Книга Экстази - Ирвин Уэлш

его?

— Сударь… прошу… как можно? — униженно лепетали молодые вояки, склонив головы перед яростным напором, звучавшим в тоне старшего офицера.

Маркус почувствовал, как пена выступила на его в бешенстве сжатых губах и как сердце гневно забилось

в груди.

— Я вижу перед собой никчемного труса, недостойного мундира, который он носит, а также самонадеянного молокососа, готового душу продать дьяволу ради спасения своей жалкой дрожащей шкуры!

— Прошу вас, сударь… умоляю, именем самой Англии! Как можем мы удовлетворить вас, избежав

кровопролития?

— Хорошо, — ответил Кокс после задумчивого молчания. — Раз вы отказываетесь выполнить требование уладить дело в честном бою, мне остается лишь прибегнуть к способу, ставшему традицией в моем собственном полку. Я вынужден назначить наказание, издавна применяемое к младшим офицерам, нарушающим дисциплину подобно вам сейчас. Спускайте штаны, вы оба! Выполняйте мой приказ! — Маркус обернулся к Лоррейн: — Прошу вас, сядьте в коляску, мисс, ибо зрелище это не для глаз молодой леди.

Лоррейн послушно исполнила распоряжение полковника, но не смогла удержаться и приоткрыла занавеску, наблюдая, как оба обнажились ниже пояса и склонились через ограду у дороги. Далее Лоррейн смотреть не решилась, но до ее слуха донеслись их крики, а также возбужденные возгласы Маркуса:

— Я получу удовлетворение!

Вскоре, слегка запыхавшись, он вернулся к ней в коляску.

— Прошу прощения, Лоррейн, за то, что вам пришлось столкнуться с грубой правдой военной жизни. Мне крайне больно было прибегать к такому наказанию, но доля старшего армейского офицера не всегда приятна.

— Обычен ли подобный метод наказания, Маркус? Маркус приподнял бровь.

— Существует много действенных путей, но в этой ситуации именно этот я счел бы самым эффективным. Когда на тебя возложена ответственность за выбор меры пресечения для своих собратьев-офицеров, нельзя забывать немаловажную и даже обязательную заботу о поддержке espirit de corps , чувства единения и, да-да, любви к полку и братьям-офицерам. И это в высшей степени положительно влияет на моральный дух в войсках.

Лоррейн, хоть и не вполне убежденная его словами, так или иначе была тронута красноречием Маркуса и признала:

— Увы, сударь, как женщина, я далека от знания военных правил…

— Так это и должно быть, — согласился Маркус. — Теперь поведайте мне, что происходит с нашим другом графом Денби?

— Ах, Маркус, наш милорд, к несчастью, опускается все ниже! Мое сердце разрывается! Неуемное п ристрастие к вину и к опиуму, нелепый союз с этой глупой овцой… ах, как мне больно! Он возвращается в Уилтшир через пару дней и снова будет проводить все дни свои с этой скотиной!

— Мы оба должны поехать вместе с ним. И мы должны придумать нечто, что вернет ему обратно его разум. И если душевная травма так ослабила его рассудок, то, вполне возможно, что лишь новая травма избавит его от этой напасти. Нам надо хорошенько поразмыслить.

— Послушайте, Маркус, — начала Лоррейн, как показалось, слишком скоро для такой догадки, — мне кажется, я кое-что придумала…

21. Повелитель колеи

Труп рано утром вытащили из обгоревшего склада. Взглянув на него, Глен поморщился: хотя он и привык к мертвецам, из которых многие представляли собой крайне неприятное зрелище, такого ему еще не приходилось видеть. Верхняя часть тела почти полностью обгорела, лицо изуродовано до неузнаваемости. Глена охватило жуткое чувство, когда, сопровождаемый тяжелым дыханием Фредди за спиной, он обнаружил, что ягодицы остались практически нетронутыми злым пламенем.

— Так э-этат был настаящим ветераном задницы, а? — пропел Фредди.

— Ну, в общем, видишь ли, пожар случился на голубой дискотеке. Приятель парня приходил на опознание, — Глен кивнул на обугленную тушу. — Он лишь по кольцу смог опознать тело.

Фредди засунул указательный палец в анус мертвеца.

— Да-а, это, пожалуй, единственное, что уцелело… Не понимаю, как они только их различают, по мне они все одинаковые. Должно быть, настоящая любовь была, а не просто так?

Глен затряс головой и указал на золотую печатку на обугленном пальце.

— По тому кольцу, Фредди, — сказал он.

— Ой-ой! Па-анимаю, что ты имеешь в виду, приятель! — рассмеялся Фредди.

У Глена сперло дух от тошнотворного запаха обугленной плоти, который проникал, казалось, повсюду. Он намазал себе под нос новую порцию защитного крема.

Поразвлекшись наедине с трупом вволю, Фредди накапал ему в задницу жидкости для Zippo и поднес спичку.

— Ты что делаешь, Фредди? — испугался Глен.

— Теперь нашему дружку-анатому будет па-атрудней найти улики, — Фредди улыбнулся Глену, который снова почувствовал приступ тошноты.

22. Без названия — в работе

Страница 204

— Нежнейшее и самое сочное мясо молодого барашка, какое я едал за многие годы, — произнес Денби и тут же замер. Казалось, само сочетание этих букв — «барашек» — отозвалось эхом в его мозгу. Флосси. Он бросил взгляд на Хакура, наполнявшего вином свой высокий бокал.

— Разумеется, — с улыбкой на устах отвечал графу Хакур, — ведь это мясо изнутри пропитано изысканными соками виднейшего аристократа Англии.

Денби взглянул на Маркуса Кокса, сидевшего напротив. И, как и ожидал, не усмешку встретил он на лице старого доброго друга, но смущенный взгляд, полный сострадания и жалости, — взгляд, убедивший графа в том, что было совершено ужасное деяние. Хакур, однако, не выказывал ни тени сострадания. Плечи его заходили ходуном в приступе злого смеха, который сотрясал его грузную тушу.

— Вы… — взревел Денби, поднимаясь с места, — да будут прокляты ваши глаза… если что-либо случилось с моей Флосси, клянусь именем Господа, я… — на этом он замолк и выбежал из комнаты на кухню.

Первое, что он увидел, было испуганное лицо поварихи, миссис Херст, а затем — отрубленную голову Флосси, своей возлюбленной овцы, лежащую на кухонном столе. Ее глаза, казалось, глядели на него с грустью и укором.

Граф отпрянул, как от тяжелого удара, затем пришел в себя и накинулся на дрожащую от страха верную свою служанку.

— Будь проклята, ты, ведьма! Я отправлю твое костлявое тело в могилу, а твою коварную душу в

преисподнюю!

— Это не моих рук дело, сударь! — испуганно