Книга Игра в игру - Эллина Наумова

Тут ноги сами понесли Игната Смирнова к оправданной им Маше Шелковниковой. Пока несли до выхода, все актрисы с их одинаковыми проблемами казались в сравнении с жесткой решительной девушкой пресными. Даже отношения с Еленой Калистратовой представились вдруг какими-то затхлыми.

– На воздух хочу, – четко сказал актер.

– Все хотят вон из преисподней, – согласился кто-то, обгоняя.

«Да тут Небо, – мысленно возразил парень, – тут отвлечение от разрывающей на куски тоски по Елене. От новых обязательств перед Машей. Единственное место, где я лично свободен».

Тогда дисплей его мобильника и высветил имя богини. Она засмеяла бы Игната, навсегда покинула, увидев рядом с собственным номером – «Ленок». Но ее никогда не занимал его сотовый. Раздался неповторимый, кажется, уже забытый голос:

– Привет. Я не сомневаюсь в своем выборе. Но, женская слабость, мне интересно, кем оказалась избранница. Увидимся сегодня?

У Игната сдавило горло. Он словно рефлекторно пытался удержать в себе буквы, но против его желания, против всего на этом и на том свете из гортани выдавилось:

– Нет.

– Аврал на съемках, ясно. Нет так нет.

О, она умела с ним обращаться. «Нет так нет», и сердце начинает протискиваться в горло, и пот едко орошает виски. Но Игнат еще стоял возле студии, на границе воли. Он еще был актером Смирновым. И все ненужное сериалам вдохновение ударило в молодую влюбленную башку. Она сама позвонила (будто не существовало ее запрета на его звонки ей). Но поздно, он уже должен жениться на девушке, лишенной им чести. Знакомый сценарий. В каком они веке? Где камера, как встать?

– Так когда, мальчик? – В тоне повелительницы заскрежетал металл.

Слышала бы она вчера Машу, насылавшую позор и кошмар ментовок и психушек на голову сокурсника. И если бы только на голову.

– Завтра, родственная душа. Я позвоню и назначу время. – Игнат пребывал в образе гордого мужчины, осатаневшего от бессмысленной страсти.

– Я позвоню сама ближе к полудню. Ты не в себе. Опоминайся.

Игнат бесстыдно встряхнулся всем телом, как щенок, которому, когда ходит, одной лапы недостает, а когда сидит, одна лишняя. Пустота внутри не поколебалась. «Ничто – это все, но в виде элементарных частиц», – доходчиво объяснило ему сознание. Он истерически хихикнул.

– Игнат, ты в порядке? – хлопнула его по плечу неправдоподобно длинная рука некоей мужской фигуры.

Смирнов пустился бежать к метро. И поехал к Маше. На автопилоте.

Он даже не попытался целовать невесту. Только ответил на ее первый вопрос:

– Спасибо, есть не хочу. Играть не дают, зато кормят на убой. Можно поспать?

– Нужно, – резанула Маша, не попытавшись лизать его в ухо, отрывать пуговицы с рубашки или теребить ширинку.

– До свидания, – шепнул Игнат.

– Спокойного дня, – пожелала невеста без места, зато с надеждой на его обретение, раз уж мужик после работы – сразу домой.

Игнат пробудился ровно в три. Рядом посапывала голая Маша. Ноги, живот, грудь, рот… Подарок Елены, не знающий себе цены? Да. Слепок характера дарительницы? Пожалуй. Но в отличие от оригинала любит его. А он тоже вымотался: попробуй нелюбимым сниматься в дешевке. Потом каждый из них сам по себе отметил, что и мысли об анатомичке не возникло. Никаких мыслей по ходу не было. Через два часа Игнат просто сказал:

– Собирайся, идем подавать заявление. А то с этой неразберихой на съемках неизвестно, когда я вырвусь.

Так быстро и бесшумно Маша никогда не одевалась.

И Лиза еще не слышала от дочери такого восторженного ора, хотя той случалось побеждать. Да, Игнат Смирнов – это вам не золотая школьная медаль и не фамилия в списках поступивших в Медицинскую академию. Без связей и взяток, между прочим.

– Ясно. Поздравляю. Выезжаю. Если реветь не надо, то станцуем вместе от радости, – грустно сказала она. О том, что Игнат притащился вместе с ней, Маша сообщить запамятовала.

А обескураженная развитием событий писательница уже готовилась к неведомым боям. И первый, как водится с собой, приняла на автозаправочной станции при въезде в город. Там, выйдя из машины, Лиза увидела Эдуарда. «Череда совпадений все длится, – подумала колдунья-дилетантка. – У него отцовское чутье, его выносит на меня именно в тот момент, когда у дочери такие новости». Над тем, почему не на саму дочь выносит, а на мать, на бывшую жену, она вволю поразмышляла позже. И заклеймила себя словом «эгоцентристка». А тогда рванулась было к Шелковникову, растроганная, счастливая от благосклонности удачи. Но из его машины выбралась хорошенькая блондинка и защебетала что-то про беседку в китайском стиле.

– Ну, дорогая моя, почему именно в китайском? Ты вспомни свои растения, они же ни в коей мере не…

– А если это мой каприз? – шаловливо взъерошив ему волосы, перебила она.

Лизе пришлось останавливать себя в полете, чтобы не наброситься на них и не поставить стареющему ловеласу на вид, что раньше он был благороднее. Дожил! Желание застолбить заказ для него уже идентично желанию ублажать клиентку в койке. А та, стерва, обручальное кольцо снять поленилась. Интересно, он интимные услуги в счет включает? Или они – бонус? Гадость какая. В сердцах она даже заправляться не стала, решила дотянуть до следующей станции. Эдуард весело помахал ей рукой. Получается, заметил? И не поприветствовал, лишь попрощался.

– Горбатого могила исправит. Да эта баба ему в дочери годится, да он же всегда уверял, что только люди одного поколения способны понять друг друга! – лютовала правильная Лиза, безжалостно терзая ногами педали газа и тормоза. Если вспомнить печальные судьбы ее многочисленных ноутбуков, машина могла рассыпаться прямо на ходу.

Домой Лиза ворвалась с перекошенным от злости лицом, которое, как ни странно, ей шло. Первым бедствием оказалось присутствие жениха дочери, с которым она предпочла бы поздороваться весело и легко, а не рыкнуть басом в темной прихожей: «Привет». Второй незадачей стало то, что будущая теща забыта купить продукты. А что творится в холодильнике у дорвавшихся друг до друга молодых любовников, знают все. Интересно, почему они не к телевизору бросаются, удовлетворившись?

– Познакомься, мамочка, это – Игнат Смирнов. Ему осталось совсем чуть-чуть до звездной болезни, – веселилась Машка, не замечая состояния Лизы.

Они вошли в комнату. Лиза с Игнатом наконец вгляделись друг в друга на свету. Парень испытал шок: «Они точно мать и дочь? Как эта шустрая малышка вывела в мир величественную, безмятежную, вальяжную девушку?» Голова закружилась, и впечатлительный артист без игры заозирался в поисках стула.

– Присаживайтесь, Игнат, – мгновенно отреагировала чуткая писательница, недоумевая, на ноги парень слаб или на мозги. Потом вспомнила, какое впечатление они с дочкой производят на утонченных эстетов, и пустилась в разъяснения: – Не извольте сомневаться, Маша не подкидыш, но мое родное дитя. У нас просто темпераменты разные.