Книга Психология разведывательного анализа - Ричардс Дж. Хойер, мл.

правитель, пользующийся полной поддержкой эффективных военных и сил безопасности, не может быть свергнут народным мнением и агитацией. Мало кто станет оспаривать эти положения, однако, будучи примененными к Ирану в конце 1970-х годов, они заставили специалистов по Ирану неверно оценить шансы шаха на сохранение павлиньего трона. Многие, если не большинство таких специалистов, были убеждены, что шах останется сильным и что он подавит инакомыслие, когда оно выйдет из-под контроля. Многие продолжали придерживаться этой точки зрения в течение нескольких месяцев после того, как накопились, как кажется в ретроспективе, убедительные доказательства обратного.

Устойчивость этих предположений легко понять с точки зрения психологии. Когда доказательств не хватает или они неоднозначны, аналитик оценивает гипотезы, применяя свои общие фоновые знания о природе политических систем и поведения. Данные о силе шаха и его намерении преследовать диссидентов были неоднозначны, но иранский монарх был авторитарным правителем, а авторитарные режимы, как предполагается, обладают определенными характеристиками, как отмечалось в ранее приведенных предположениях. Таким образом, убеждения о шахе были встроены в широкие и убедительные предположения о природе авторитарных режимов как таковых. Для аналитика, который верил в два вышеупомянутых предположения, потребовалось бы гораздо больше доказательств, в том числе и более однозначных, чтобы сделать вывод о свержении шаха, чем для обоснования дальнейшей уверенности в его будущем39.

Рисунок 4 ниже наглядно иллюстрирует разницу между теорией и ситуационной логикой. Ситуационная логика рассматривает доказательства в рамках одной страны по множеству взаимосвязанных вопросов, как показано в колонке

 

Даже в ретроспективе эти два предположения все еще кажутся верными, поэтому некоторые аспекты падения шаха остаются невероятными. В принципе, есть три возможные причины, по которым эти, казалось бы, верные теоретические предположения не смогли дать точную оценку Ирана: (1) Одно или несколько начальных условий, предполагаемых теорией, на самом деле не действовали - например, шах на самом деле не был авторитарным правителем. (2) Теория верна лишь отчасти, поскольку существуют определенные обстоятельства, при которых она применима и неприменима. Эти ограничивающие условия необходимо уточнить. (3) Теория в целом верна, но нельзя ожидать стопроцентной точности от теорий социальных наук. Социальная наука, в отличие от естественных наук, имеет дело с вероятностной средой. Невозможно предусмотреть все обстоятельства, которые могут привести к исключению из общих правил, поэтому лучшее, что можно ожидать, - это то, что заданные условия приведут к определенному результату в большинстве случаев.

 

 

Это типичный подход к изучению территорий. Теоретический анализ рассматривает доказательства, относящиеся к одному вопросу в нескольких странах, как показано в строке, выделенной серым цветом. Это типичный подход социальных наук.

Однако различие между теорией и ситуационной логикой не столь очевидно, как может показаться из этого графика. Логика ситуационного анализа также в значительной степени опирается на теоретические предположения. Как аналитик может выбрать наиболее значимые элементы для описания текущей ситуации или определить причины или следствия этих элементов без какой-либо конкретной теории, которая связывает вероятность определенных результатов с определенными предшествующими условиями?

Например, если аналитик, оценивающий исход предстоящих выборов, не располагает текущими данными опросов, ему необходимо проанализировать прошлые выборы, изучить кампании, а затем судить о том, как избиратели, вероятно, отреагируют на текущие кампании и события, влияющие на отношение избирателей к выборам. При этом аналитик исходит из ряда предположений о человеческой природе и о том, что движет людьми и группами. Эти предположения составляют часть теории политического поведения, но это теория иного рода, чем та, которая обсуждалась в разделе теоретического анализа. Она освещает не всю ситуацию, а лишь ее небольшую часть, и не может быть применима за пределами конкретной страны. Кроме того, она скорее всего, останется неявным, а не станет центральным элементом анализа.

 

Сравнение с историческими ситуациями

Третий подход, позволяющий выйти за рамки имеющейся информации, - сравнение. Аналитик стремится понять текущие события, сопоставляя их с историческими прецедентами в той же стране или с аналогичными событиями в других странах. Аналогия - это одна из форм сравнения. Когда историческая ситуация считается сопоставимой с текущими обстоятельствами, аналитики используют свое понимание исторического прецедента, чтобы заполнить пробелы в своем понимании текущей ситуации. Неизвестные элементы настоящего предполагаются такими же, как и известные элементы исторического прецедента. Таким образом, аналитики рассуждают о том, что действуют те же силы, что исход текущей ситуации, скорее всего, будет аналогичен исходу исторической ситуации, или что для того, чтобы избежать такого же исхода, как в прошлом, необходимо проводить определенную политику.

Сравнение отличается от ситуационной логики тем, что текущая ситуация интерпретируется в свете более или менее явной концептуальной модели, созданной на основе изучения аналогичных ситуаций в другое время или в другом месте. Оно отличается от теоретического анализа тем, что эта концептуальная модель основывается на одном или нескольких случаях, а не на множестве аналогичных случаев. Сравнение также может использоваться для создания теории, но это более узкий вид теоретизирования, который не может быть подтвержден так же хорошо, как обобщения, выведенные из многих сопоставимых случаев.

Сравнительный анализ - это удобное средство, которое выбирают, когда нет ни данных, ни теории для других аналитических стратегий, или просто потому, что оно проще и занимает меньше времени, чем более детальный анализ. Тщательный сравнительный анализ начинается с определения ключевых элементов текущей ситуации. Затем аналитик ищет один или несколько исторических прецедентов, которые могут пролить свет на настоящее. Часто, однако, исторический прецедент может быть настолько ярким и сильным, что он с самого начала навязывает человеку свое мышление, заставляя его воспринимать настоящее в первую очередь с точки зрения его сходства с прошлым. Это и есть рассуждение по аналогии. Как заметил Роберт Джервис, "исторические аналогии часто предшествуют, а не следуют за тщательным анализом ситуации".

 

Тенденция соотносить современные события с более ранними в качестве ориентира для понимания очень сильна. Сравнение помогает достичь понимания, сводя незнакомое к знакомому. В отсутствие данных, необходимых для полного понимания текущей ситуации, рассуждения на основе сравнения могут быть единственной альтернативой. Однако каждый, кто использует этот подход, должен осознавать значительную вероятность ошибки. Этот курс является косвенным признанием отсутствия достаточной информации для понимания текущей ситуации как таковой, а также отсутствия соответствующей теории для соотнесения текущей ситуации со многими другими сравнимыми ситуациями.

Трудность, конечно, заключается в том, чтобы убедиться, что две ситуации действительно сопоставимы. Поскольку они эквивалентны в некоторых отношениях, существует тенденция рассуждать так, как будто они эквивалентны во всех отношениях, и предполагать, что текущая ситуация будет иметь тот же или аналогичный результат, что и историческая ситуация. Такое