Книга Нарушители равновесия - Андрей Валентинов

Впрочем, продавать беглянку было некому — не Ужику же! — да и вряд ли Войча мог нажиться на такой сделке. Девчонка была некрасива. И даже не просто некрасива — такую не каждый день встретишь. Лицо покрывали глубокие оспины, вместо носа торчал какой-то бугорок с двумя дырочками, вдобавок ко всему у бедняжки не было передних зубов, отчего она слегка пришепетывала. Такую даже огрским торговцам не продашь, даже ежели отмыть, подкормить и нарядить во что-нибудь пристойное.

Итак, продавать Улу Войча раздумал, но проблема осталась. И не одна, а сразу несколько. Куда, например, эту Страшилку (именно так Войча стал про себя именовать беглянку) девать? А главное — куда идти? Ведь село — мертвое село, откуда бедная Страшилка бежала — находилось как раз на их пути.

Об этом Войча решил поговорить с Ужиком попозже, когда Ула заснет. Лишнего девчонке знать ни к чему , да и чем она поможет, Страшилочка?

Ужик молча выслушал Войчины соображения и задумался. Честно говоря, Войчемир не ждал от недотепы чего-нибудь путного и советовался с ним больше для порядка, чтобы парень не думал, будто с ним не считаются.

— И чего делать будем? — поинтересовался Войча, ожидая увидеть в ответ все то же пожатие узких плеч.

— Пойдем в село.

Сказано это было настолько твердо и уверенно, что Войча даже растерялся.

— А этот… опыр который?

— Убьем.

И вновь поразился Войча — от Ужика ли он это слышит?

— Ну… да — нерешительно кивнул он. — Надо бы… Ведь он, нелюдь, и дальше народ губить будет! Так ведь как его убьешь? Его же, говорят, и сталь не берет!

— Убьем…

Войча вздохнул. План глубокого обхода по лесу, который он хотел предложить, повис в воздухе. Если уж этот недомерок не боится…

— А и ладно! — Войча покачал головой и зло скривился. — Где наша не пропадала! Знать бы только, как к нему, к опыру этому, подступиться…

На это Ужик ничего не сказал, и Войча мысленно пожалел о своем скоропалительном решении. Но не бить же отбой — да еще при Ужике! Этого Войчемир позволить себе не мог — пусть даже их поджидает дюжина «опыров» с чутастром впридачу.

…Ночью Войча почувствовал, как кто-то легко дотронулся до его плеча.

— Дяденька…

— А? — Войчемир дернулся, привстал — и тут же его щеки коснулась маленькая теплая ладонь.

— Дяденька! Страшно мне! Можно я рядом с вами посплю…

Войча огляделся, но в темной избушке ничего разглядеть было нельзя. Где-то неподалеку тихо дышал во сне Ужик, Ула — Страшилка — не дожидаясь согласия, быстро пристроилась рядом.

— Дяденька! — шопот стал громче. — Вы… Вы такой сильный… Вы такой…

Войча начал понимать, что Страшилке совсем не страшно. Худое тело девчушки прижалось к нему, и он ощутил под рукой крепкие, уже совсем не детские груди.

— Так… — Войча нашарил в темноте сначала голову, затем ухо, кажется, левое. Послышался испуганный писк.

— Дяденька! Ай! Не надо!

— Ежели страшно, то иди к дяде Урсу. Вот он точно ничего не боится!

— Но почему? — в голосе звенела обида,

— Потому…

Войча повернулся на бок и постарался храпеть погромче. Ему было жаль бедную Страшилку, но не объяснять же девчонке, что на такую не покусится даже пьяный кмет при грабеже взятого города. Если хотя бы она не пришепетывала!

…Утром они вышли в путь, уже втроем, а около полудня лес расступился, глазам открылась маленькая речушка, а за нею — приземистые черные домишки мертвой деревни.

Глава вторая. Мать Болот

Они! Хвала Соколу, они!

Сновид Полтора Уха, старший кмет, первым заметил то, что открылось за поворотом — широкий плес, несколько больших лодей, вытащенных на невысокий песчаный берег, и огромный цветной шатер на холме.

— Они! Кей Улад, они пришли! — Сновид, не удержавшись, сорвал с головы шлем и махнул им в воздухе. Солнечный луч отразился на полированной стальной поверхности, и словно в ответ дружно закричали на лодьях — и кметы, и добровольцы-улебы:

— Слава! Слава! Кей Улад! Кей Улад! Их услышали. На берег, к черным лодьям со снятыми мачтами, высыпала толпа людей — кто в сверкающих стальных доспехах, кто в белых рубахах.

— Слава! Кей Сварг! Кей Сварг! — донеслось до стремнины, по которой плыли лодки.

Улад стоял у мачты и старался сохранять на лице серьезное и даже суровое выражение, хотя его так и тянуло широко, по-мальчишески улыбнуться. Нельзя — ведь он, Улад сын Мезанмира, не просто восемнадцатилетний парень, впервые возглавивший войско. Он — Кей и потомок Кесв, наследников славы самого Кея Кавада. Его предки были избраны богами, чтобы править этой землей — Великой Орией, что протянулась от моря Скандского до моря Змеиного, от Харпийских гор до могучей реки Итль. И ничего, что с непривычки, давит плохо подогнанный румский панцырь, а меч, настоящий франкский меч, слишком уж оттягивает пояс. Это мелочи, о которых настоящий воин не должен и думать. Главное — это его первая настоящая война, первое боевое задание. Это задание он, Кей Улад, выполнил точно и в срок, приведя свое войско к этому низкому песчаному берегу, к этому шатру, над которым развевается Стяг Кесв. Улад уже видел его — громадное красное полотнище с изображением распластавшей крылья могучей птицы — Кеева Орла, когда-то носившего Кея Кавада по небесным дорогам между Небом Синим и Небом Золотым.

— Успели! Хвала Соколу и Дию! — Сновид, старший кмет, которому собственно и довелось снаряжать войско и следить за порядком в походе, все еще не мог успокоиться:

— Успели! Не перехватили, хвала богам! Улад не ответил на радостную усмешку своего помощника и чуть брезгливо дернул плечом — жест, позаимствованный у отца. Радость старшего кмета понятна, он и сам рад тому, что успел в срок, но показывать лишнее волнение ни к чему. Кей должен быть спокоен — так учил отец. И тогда воины тоже будут спокойно делать свое дело.

Да и особых причин для волнения Улад не находил. Кто мог перехватить их лодьи, на которых полсотни кметов в железных латах и триста крепких ребят из Валина? Или Полтора Уха думал, что Сварг опоздает? Но этого вообще быть не может! Сварг — смелый воин и опытный полководец. Да, война, да, мятеж, и отец, конечно, неспроста повелел ему привести войско на помощь брату, но что могут сделать волотичи, эти лесные дикари, против Кеева войска? И Уладу подумалось, что старший кмет, много лет проживший в мирном Валине, слишком привык к спокойной жизни. Уж не потерял ли он свою смелость вместе с половиной уха, когда-то снесенного огрской саблей?

Берег приближался. Улад уже ясно видел ровный строй кметов на песчаной косе, толпу ополченцев поодаль, а впереди всех — высокую фигуру в красном плаще и остроконечном шлеме. Брат! Забыв обо всем, молодой Кей схватился за канат, поддерживавший мачту, и вскочил на узкую кромку борта. Брат! Сколько же они не виделись!