Книга Немийцы - Баса

вопрос-подкол Дмитрий Сергеевич не дождется, наклеила улыбку от одной щеки до другой. А потом резко перевела взгляд на Мишу, стоявшего рядом, и обратилась к нему тихонечко, но если бы люди пожелали могли услышать:

— Миш, двадцать минут дай, а потом будем делать все, что пожелаешь…

С этой фразой открыла дверь в номер, не в силах терпеть это напряжение.

* * *

Солнечный день манил поваляться на песочке и подкоптить крылышки. Я бледная, как труп. Нет. Трупы скорее желто-белые еще и вонючие, а я вроде вкусно пахла после душа. Кстати, о душе и капельках воды Михаил Андреевич кажется что-то мне важное сказал. Я обещала ему одно свидание не больше, что это за распускание рук началось? Разве я давала ему повод на что-то надеяться? У нас был один поцелуй и то давным давно.

Сашка не вернулась в номер, неужели мужика нашла? Когда она разведется? Я, конечно, сестру люблю, но как-то она по рукам пошла после Дмитрия Сергеевича.

Лежала я на полотенце и загорала, только и думала о вчерашнем концерте. Стыд может немного в отдаленном уголке души и горел, но основная мысль не доходила до моего сознания.

Причем здесь ублюдок? Он что не женился бы на мне?

Глаза горели от слепящего, белого песка под лицом. Я раздувала эти песчинки, лежала на животе и нечем было заняться, поэтому и смотрела за перемещением песка от моего дуновения. Спину нещадно жарило солнце.

На песок упала тень, похожа на мужскую (груди не было), наверное, Миша. Он уходил за коктейлями. Ему скучно здесь со мной и Алисой.

Должен Паша прибыть скоро, отсыпался он после вчерашнего, не знаю чем занимался. Уловила в отдалении от пляжа своего брата в компании людей. После более тщательного осмотра поняла, что это за народ.

За какие заслуги!?

Произошел любопытный обмен взглядами, я прям кожей чувствовала со всех сторон нескрываемое, разъедающее любопытство не хуже солнечных лучей. Должно быть спина покраснела от такого количества. Я демонстративно напялила очки на нос перевернулась на спину, подложила руки под голову и подставила тело под ультрафиолет. Я в очках! Сколько угодно обо мне говорите!

Компания знакомых Аристократов расположились неподалеку, я могла слышать их голоса и суть разговора. Из-под очков посматривала в их сторону. Мой взгляд увидеть нереально.

В чем причина вчерашних слов Хаски, раздумывала я глядя, как Юлия сидела рядом на полотенце с Дмитрием, гладила его по спине, очень нежно, пока он курил и смотрел на океан. Искренняя забота и ведь чувствовала, что она правда достаточно в нем заинтересована, не в деньгах Хаски. Юлия постоянно трогала его вчера и ловила взгляд Дмитрия. Взрослая, уверенная в себе женщина, не вела себя, как взбалмошное дите, я. Она заботлива и нежна, чего не скажешь обо мне.

Порой мысли бывали у меня странными, необъяснимыми, и сейчас будто током поразило по всем нервным окончаниям единым разрядом. Я резко поднялась, накинула парео на бедра, надела шлепки и пошла не спеша по песку.

— Ань? — вопросительно Паша отреагировал на меня.

Он, наверное, подумал я не слишком уравновешенная особа. Да… он всегда это знал, теперь нечего пенять на родство. Шла по песку, преодолевая небольшое сопротивление по нетвердой поверхности.

Затормозила возле полотенца Хаски. Что поделать, если он первый из их компании? На мое приближение медленно отреагировал, повернулся, встретив мои ноги, скрытые оранжевой, прозрачной тканью, только потом поднял выше на тело и лицо. А я это всегда ощущала кожей, могла и не видеть голубых глаз, но чувствовала интерес.

Готовы ко второму концерту? Кажется, все приготовились к новым закидонам.

— Польски, пойдем потрещим! — поманила пальчиком приглашающе.

Надо было видеть театр этого абсурда. Я выступила с лучшим своим номером, а аплодисментов не услышала, зрители в прострации.

— Вильмонт, не ошиблась адресом? — насмешливо сказал этот Смехотунчик тоже в очках, крутой мачо в длинных шортах, с изображенными на них пальмами. Его волосы-кудряшки порхали на ветру от дуновения ветра.

— Давай, давай, — помахала рукой в свою сторону. — Разговор есть, — кивнула назад, в тень раскидистых листьев огромного дерева.

Пошла на выход с пляжа — вверх по песку, потом начиналась дорожка из плитки, там же немного высоких деревьев, которые создавали небольшую тень, чтобы возможно было спастись от огненного солнца Арзонта.

Мы с Польски молчаливо прошли к двум пустовавшим лежакам, как можно дальше от других людей. Здесь были еще несколько малочисленных компаний Аристократов, в том числе и взрослые представители.

— Признавайся, ревность решила вызвать? Только я-то тут причем? Через Мишу лучше! — насмешливо предложил Польски и закурил. Я вздохнула и присела на один из лежаков.

О чем я хотела с ним поговорить? С Хаски не получится. Он слишком нервный, я нервная, закончится дракой, я не узнаю ответы на вопросы.

Спокойно по возможности начала разговор вопреки нашей огромной, взаимной «любви» с Пуделем:

— Скажи мне, пожалуйста, вчера фраза Хаски по поводу ублюдка? Что он имел ввиду?

— А ты будто не знаешь? — хмыкнул очень раздраженно Санек, глаза я его не видела, как и он мои, потому что оба в солнцезащитных очках. Поэтому только догадывалась об истинных эмоциях парня и его отношении ко мне. Польски хмыкнул и отвернулся, словно ему не приятно разговаривать со мной. Продолжал молчать.

Я с песком пришла поболтать, что ли? Подтолкнула Санька опять к разговору:

— Он имел ввиду, что даже если бы я не потеряла ребенка, то он не женился на мне? — предположила неуверенно. — Он бы не признал детей?

— Ты совсем страх потеряла, — с таким вдруг странным наездом обернулся Польски, выдохнул раздраженно дым из рта, словно ядом пытался и огнем меня заразить. — Не прибедняйся. А ты что планировала претвориться невинной овечкой. На — Димочка, пусть будут твои детишки, — Польски очень сильно повысил голос.

Я шикнула на него чтобы потише.

— Поэтому я у тебя спрашиваю! — старалась не заводиться очень сильно и не кричать. Моя злость пока что мерно покачивалась на уровне груди. — Я не понимаю! Почему мои дети ублюдки? Они с вирусным барьером. А второе понятие… ублюдков…

— Вильмонт! — Польски бросил сигарету в песок неподалеку. Руки бы ему оторвать, но промолчу. — Почему Диман должен чужих детей подписывать этим браком на себя!? Как у тебя наглости вообще хватает сейчас передо мной оскорбленную невинность строить? Диман, чуть мозгом не тронулся от этой новости, а ты ему даже не соизволила признаться, что залетела от своего урода….

Я как бы вроде слушала, что орал дальше Польски.

Вроде слышала … а вроде и