Книга Беглец в жизнь - Ростислав Гельвич

Из-за этой своей особенности Альфаран не ел с того времени, как уехал Кларахот. Старик-некромаг, как ни странно, очень любил готовить – наверное, воспринимал это как приготовление зелья. Только с более позитивным эффектом.

– Что принести?

– Чего-нибудь пожрать. Мяса жареного много. Хлеба побольше. И сока яблочного кувшин, – ответил Альфаран пожилому разносчику.

– А выпить?

– Да не, не надо.

– Ну и правильно. А то вы, молодежь, только в рост – и сразу за бутылку, а вот…

– Мне интересно, честно, – соврал Альфаран. – Однако я голоден.

– А, ну да, ну да….

Пока разносчика не было, ученик лекаря во все глаза наблюдал за именинами кабатчика. Тот, совершенно пьяный, грязно приставал к собственной жене, находившейся в таком же состоянии. Та застенчиво хихикала и отговаривалась тем, что она, дескать, замужем, но сопротивлялась не столь упорно, как следовало бы.

Где-то в уголке некто, с помощью деревянной кружки и кулака, объяснял кому-то, что: «Еще раз назовешь мою Райлу грязной шлюхой, в жопу эту кружку затолкаю!»

У стойки играл на лютне парень 15 лет – его Альфаран не знал.

Под разухабистый мотивчик уже начинали танцевать пары. Первый парень на деревне захотел произвести впечатление на свою пассию и попытался было спеть. То, что в него полетел сапог, он счел недостаточной причиной для своего ухода от стойки. Спустя три строчки в него полетела табуретка.

Когда принесли еду – баранью ногу в собственном соку, каравай хлеба и кувшин сока, – Альфаран углубился в процесс поглощения. А в кабаке уже вовсю кипели страсти…

Началось все вполне невинно – бывший солдат Хаф попросил разрешения спеть песню. Армейскую. Ему разрешили.

Мотив сменился с бесшабашного на точный и крепкий.

По скользкой палубе галеры

Охранники чеканят шаг.

Мы служим крепко, служим так,

Что крепче камня наши нервы!

Когда вокруг тебя зверье,

Когда опасности под боком,

Следить обязан, крепче оком,

И дело охранять свое!

А умирать… все умирают,

Бывают бунты, шторм бывает,

Но нас, с галеры, – не понять вам.

Погибшего помянут братья!

Когда же держим путь домой,

То, несмотря на все напасти

И несмотря на это счастье,

Мы все рискуем головой!

По скользкой палубе галеры….

Песня Альфарану понравилась, и он одобрительно помахал Хафу рукой. И тут… уязвленный парень, в которого швырнули табуреткой, улучил время, когда в большой зале было очень тихо.

– Слушай, Хаф, а правда, что у вас на галерах женщин нет? – ехидно сказал он.

– Есть такое дело! Трудновато же бывает, надо сказать… – бывший солдат не понял, куда ведет его оппонент.

– Хех! Тогда я не понимаю, чего ты так своей службой гордишься? Ведь и последнему дураку понятно, что когда не было баб, – повисла мертвая тишина, – вы там друг дружку…

На слове «вы там» Хаф настолько сильно сжал гриф лютни, что он треснул. И запустил сломанный инструмент прямо в голову столь остроумного оппонента. После чего прыгнул на него сам.

– Уши вырву, падла!

Хаф поступил очень опрометчиво, ибо за спиной у Гарата было четверо его лучших друзей, которые не собирались молча стоять и смотреть.

Хотя шансы у бывшего солдата были, но призрачные, ибо какую-никакую подготовку он проходил и вполне мог расшвырять пятерых обалдуев. Если бы они были на открытом пространстве и с голыми руками.

А так – Хаф всего лишь успел основательно пройтись кулаками по лицу Гарата, выбив ему пару (как оказалось позже – далеко не одну) зубов и в лепешку расквасив нос. А дальше смяли уже его, после чего начали бить всей толпой.

К счастью, всего лишь голыми руками – если б было иначе, то в дальнейшем события развивались бы совсем по-другому…

Альфаран подскочил, кинул в кучу-малу друг за другом: табуретку, тяжелый огрызок кости и полупустой кувшин. Затем он ринулся в гущу драки и отбил Хафа от яростной деревенщины. Он получил удар кулаком в зубы, который расшатал клык. Домой он вернулся рано…

Входя, он увидел сидящего на кресле Кларахота. Хмурого, как туча.

– Погоди, погоди! Я не ослышался? Что значит «покинуть Орден»?! – Альфаран ходил по комнате, как разъяренный зверь. Будь у него такая часть тела, как хвост, он бы бешено вращался.

– То и значит. – Кларахот смотрел в одну точку. – Просто. Собирай вещи и уходи. Далеко, Ордену ты больше не нужен. Я как-то обещал тебе, что освобожу тебя – ты свободен.

Альфаран остановился и до боли в деснах сжал зубы.

– Что значит «просто»? Нет, Кларахот, я не знаю, что ты хотел этим сказать, и не понимаю, зачем мне уходить из Ордена, но сказать могу одно: завтра же я еду туда. И сам все разузнаю.

– Нет!! – рявкнул было старик, сорвав горло. – Нет. В Орден ты не пойдешь. Я сам все объясню.

Альфаран продолжал выжидательно смотреть на старика.

«Жертвоприношение – это один из самых сложнейших обрядов. Конечно, не простое сжигание на алтаре растений и не закалывание жертвенного козленка или ягненка. Речь идет о жертвоприношении человеческом.

Конечно, со стороны все выглядит легко – побрызгал шаман алтарь какой-то водичкой, помолился богам да воткнул в брюхо жертве нож (насчет брюха, это, кстати, очень спорный вопрос).

Однако не все так просто… Прежде всего, стоит сказать, что человек – это мощнейший источник маны. Довольно-таки большое количество маны скрыто в каждом человеке – что в короле, что в пьянице. Только суть в том, что маги свою ману могут использовать для плетения заклинаний, а у простых людей она высвобождается сама. В особо опасных для жизни ситуациях. Опытные люди называют эту ману скрытыми резервами организма; и правда, разве не покажется ли удивительным случай, когда толстосум-купец при встрече с грабителями так напряг свое брюхо, что об него сломался закаленный стальной кинжал?

В этом и суть жертвоприношения: смерть является мощнейшим высвободителем такой маны. У нее лишь одна цель – залечить рану, дать человеку выжить, продолжить жизнь! Этим и объясняется невообразимая живучесть магов – если простой человек не может управлять таким богатством, то маг концентрирует ману не на всем теле, а именно на поврежденном его участке.

Потому-то жертвоприношение стоит подготавливать очень долго и тщательно, ибо если неполадка будет в начале обряда, то мана просто рассеется в окружающую среду. А если уже в дальнейшем, то выкачиваемое из умирающего тела богатство может совершить две вещи: или превратиться в мощнейший взрыв, или создать неопределенную магическую аномалию – как то случайный портал или зону полного безвоздушья.