Книга Заложники страсти - Рут Райан Ланган

Деревья и вьющиеся растения переплелись здесь так густо, что лучи солнца совсем не проникали в их зеленую чащу. Леоноре казалось, что она попала в запутанный лабиринт листьев и веток. Но Диллон даже тут не позволял лошади умерить мучительно быстрый ход, подгоняя ее вперед и вперед. Они вброд перебирались через ручьи и речушки и снова углублялись в затянутые туманной дымкой лесистые долины.

За весь день Диллон остановился только один раз. На берегу узкой речки – он внезапно натянул поводья и соскользнул с седла. Когда он помог Леоноре спуститься на землю, она почувствовала себя настолько ослабевшей, что ноги не слушались ее. Девушка опустилась на влажную траву, наблюдая, как горец встал на колени у самой кромки воды и принялся пить с такой же жадностью, как и лошадь, утолявшая жажду тут же.

Он повернулся к Леоноре.

– Вам следует попить, – коротко бросил он. Это были его первые слова с того времени, как они покинули замок.

Она с ненавистью посмотрела на него.

– Я не собираюсь вставать на колени в грязь и лакать воду, подобно дикому зверю.

– Устраивайтесь как вам угодно, миледи. – Он поплескал водой на руки и в лицо, смывая полосы уже подсохшей крови. Самые глубокие из ран сразу же опять начали кровоточить, однако он, казалось, не замечал боли. – Больше я нигде останавливаться не буду.

– Даже если это будет… необходимо?

Он заметил вызов в ее взгляде. Рассматривая ее высокомерно вздернутый подбородок, он почувствовал, как уголки его губ слегка приподнимаются в улыбке. Ему не было дела до того, насколько неловко она себя чувствует.

– Если вам надо справить нужду, миледи, лучше сделайте это сейчас. Дальше мы поскачем без остановок.

Такая откровенность оскорбила ее чувство собственного достоинства.

– Эссекс был прав. Вы ничем не отличаетесь от животного.

Грубо схватив за плечи, он рывком поставил ее на ноги.

– Вам придется делать то, что вам нужно, миледи, или сейчас, или никогда. В следующий раз мы остановимся уже в Шотландии.

Она яростно уставилась на него.

– Надеюсь, вы позволите мне остаться одной? Он отвел лошадь немного в сторону, так что между ними оказались несколько деревьев и густо растущие кусты.

Встав на колени, на берегу речки, Леонора сложила ладони лодочкой, зачерпнула ледяную воду и поднесла ко рту, чувствуя, как струйки воды текут по пересохшему горлу. Никогда еще она не пробовала столь восхитительный напиток, но не собиралась признаваться в этом ненавистному дикарю.

Она бросила взгляд через плечо и увидела профиль Диллона, который осматривал поводья лошади. Зная, что сейчас, вероятно, у нее появился единственный шанс снова обрести свободу, Леонора вскочила и отчаянно бросилась в лес.

Ветки и сучья цеплялись за ее одежду и волосы, замедляя бег. Колючие побеги куманики царапали ей кожу до крови. Но девушка не замечала ничего, продолжая бежать и бежать. Позади себя она слышала стук копыт по мягкой земле и знала, что Диллон уже пустился в погоню.

Она увидела густой кустарник и нырнула туда, спотыкаясь, цепляясь за колючки репейников. Почва вдруг начала понижаться, но она слишком поздно сообразила, что чаща кустов скрывает обрыв. Не в силах остановиться, девушка покатилась вниз, и крик ужаса сорвался с ее губ, когда она почувствовала, что летит в страшную пропасть. Леонора упала на кучу листьев. Подняв глаза, она увидела, что ее медленно окружают несколько оборванных воинов.

– Женщина! – воскликнул один из них.

– Свалилась с неба, как подарок богов, – закричал другой, нагибаясь, чтобы задрать ее юбки.

Она ударила его по руке, с трудом встала и радостно воскликнула:

– Вы – английские воины?

– Ну да, английские. Какие же еще?

– О, благодарение Господу. Я спасена. – Она огляделась. – Кто из вас старше по чину?

Толстый, приземистый человек с длинными, свалявшимися волосами, в грязной рубашке, из которой выпирало толстое брюхо, растолкав солдат, подошел к девушке и уставился на нее, с восхищением оглядывая ее с головы до ног.

– Старший я, эти парни сделают все, что я им прикажу. – Он протянул руку и вдруг рванул Леонору за волосы с такой силой, что слезы выступили на ее глазах. – А я приказываю им забыть о том, что нам нужно собирать налоги с крестьян, и заняться более… приятным делом.

От его прикосновения кожа ее покрылась мурашками. Остальные дружно захохотали, когда Главарь шайки привлек ее ближе к себе, с видом собственника поглаживая ее по плечу.

Она вырвалась и, задыхаясь, проговорила:

– Выслушайте меня. Я – Леонора Уолтем, дочь лорда Алека Уолтема. Меня похитил горец, дикарь, он заставляет меня ехать вместе с ним в Шотландию. Вы должны спасти меня.

– Конечно, мы спасем вас, миледи. – Главарь низко поклонился, но тут же снова протянул к ней руки и грубо схватил ее за перед платья. Быстрым движением он разорвал корсаж, приоткрыв полупрозрачную шемизетку[7]цвета слоновой кости, которая едва защищала грудь девушки.

Потрясенная, она обеими руками прижала к себе разорванный корсаж, пытаясь сохранить хоть какие-то остатки приличий.

– Вы не понимаете, – испуганно лепетала она. – Мой отец очень богат. Он щедро вознаградит вас, если вы невредимой вернете меня домой.

– А может, мы желаем того, что дороже золота, – ответил ей Главарь, и хохот остальных заглушил его слова.

– Золото тоже будет наше, – поддержал его тощий старик с выпавшими зубами. – Наигравшись с ней, мы вернем ее отцу, и все равно получим награду.

Леонора была в ярости.

– Он ничего не заплатит, если только вы посмеете прикоснуться ко мне.

Главарь зашелся в приступе хохота.

– Да кто же помешает нам сначала хорошенько повеселиться с вами, а потом прикончить, миледи? А лорду Уолтему мы предъявим ваш трупик и получим наше золото, а в вашей гибели обвиним этого шотландца-дикаря, который, как вы говорите, похитил вас.

Солдаты подходили все ближе и ближе, и глаза их похотливо блестели.

Леонора поворачивалась то к одному из них, то к другому, но не видела никого, у кого можно было бы найти защиту, и безмерное отчаяние охватило ее.

– И вы называете себя английскими воинами? Мне стыдно за вас. Вы мне отвратительны. Вы ничем не отличаетесь от зверей.

– Точно так, миледи. – Главарь схватил ее за руку и привлек к себе, бесцеремонно впиваясь в ее губы. – Мы и есть звери. А сейчас мы больше всего смахиваем на взбесившихся козлов.