Книга Созвездие Антура - Анатолий Константинович Белозерцев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
…Из Владивостока отплыли 8 марта. Как раз в женский день. Утром с Люсей и Вовкой отметили праздник, а вечером — в море. И сразу попали ему в немилость. Наша «Крылатка» то проваливалась между водяных гор, то еле-еле, кряхтя, взбиралась на их вершины. Тут только два выхода: или добровольно помирай, или становись моряком. Почему-то все предпочитают последнее.
Но у нас бывает и прекрасная погода. Думаю, спокойное безбрежное море очень бы понравилось маме. Ведь она любит русское равнинное поле, потому что в нем «далеко-далеко видно». Океан — то же поле. Только без конца и края.
Мы подошли к Курилам. Какая это красотища! Как в сказке.
Но прибыли мы сюда не любоваться этой сказкой. Обследовали первые лежбища. Островной пока не щенился. Неужели все-таки новый вид?.. Но нужна проверка и еще раз — проверка! Наука не прощает оплошности. Каждая неуточненная деталь ставит под сомнение: отдельный ли вид островной?
Но мой «островитянин», я уверен, не ларга. Причем его немного на Курилах. Его надо непременно сохранить для науки, для того, чтобы увеличить потомство. Вот почему я дерусь за него! Вот почему намерен добиваться, чтобы его включили в Красную книгу редких, охраняемых Законом животных.
За несколько дней до экспедиции получил от Серебровского стенограмму выступления на совещании. Он просил срочно выправить ее и выслать обратно. Обещал представить на визу академику Евгению Никаноровичу Павловскому — патриарху нашей зоологии. Но при этом оговорился: «Не нашли ли Вы в себе мужество отказаться от сенсации с открытием нового тюленя и описать его как островную разновидность ларги?» Нет, такого «мужества» я в себе не нашел! Неужели Серебровскому не ясно, что дело совсем не в сенсации? Вопрос стоит так: быть или не быть этому тюленю? Я описал его отдельным видом. Да, пока у меня нет всех доказательств, но я их представлю. Обязательно представлю!..
А еще раньше, в феврале, в наш институт пришло приглашение за подписью директора ВНИРО Алексея Сергеевича Богданова принять участие в работе Международной комиссии по морским котикам. В Москве собрались зоологи США, Японии, Канады и Советского Союза, т. е. тех стран, в водах которых обитает этот тюлень.
Я был с Галей Паниной. Познакомились с зарубежными коллегами, статьи которых встречали в научной литературе. Японцы и американцы устроили в своих посольствах прием в честь нашей делегации. Говорили на английском. Вот где пригодились наши каждодневные утренние «тренажи».
28 марта
На скале Пещерная обнаружили сивучей. У них еще не началась щенка — они рожают только в июле. Мы выяснили: самка сивуча кормит детеныша не три месяца, как полагали до сих пор, а один-два года. Следовательно, она приносит малыша не каждый год.
Прошлой осенью на совещании в Ленинграде Серебровский рекомендовал «некоторое зондирование промысла сивуча». Я был с ним солидарен. Но ведь в то время не было известно, что эти тюлени размножаются так медленно. Теперь по возвращении из экспедиции думаю уговорить директора ТИНРО обратиться с докладной запиской в Правительство, чтобы норму отстрела сивучей на Курилах сократили. Иначе мы истребим все запасы этого ценного зверя.
«Часто бывает, весь день плаваем на боте вдоль берегов, порой и в неласковую погоду…»
5 апреля
Получил с Большой земли радиограмму. Панин извещает: статья об островном — в редакции «Докладов Академии». Ну, и молодчина! Знает, как это дорого для меня.
9 апреля
Экспедиция — это прежде всего работа. С утра до полуночи. Часто бывает, весь день плаваем на боте вдоль берегов, порой и в неласковую погоду, охотимся за тюленями, а вечером до самой темени возимся с ними. Снимаем шкуру, варим, очищаем черепа.
За день измотаешься так, что спишь, как убитый. Капитан ворчит: «Откуда у вас, чертей, столько сил берется?» Мы смеемся: «Вы сами называете чертями».
Ну, а если всерьез. Силы у нас берутся, наверное, оттого, что знаем: ради чего вкалываем. Ведь результатов наших исследований ждут! Ими будут пользоваться зоологи и промысловики всей страны…»
Глава 20
„ТЯЖЕЛА ТЫ, ШАПКА МОНОМАХА!“
«12 апреля 1964 года
Милая, здравствуй!
Врезаясь в гребни, как всегда вразвалочку, бежит наша «старушка» по океанским волнам мимо серых блинов-льдин, куда-то вдаль, на северо-восток.
Вчера нас навестил самый настоящий штормяга. В такой переделке мне еще не доводилось бывать. Ветер достигал ураганной силы: невозможно было ни смотреть, ни дышать. Нашу «Крылатку» бросало как яичную скорлупу.
В эти минуты я впервые затосковал по нашей комнатушке на Тигровой, 17. Там, во Владивостоке, она казалась мне тесной, незавидной, а здесь я представляю ее сказочным теремом.
Все чаще задумываюсь о своей судьбе. Где-то в больших городах под кричащую музыку модерн-джаза иные сверстники мои «утюжат» в ресторанах паркетные полы, а я с горсткой других фанатиков — на самом краю света, у черта на куличках. Тяжела ты все-таки, шапка Мономаха!..
Нет, я нисколечко не завидую тем, кто чуть ли не каждый вечер чахнет в ресторанном дыму. Пусть позавидуют они! Ведь за окнами ресторанов им не увидеть и сотой доли того, что удается нам.
Вот и сейчас море успокаивается. Я открыл иллюминатор. В кубрик ворвался свежий, чуть солоноватый воздух. Кругом солнечно, тихо.
«Таких сюжетов немало».
И вдруг — бой колокола. Один короткий. Это — мне. Наверное, опять дельфины.
…Я взял кинокамеру и — на палубу. У носа судна действительно резвились дельфины. Они устроили вокруг «Крылатки» такую беготню, что даже на палубу летели брызги. Отснял кассету. Вернусь — посмотришь, какой чудной народ — дельфины.
Кстати, увидишь и котиков. Они «сушат лапти», как шутят матросы. Высоко-высоко из воды показывают ласты, словно отогревают их на солнышке.
На пленке и ночной океан. Не представляешь, какая над ним луна. Огромная-преогромная, как в декорациях. И желтая, будто цветущий подсолнух.
Таких сюжетов немало. К концу экспедиции, наверное, наберется на фильм.
16 апреля, утро
Пишу эти строки, а из транзистора — «Сказки венского леса». Нежные, зовущие. Совсем как на нашей свадьбе. Обнял бы
