грустного спаниеля. – Потом уже решайте, оставаться вам или уезжать. Если что, я сам готов отвезти вас в Онфлёр. Там полно гостиниц.
Парочка с петухом, прихватив покрывало, покорно удалилась. Рейно обвел номер глазами и по-свойски предложил:
– Слушайте, перебирались бы вы в комнаты папаши. Ну, в смысле вашего отца, шевалье де Ласмара. Здесь ведь невозможно находиться! А там светло, уютно, все для вас подготовлено. И Вариабля профессор с Паскалем уже перенесли в его квартиру. Вам больше нет необходимости жертвовать душевным покоем и в этом мраке зарабатывать себе депрессию.
– Если это все, что вы хотели сказать, то, думаю, Рейно, вам пора отправляться за машиной, а я пока соберу вещи и надену пальто. – Я резко развернулась, чтобы пойти в спальню.
– Подождите! – Он схватил меня за руку; из темно-карих глаз выплескивалось отчаяние. – Мне самому крайне неприятен этот инцидент с тетушкой! Но я же с порога принес извинения. Она вообще такая! Всегда! Злой рок семьи де Ласмар…
– И окрестностей, – иронично добавила я, с опозданием понимая, что он все еще держит мою руку, а я почему-то не в силах отвести взгляд от его взволнованного лица.
– Вот именно! Вы же умница! Вы все сразу поняли правильно! Она ненавидит всех. Вечный поиск врага! А к вам она испытывает особую ненависть. Ее шантаж не только потерпел полное фиаско, но еще и…
– Шантаж? – Я выдернула свою руку. – О чем вы? Разве она шантажировала меня? Она просто оскорбляла!
– Она шантажировала вашего отца! Много лет назад. Но, похоже, только сейчас окончательно поняла, чем все обернулось. Присядем? – Он опять схватил мою руку и показал взглядом на диван. – Это довольно длинная история. Вам стоит ее знать.
– Хорошо… Присядем… – согласилась скорее не я, а моя рука, потому что ей очень нравилось его прикосновение.
– Видите ли, они двойняшки. Не близнецы, которые бывают похожими как две капли воды, а двойняшки. И совершенно разные! И внешне, и по характеру. Он со всеми своими, мягко скажем, особенностями… А у кого их нет? Так вот, он был веселым, жизнерадостным, душа компании, для женщин – просто неотразим. А она – злобная, интриганка и в обиде на весь свет. Она всех ненавидела! Даже меня с самого детства. Я был ребенком и не мог этого понять, потому что меня любили все. Но не она! Она вечно доводила меня до слез, старалась ущипнуть, ударить или даже отнять лакомство.
– Послушайте. Это все очень увлекательно, но какое ко мне имеет отношение? Так важно, чтобы я знала, как в детстве она отнимала у вас конфеты? До сих пор не можете простить?
– Это она не могла простить, что, несмотря на все ее гадости, ее брат все-таки женился на моей матери, что они в общем-то были счастливы. Но главная его вина была в том, что он родился мальчиком, а она – нет! Хотя и на две минуты раньше, чем он… Что он – наследник!
– Но, по-моему, времена майората давно миновали. Да и женщины давным-давно имеют равные права на наследство.
– О! Права женщин – это ее любимая тема! Ею заканчивалась любая ссора из-за малейшей мелочи вроде приоткрытой форточки за ее спиной, даже в присутствии клиентов. Наконец ее определили в престижный колледж с пансионом, и все думали вздохнуть хоть на какое-то время. Не тут-то было! Она сбежала из «этой средневековой тюрьмы», связалась с хиппи. Полиция, наркотики, свободная любовь, полуподпольный аборт. С тех пор она не могла иметь детей… И постоянное вытягивание из родителей денег! И – из своего брата. Она то появлялась, то исчезала, получив отступные. Потом, когда моя мама и он поженились, мама при всей мягкости своего характера, видя ее ко мне отношение, очень жестко заявила: «Либо – она, либо – я». И тетушка оказалась за дверью, правда, с очень приличным годовым содержанием. Но ей этого было мало, и она разыскала в Марселе вас.
